Чет поднял вверх осколок коралла и осмотрелся. Мир из вертикального превратился в горизонтальный, в остальном же ничего не изменилось: перед ним, насколько позволял разглядеть слабый свет, тянулся в темноту коридор, столь же безликий, как и лестничный колодец.
«Неужели я нахожусь ниже уровня моря?»
Если это так, конец путешествия уже близко. Правда, Чет опасался, что ему придется идти в глубь земли целые дни или даже недели, чтобы добраться до охраняемых привратником Иммоном турмалиновых дверей подземного дворца самого Керниоса. Туда Чет совершенно точно не хотел попадать, пока жив, даже если легенда больших людей не совсем соответствовала действительности. У фандерлингов эта история была еще более страшной. Он попытался представить ширину ртутного моря, но зыбкий свет привел его в замешательство. Чет пожал плечами и сделал глубокий вдох. Горячий кисловатый воздух не прояснил мысли, и фандерлинг, пошатываясь, поплелся по коридору.
«Недра земли так же не похожи на город, как небо на землю, сынок», — прозвучал вдруг в его голове голос отца.
Большой Нарост (в отличие от своего старшего сына, брата Чета, ставшего теперь магистром, отец никогда не позволил бы себе носить столь вычурное имя, как Нарост Старший) еще в начале правления короля Олина получил увечья при обвале и провел последние годы жизни между кроватью и стулом у камина. Из всех сыновей Большого Нароста Чет больше других походил на отца. Тот нередко говаривал своим друзьям в гильдии, что «любит камень ради самого камня». Отец часто брал сына на продолжительные прогулки по незаконченным туннелям за пределами Города фандерлингов, водил его даже в холмы и на берег залива Бренна. Там он показывал Чету, как известняк выступает на поверхность земли после того, как дожди смывают верхний слой почвы. Они вместе рассматривали древние слои внутри каменного массива прямо над водой. Там было спрессовано само время, словно высохшие цветы между страницами книжки у знатной дамы.
— Тому, кто знает камень и умеет с ним работать — не важно, большой это человек или фандерлинг, принц или бедняк, — всегда есть чем заняться и о чем подумать, — так говорил отец.
Чет вдруг с удивлением обнаружил, что бредет вслепую. Но не из-за того, что погас коралл, — это слезы застилали ему глаза.
«Держись, — сказал он себе. — Твой отец высек тебя нещадно только за то, что ты украл несколько сладких грибов в саду Каменной Соли. А когда он умер, мать последовала за ним, не протянув и года. Но не потому, что слишком сильно скучала по нему. Он так измотал ее, что у нее не осталось сил жить».
Слезы не хотели останавливаться. Идти стало тяжело. Теперь перед Четом стояло лицо матери. Ее глаза с тяжелыми веками смотрели то горделиво, то отстраненно, а рот кривился всякий раз, когда она слышала то, что казалось ей глупостью. Он вспомнил, как Лазурит Голубой Кварц делала тряпичную куклу для одной из своих внучек, вспомнил ее узловатые руки — изуродованные работой, постоянно чем-то занятые, не терпящие праздности.
«А это что еще такое? — ясно вспомнил он резкий, немного насмешливый голос, словно мать была совсем рядом. — Что это за звук? Гром и молния! Похоже, кто-то свежует живого крота!»
Чету пришлось остановиться, чтобы восстановить дыхание, а когда он снова двинулся вперед, ноги почти не слушались. Неровные стены, полностью лишенные надписей или украшений, сближались, словно намеревались схватить его и задержать, пока мир вокруг не изменится. Чету снова казалось, что он находится в животе Сияющего человека, что его тело переваривается, изменяется и становится твердым, как кристалл, неподвижным и вечным. И лишь в центре этого кристалла все еще живут и безуспешно пытаются вырваться на свободу его мысли.
Чет находился сейчас в самом сердце этих таинственных глубин, где власть Сияющего человека была безраздельной. Он чувствовал, что по-другому ощущает теперь присутствие Сияющего человека — оно стало более концентрированным. Чет отчетливо ощущал это. Точно так же он мог с закрытыми глазами определить, где верх, а где низ. Образ Сияющего человека больше не казался ему расплывчатым, он занял место в пространстве — выше и впереди Чета. Сила человека мешала идти, отталкивала от себя, подобно сильному ветру, словно фандерлинг и эта сила были двумя глыбами горной породы, трущимися друг о друга. Слезы по-прежнему стояли в глазах Чета. Он опустил голову и заставил себя идти дальше, с трудом переставляя ноги. «Что за странное место? Что все это значит?» Он попытался вспомнить слова из ритуальной легенды о Повелителе Горячего Мокрого Камня, которую братья храма рассказывали во время инициации. На ум приходили лишь отдельные обрывки, да и те неотчетливо звучали в голове, порождая бледные бессмысленные образы, словно пожелтевшие от времени картинки.
— Земля еще только появилась, — бормотали и кричали голоса, — и была совсем молодой, огни в небе сияли очень ярко, а лик мира оставался темным. Битва за это место со старыми жестокими богами длилась не дни, не недели, а целую вечность. Горы вырастали там, где их раньше не было, раздвигалась земля, образуя впадины, вода устремилась в них, возникали огромные моря…
— В те времена, когда дней еще не было… — читал нараспев старший из братьев, начиная церемонию посвящения.
Чет вместе с остальными участниками лишь издавал стоны. В головах у них рождались видения, оживлявшие темноту вокруг, а животы болели от к'хамао — ритуального напитка, который их заставили выпить после двухдневного поста и очищения, прежде чем повели в Святилище Тайн.
«В те времена, когда дней еще не было…»
Но что это? Туннель вдруг стал прямым, как натянутая струна. Он поднимался и скрывался во мгле. Чет снова вступил на лестницу, что вела наверх. Голова его по-прежнему была наполнена сумбурными мыслями и смутными видениями, а в ушах стоял нескончаемый рев повелителя Горячего Мокрого Камня, сражающегося с врагом. От этого рева мир сотрясался до основания. Чет ощущал его всем телом — казалось, он вот-вот разлетится на куски, разрушится, как скала из песчаника под напором безжалостных волн. Такую скалу показывал ему когда-то отец. Вскоре от Чета не останется ничего, кроме отдельных фрагментов, и они будут распадаться и распадаться на мелкие куски до тех пор, пока не превратятся в пыль и не исчезнут в темноте, куда не доходит свет звезд…
Когда Чет вернулся к реальности, когда видения стали гаснуть и рассеиваться, словно разгоняемые ветром облака, он увидел нечто абсолютно ему непонятное. Фандерлинг даже подумал, что по-прежнему пребывает во власти безумия — разве что оно стало чуть менее сильным. Чет стоял у подножия горы из темного камня, отбрасывающей огромную тень. Тусклый свет лился со всех сторон и ниоткуда. Как внутри горы могла возникнуть еще одна гора?! Однако она существовала, эта чудовищная черная глыба, высотой в сто раз превосходящая рост Чета. Он стоял у ее подножия, словно муравей, созерцающий человека.
