Ещё один треньк телефона.
"любимый я сплю завтра важное дело не буди меня!!!"
Отвечать не стал, постарался вытянуться поудобнее, и обхватил руками здоровенную холщовую сумку. Погладил по боку гранаты, набитые магазины, стволы и приклады…
Все мое, все со мной, все должно быть со мной…
И плавно провалился в сон.
Волки уходят в небеса
Горят зеленые глаза
Би-2
Мне показалось, что я уже помер. Вдруг, пока я спал, волки таки набросились да и всех пережрали? Руки и ноги отказывались двигаться
Нет, вроде бы пока что живой, вот лицо Виктора, вот Вера, рядом, напряженная спина и лук наготове, барон Шорк невозмутим, лишь лицо чуть бледное. И все это плавает в дыму, в тумане, складывается, делится, умножается, вычитается… Ничего не понятно.
И у меня под боком что‑то мешается, что‑то такое угловатое, ледяное, в холстине…
Немалого усилия воли стоило прийти в себя.
Это вот раньше мне казалось, что я утром просыпался усилием воли. Оказалось, что все гораздо, гораздо хуже. Проклятый туман плавал перед глазами и никак не желал отступать, желудок толкал кислятину в горло.
— Виктор и барон Шорк. Вам по одному. Разбирайте. — Еле–еле получалось шевелить языком, в глотку как будто толченого угля натолкали, дико кружилась голова, земля то и дело проваливалась вниз, а потом с силой била меня под лопатки.
Перенеслось оба калаша, магазины, цинк патронов, початый, все гранаты и взрыватели. Сумка полна, как была, так и есть.
В том мире, значит, ничего больше нет, получается?
Ну и ладушки.
Кое‑как уняв головокружение и разогнав туман в голове, я поднялся, сел на задницу, скрестив ноги по–турецки. Желудок сразу же напомнил о себе, и меня стало выворачивать, противной коричневой желчью.
Было так же плохо, как и в прошлый раз, при переносе пистолета. И даже ещё хуже. Вера держала меня под грудь и отворачивалось, а меня рвало на угол замка. В перерывах я просто провисал тряпкой, сил даже не было ругаться.
Зато было дико стыдно. Меня, здоровенного мужика‑то уже, держит под микитки женщина, ждет, пока меня вывернет, на это смотрит вообще девочка, а я даже ничего с собой сделать не могу…
Наверное, стыд помог.
Туман в голове кое‑как отступил, я выпрямился, вытер рот пучком соломы, прополоскал из фляжки, сплюнул через окно во двор замка.
Не сказать чтобы почувствовал себя лучше, скорее даже наоборот. Желудок, враг мой, едва почуял во рту что‑то материальное, как снова решил взбунтоваться.
На этот раз я его удержал.
— Сколько я спал?
— Сейчас уже вечер, Ваше Величество. — Барон Шорк держал автомат за приклад, рукой гладил штык–нож, большим пальцем пробовал острие. — Что это, Ваше Величество? Что с этим делать?
— Бомбы? — Виктор достал из сумки гранату. — А где фитиль? У меня нет…
Оперся на Веру, уцепил один автомат, быстро разобрал, чуть не вышибив себе глаз пружиной из затвора. Руки никак не желали слушаться нормально, мелко дрожали.
Пожалуй, в таком вот виде я за оружие браться не рискну, мало не покажется…
С треском оторвал от своей рубашки тряпку, протер от смазки, собрал. Так, нормальный вроде бы… Вот примыкаем магазин, целимся в сторону от людей, делаем щёлк… Хрен, а не "щёлк", предохранитель снимать надо! Снял, прицелился в одинокую березку, нажал на спусковой крючок.
Хрен там второй раз.
Дальше…
Дергаем вот эту штуку. Патрон пошел в ствол.
Снова щёлк!
Короткая очередь порубила кусты, а меня швырнула на землю.
Упал грамотно, уперев автомат в небо.
— Все видели?
Все видели. Хорошо, что вчера они все пистолет видели, поскольку сидели с лицами самое малое сказать ошарашенными и глазами по пять копеек.
Главное, не дать им опомниться и думать, откуда это. А то так додумаются до колдовства…
— Граф и барон, разбираем. Графу правый, барону левый. Они все равно одинаковые. Мечи пока что не… Понадобятся. Этим будем. Лана, солнце, ты сиди‑ка тут пока что, никуда не ходи, что бы не случилось.
С каждой минутой становилось все лучше и лучше. Умудрился вкрутить взрыватели, показал, как дергать за кольцо и как бросать, объяснил, что будет. Только–только успел показать, как снимать магазин и как целится… Пристрелять надо, но как же это делать‑то, и когда? Вдруг увидят, что у нас новое оружие появилось, так не полезут же сюда, будут в спину кусать, а оно мне надо?
Нет, не надо.
Только Виктор взял один автомат, а барон Шорк другой, только Вера мне кивнула — поняла, мол, сделаю всё как надо! А из кустов уже завыли, зарычали.
— Ве–е-ее–чер пришел! Что ре–е-е–ешил, короленок?
Барон Шорк отложил автомат в сторону, нахмурился, подумал о чем‑то. А потом быстро сшиб с ног Виктора и прижал меня к земле.
В голове как язык колокола шатнуло, я выругался громко, попытался вывернуться, да куда там! Лапищи у барона железные, скорее дождевой червяк из ковша экскаватора вывернется, чем я у него.
— Да ты что делаешь, скотина!
— Жить хочу, Ваше Величество! — Ответил мне барон Шорк.
Виктор лежал где упал, рядом автоматы и початый цинк с патронами. От него помощи никакой нету. А вот Лана метнулась со стороны, как кошка, вцепилась барону в спину.
Тот плечами повел, и полетела девушка в сторону, шипя, как кошка.
— Убью тебя, предатель! — Крикнула она.
Барон промолчал, не обратил никакого внимания. Быстро вынул у меня из‑за пояса пистолет, перебросил Вере.
Вера быстро вздернула меня наверх, подтащила к окну.
По ситуации даже ничего в голову не приходило.
— Мерзкие твари! Я платил вам! Предатели! Да будьте вы все… — И закашлялся, крики мне‑то в моем теперешнем состоянии противопоказаны. Надо сдержаться, силы мне ещё понадобятся.
— Мы сдаемся! — Крикнула Вера. — Гляди! — И подняла меня за шиворот, показала в сторону тех кустов, откуда донеслись голоса. — Дайте нам уйти, и забирайте его и малую! Вот его громовая палка! Он больше не сможет колдовать! — Вера показала пистолет, покрутила им в воздухе так, что меня пот прошиб, и решительно сунула его себе за пояс.
— Хо–о-о–орошо ре–е-е–ешила! — Расхохотались кусты.
Навзрыд плакала в углу Лана.
На поляну перед башней начали выходить волки. Среди них — те волосатики, люди–погонщики, несколько воинов, наемники в хороших доспехах, жавшиеся друг к другу, и о какой сюрприз, граф Мор вот тоже показался, довольно скалиться, но близко не подходит, сидит в кустах. Пару раз шагнуть ему, и он уже за деревом окажется.
