— …более того, он нашел и Желтый камень. Хорошая новость, хотя одна она не стоила бы того, чтобы я оставил дела и за два дня добрался из Цитиона в Босхан.
Ромбар, поглощенный важной вестью, не вставил ни слова. Маг воспринял молчание собеседника как должное.
— Я приехал сообщить, что дело требует немедленного вмешательства. Полагаю, вы поддержите меня, Магистр, — добавил он.
— Что у вас за дело, Равенор? — поинтересовался Норрен, до сих пор молча слушавший обоих. — Не будете ли вы так любезны посвятить в него и меня?
— Именно вас, — внимание Равенора, а вместе с ним и его острый, впивающийся взгляд переместились на правителя Цитиона. — Именно вы располагаете возможностью повернуть ход событий в нашу пользу. Каморра преследует Альмарена, юноше нужна помощь. Наверное, хватит полусотни человек. Это войско должно как можно скорее прийти на Белый алтарь.
Равенор замолчал, видимо, решив, что высказал все необходимое. Установилась пауза, в течение которой оба его собеседника пытались уяснить, что означают эти скудные сведения.
— Объясните подробнее, Равенор, — произнес наконец Норрен. — Что произошло с Альмареном?
— Я знаю, что у него есть два камня — Красный и Желтый, — повторил маг. — Я знаю, что с ним трое мужчин и женщина, что все они идут по огромной пещере и этим путем надеются попасть на Белый алтарь. Я знаю, что Каморра в этой же пещере. Он гонится за ними с двумя десятками уттаков. Это все, что я знаю. Этого достаточно, чтобы понять опасность и попытаться выручить и камни, и вашего друга.
— Как вы узнали это?
— От вашей дочери. Ей приснился вещий сон, она пришла и рассказала его мне.
— Это невозможно.
— Почему невозможно? Спросите у нее самой.
Равенор посторонился, пропуская вперед мальчика-пажа, и снял с него шапку. Норрен, не веря своим глазам, увидел собственную дочь.
— Отец?! — умоляюще воскликнула девочка.
— Дочка!
Фирелла, уловив теплое чувство в глазах, в голосе отца, повисла у него на шее. Тот погладил дочь по волосам, как, бывало, гладил, провожая ее ко сну, и строго спросил Равенора:
— Почему она здесь, с вами?
— У вашей дочери есть способности к ясновидению. Она увидела то, что я вам рассказал. Когда я собрался ехать, она попросилась со мной, сказала, что ее способности могут пригодиться. Я счел это разумным и согласился взять ее в поездку.
— Но как ее отпустила мать?
— Этого не потребовалось. Фирелла ушла самостоятельно.
— Тайком, то есть?
— Можно сказать, что так. Она вполне взрослая девочка.
— Взрослая?! Вы потащили двенадцатилетнего ребенка в такую дорогу? У нее мокрые ноги, она может заболеть!
— Мне скоро тринадцать, — жалобно откликнулась Фирелла, но на ее слова не обратили внимания.
— Как им не быть мокрыми, если мы переправлялись через Тион вплавь? — обронил Равенор. — У моста была такая драка, что не проедешь.
— Ко всему прочему, вы чуть не завезли ее в битву… Вы просто безумец, Равенор!!
— Ладно, Норрен. — Ромбар предпринял попытку успокоить разгневанного отца. — Все обошлось, девчушка цела и невредима. А дело и впрямь чрезвычайное…
— И как ее оставлять здесь, в осажденном городе?!
— Я предполагал, что она поедет со мной на Белый алтарь, — заметил в ответ Равенор.
— Можете сразу забыть ваше предположение, — отрезал Норрен.
— Я поеду с ним, отец? — отозвалась Фирелла.
— Не говори глупостей. А вы, Равенор, впредь постарайтесь обходиться без таких помощников. — Немного успокоившись, правитель вспомнил о причине приезда мага. — Ромбар, как ты считаешь, есть смысл последовать совету этого… знатока магии?
— Это необходимо сделать, и как можно быстрее, — с убежденностью ответил Ромбар.
— У нас есть возможность послать войско на Белый алтарь?
— Я поведу туда свою конницу. В осаде от нее мало пользы и много забот. Оборона города не ослабеет без конников.
— Ты покидаешь армию, когда дела в таком положении? — правитель Цитиона не скрыл своего беспокойства. — Мне будет не хватать тебя, Ромбар.
— Видимость не всегда совпадает с подлинным положением дел, — возразил Ромбар. — Есть у меня предчувствие, что главное совершается не здесь, а там.
— С вами можно иметь дело, Магистр. — одобрил Равенор. — Когда мы выезжаем?
— Завтра утром, — ответил ему Ромбар. — Сегодняшняя битва была нелегкой, воинам нужен отдых.
— В нашем распоряжении пять дней, не больше, — напомнил маг. — Они говорили о неделе срока, а это было три дня назад.
— За неделю нельзя доехать до Белого алтаря, — заметил Норрен, не слишком желавший отпускать и войско, и военачальника. — Ваша поездка будет напрасной.
— Должен быть короткий путь, прямо через Ционские скалы, — сказал ему Равенор. — Я с самого начала предполагал, что войско пойдет именно этим путем. Конечно, нужно взять проводника, кого-нибудь из местных.
— Что ж, отправляйтесь, — дал согласие Норрен. — Советовать не буду, Ромбар, я уверен, что ты лучше меня распорядишься и сборами, и отъездом. Приказывай моим именем, если потребуется. Я с надеждой буду ждать твоего возвращения.
— Я немедленно займусь сборами, — сосредоточенный вид Ромбара говорил, что в его голове уже складывается план действий, оформляясь в приказы. — Равенор, вы пойдете со мной.
— А я?! — подала голос притихшая было Фирелла.
— Ума не приложу, что с ней делать, Ромбар, — озабоченно сказал Норрен. — Ты тоже понимаешь, как мало у нас шансов удержать город. Я не хочу, чтобы моя дочь разделила нашу участь.
— Отправь ее назад, в Цитион, — посоветовал тот.
— Но с кем? Я не могу отправить Фиреллу со слугами — дорога стала слишком опасной. Единственно кому я мог бы ее доверить — это тебе.
Внезапная догадка мелькнула во взгляде Ромбара.
— Я знаю человека, который справится с таким поручением, — он подозвал стражника, стоящего у выхода на лестницу.
— Пригласите сюда Скампаду, — потребовал Ромбар.
В Оккаде никогда не бывало плохих урожаев. Даже в нынешнее засушливое лето хлеб уродился и вызрел, ветви яблонь ломились от плодов, а на грядках красовались толстые, как бочонки, тыквы и отборные корнеплоды. Сейчас, ранней осенью, зерно кое-где еще стояло в скирдах, а о заготовке овощей на зиму можно было и не вспоминать. Несмотря на это, Суарен созвал жителей села и предложил немедленно начать сбор урожая.
За каких-нибудь три дня большая часть урожая была снята, но не убрана в погреба и амбары, а сложена в мешки и подготовлена для перевозки. Едва уборка закончилась, как из Келанги, подтверждая опасения магистра, появились первые беженцы. Они приходили в течение нескольких дней, создав массу хлопот местным жителям. Известие о гибели правителя Келанги не нашло сочувствующих, зато несчастье, постигшее крупнейший город на острове, никого не оставило равнодушным. Беженцев приютили и накормили, но всем было ясно, что недалек день, когда и в Оккаде появятся безжалостные толпы дикарей.
