Менион Лих наклонился и осторожно поднял мертвое тело Хенделя. Ступая негнущимися ногами, он шагал между телами павших врагов к лестнице. Там принц равнодушно перешагнул через обезглавленный труп в багровом плаще и пошел вверх по ступеням древней лестницы. Застыв от горя, горец вышел из двери подземелья и направился по опустевшему дворцовому коридору, прижимая к себе безжизненное тело гнома. Он брел без цели, глядя перед собой пустыми глазами, лицо его искажал безмолвный крик боли и отчаяния. В приемной он остановился, услышав гулкое эхо бегущих ног, которое доносилось из восточного крыла. Менион осторожно положил свою ношу на стол и молча смотрел на золотоволосую девушку. Ширл медленно подошла к нему, глаза ее были полны слез.
— О Менион, — чуть слышно прошептала она. — Какое несчастье…
Глаза его блеснули, губы зашевелились, когда он попытался заговорить и не смог. Ширл бросилась к нему, обняв тонкими руками его поникшие плечи, касаясь лицом его лица. Менион прижал девушку к себе, и ужасная боль, которая таилась в душе его, бесшумным потоком хлынула наружу и исчезла в ее печальном безмолвии и любви.
А тем временем на бастионах Внутренней стены Балинор еще раз проверил готовность защитников города и устало остановился над прочно забаррикадированными воротами. Северяне уже строились для последнего штурма. Только что неприступная Внешняя стена пала, и отважным воинам легиона пришлось отступить на вторую линию обороны. Балинор угрюмо смотрел на исполинскую стену, облепленную фигурками врагов, и до боли сжимал рукоять широкого меча так, что костяшки пальцев побелели. В жестокой схватке с троллями перед воротами Внешней стены его плащ и мундир были изодраны в клочья. Балинор удерживал центр обороны, но враги прорвались с флангов. Гиннисон был убит, Мессалайн тяжело ранен, сотни отважных воинов погибли, защищая Внешнюю стену, пока еще теплилась какая-то надежда. Дьюрин исчез в гуще сражения, и судьба его была неизвестна. И теперь король Каллахорна один стоял наверху стены.
Балинор резко махнул солдатам, которые подтаскивали к воротам бревна для подпорки, и в тусклом свете ярко блеснул рукав его кольчуги, пробитой и разорванной в нескольких местах. Глубокое отчаяние вдруг завладело им. Никто не пришел ему на помощь. Ни Эвентин со своей армией, ни Алланон, ни другие правители Юга. Часы Тирсиса сочтены, за ним падет весь Каллахорн, а подмоги все нет. Только легион продолжал сражаться, пытаясь в одиночку защитить все Южные земли. Разве это справедливо? Балинор опомнился и резко отбросил сомнения и слабость. У него не было времени жалеть себя. Слишком много жизней зависело сейчас от его решимости и мужества.
Армия Севера выстраивалась вдоль подножия Внешней стены, в руках захватчиков виднелись уже знакомые штурмовые лестницы и веревки с железными крюками, приготовленные к новому штурму. Пока шла битва с отрядами скальных троллей на парадном плацу легиона, несколько латников уже перелезли через Внутреннюю стену и скрылись в городе. Балинор вдруг подумал, что стало с верным Хенделем и Менионом. Скорее всего, им удалось перекрыть потайной ход и остановить врагов, иначе город давно бы уже пал. А теперь им придется защищать дворец от первых захватчиков, которым удалось прорваться за Внутреннюю стену.
Копоть от маслянистого дыма застилала глаза, и Балинор тер их, пока не потекли слезы. Быстрым взглядом он окинул укрепления стены, затянутые плотной серой пеленой. Это казалось невероятным, но легион все еще удерживал противника, силы которого были настолько велики, что потеря сотни-другой бойцов ничего для него не значила. Балинор вдруг вспомнил, что сказал Хендель после смерти его отца и брата. Последний из Буханнанов. Великий род прервется вместе с ним, как умрет древний Тирсис и все его подданные. В воздухе громогласным эхом прокатился чудовищный рев, и северяне рванулись к последней преграде, отделявшей их от желанной цели. Длинный шрам на лице короля побагровел, и Балинор грозно поднял свой клинок.
Почти в то же мгновение первые разрозненные отряды скальных троллей собрались у подножия моста Сендика. Они медлили. Прямо посреди широкой каменной арки выстроились солдаты легиона, преграждая путь к воротам дворца. Впереди стоял Янус Сенпре, по одну сторону от него застыл Менион; несмотря на раны, он держался прямо и двумя руками сжимал меч Лиха. С другой стороны стоял Даэль, его юное лицо было бледным, но решительным. За спинами скальных троллей в небеса поднимались клубы дыма от горящих домов горожан. Испуганные крики перекрывали шум сражения под Внутренней стеной. Вдалеке на почти опустевшей Тирсовой дороге метались крошечные фигурки людей, разбегавшихся по своим домам. Противники молча смотрели друг на друга. Тролли все прибывали, они разглядывали южан холодными равнодушными глазами опытных бойцов, уверенных в своей победе. Защитников на мосту было меньше пятидесяти человек.
Внезапно небо почернело, и воинов окутала зловещая тишина. И тогда откуда-то из горящего города до Мениона донесся слабый, но отчетливый детский крик. Даэль, стоявший чуть левее, вдруг почувствовал, как холодный северный ветер затих с негромким вздохом. Могучие тролли неспешно выстроились в боевой порядок, поигрывая огромными булавами, и плотно сомкнутыми рядами двинулись к середине моста, где их ждали последние защитники города.
На гребне горы к западу от города Флик Омсфорд и небольшой отряд эльфийских всадников беспомощно наблюдали за разрушением Тирсиса. Стоя между Эвентином и Джоном Лином Сандором и глядя, как несметная армия Севера, никем не остановленная, вливается в проломленные ворота крепости, юноша чувствовал, как угасает в нем последняя надежда. На улицах города уже полыхали пожарища, и в небо поднимались клубы черного дыма. Последние воины славного Пограничного легиона были сметены со стен крепости. Оборона города пала. Флик в ужасе смотрел, как в потемневшее небо поднялись чудовищные фигуры посланников Черепа и нависли над наступающей армией, раскинув черные крылья. Страшное пророчество Алланона сбылось. Повелитель чародеев победил.
Неожиданно всадник слева от юноши громко вскрикнул, и Эвентин пришпорил коня, нетерпеливо протискиваясь мимо Флика. На бескрайней равнине, пока еще далеко на западе, в серой дымке горизонта проступила смутная темная линия. В следующее мгновение они услышали далекий топот копыт, который смешивался с грохотом яростной битвы у них за спиной.
Темная линия на горизонте стремительно росла и вскоре превратилась в огромные полки всадников; тысячи воинов с яркими развевающимися знаменами и блестящими копьями летели по равнине под чистое сильное пение боевых горнов. Эльфы радостно закричали, приветствуя свою армию, которая на головокружительной скорости неслась к Тирсису. Заметив их приближение, арьергард северян уже смыкал ряды и разворачивался, чтобы встретить новый удар. Армия Эвентина наконец пришла на помощь защитникам Тирсиса, чтобы спасти осажденные земли трех земель и все то, что народы мира ценой собственных жизней отстояли в веках. Но помощь эта, казалось, пришла слишком поздно.
