Магичка четко дала понять, что не допустит никаких проволочек. Служанку, которую Джай попытался разговорить, в тот же день выпороли у него под окном. И это притом, что девушка не только не отвечала на его вопросы, но даже головы не поднимала. Просто поставила поднос с едой на столик и тут же ушла. В тот раз, когда юноша отказался надевать очередной артефакт (снял браслет после того, как остался один в комнате, а утром одел обратно), охранявшего его стражника убили у него на глазах.
После этого Джай больше ни к кому не обращался и не пытался избавиться от артефактов. Все равно существенного вреда от них он не видел. А смотреть еще раз на чьи-то мучения или смерть, в которых вроде бы не виноват, но все равно чувствуешь себя виноватым, юноша не хотел. Магичка все рассчитала правильно.
Две декады прошли относительно спокойно. Но потом что-то произошло. Джай понял это по тому, как изменилось поведение его мучительницы. Леди Диран теперь была далеко не так спокойна и уверена в себе, как хотела показать. Это проявлялось во всем: в нервозности слуг, в напряжении помощников магички. Для самого юноши тоже кое-что изменилось. Похоже, леди больше не была настроена на планомерные, но, к сожалению, слишком медленные исследования. Ей во что бы то ни стало, нужен был результат. А о сохранности разума испытуемого можно было не переживать.
Так тяжело Джаю не было даже в той проклятой клетке, в которой его вывезли из столицы. Тогда мир для него ограничивался небольшим пространством, где не возможно было толком выпрямиться. Теперь даже этого не осталось. Из-за чрезмерной нагрузки тело было вялым и отказывалось шевелиться. Служанке приходилось кормить его с ложечки, а стражнику – относить в уборную – что так же стало еще одной своеобразной пыткой. Но молодой лорд при всем желании не смог бы оценить жестокость леди Диран. Потому что во время проклятых экспериментов уставало не только его тело, но и разум. Постоянно болела голова, из-за чего мысли получались какими-то путанными, и даже сон теперь не приносил желанного облегчения.
Нагрузки возрастали, Джаю становилось хуже, но в покое его не оставляли. А это означало, что леди Диран никак не удавалось завершить эксперимент.
О том, что магичка решила применить что-то действительно страшное, юноша понял сразу. Как только вместо ставшего уже привычным за последние декады кресла, его уложили на своеобразный щит, а руки и ноги зафиксировали браслетами. Невольно в памяти всплыли сказки о ритуалах с жертвоприношениями, где жертв точно так же привязывали к алтарям. Эти алтари, наверное, выглядели бы точно так же, как этот щит: исписанный древними символами и украшенный целой коллекцией драгоценных камней. Не хватало только канавки для стока крови и ритуальной чаши.
Словно прочитав его мысли, один из подручных Диран провел кинжалом по запястью пленника, заполняя кровью небольшой пузырек. Вот теперь Джаю стало действительно страшно. Он невольно замер на месте, стараясь не шевелиться. И даже то, что этот тип сразу же залечил порез, не могло его успокоить. Пузырек тут же почтительно поставили перед леди Диран (вот уж кто полностью соответствовал образу жрицы-убийцы).
– Не стоит так бояться, лорд Джай. Я не собираюсь вас убивать,– произнесла она, рассматривая свою жертву со странным безразличием.
Как если бы ее не интересовал не только сам Джай, но и вообще все, что происходило в этой комнате. Такое же выражение иногда возникало на лицах солдат во время боя, когда они отрешались от всего, и все их помыслы сводятся только к одному – победить. В случае леди Диран – наконец сломить защиту строптивого мальчишки и получить нужную информацию.
– Кровь нужна для правильной настройки плетения,– добавила магичка.– Но одной крови, думаю, будет мало. Не стоит рисковать.
Диран кивнула одному из подручных, и тот подошел к Джаю. Мгновение и волосы молодого лорда оказались обрезанными так коротко, как только позволил фиксатор-ошейник. А юноша с ненавистью посмотрел на магичку. Не то чтобы ему было так уж жаль волос – он и сам частенько подумывал избавиться от надоевшей шевелюры. Но бесцеремонность, с которой его остригли, почему-то взбесила. Наверное, все дело было в поучениях мастера Риама, который настаивал на соблюдении традиций степняков. Или в детских воспоминаниях о первой поездки во дворец (ведь именно из-за прически его задевали чаще всего). Но его гневные взгляды остались незамеченными. Леди Диран была настолько погружена в размышления, что не обращали внимания на свою жертву. Даже если бы Джай закричал, она не повернула бы к нему головы. Он не стал кричать. Ни тогда, ни потом, когда подручные Диран принялись читать заунывные заклинания. Язык был не знаком, но в том, что это были именно заклинания, молодой лорд не сомневался. С каждым мгновением этого монотонного пения на щите, к которому его приковали, начинали светиться все новые и новые символы и кристаллы. И только когда его тело стало окутывать такое же свечение, Джай зашелся в беззвучном крике. Мышцы напряглись, испытывая на прочность фиксаторы, но те не поддались. Как и рука леди Диран не дрогнула, вонзая длинный и узкий, как шило, кинжал в грудь распятого на щите мальчишки.
Зато где-то далеко, даже дальше, чем на другом краю мира, вздрогнул молодой рыжеволосый маг. Старый слуга уронил бокал с недопитым вином, из-за чего осколки рассыпались по всему полу. А эльф, с непривычно коротким для его народа именем, с тяжелым вздохом привалился к стене. Неожиданный приступ слабости для него в этот момент был очень некстати.
Выбраться из столицы Ванаана было намного труднее, чем попасть туда. Рин твердила это Лару все время, пока они шли прочь от злополучной площади с порталом. Хотелось бежать, но тогда они привлекали бы слишком много внимания. Да и эльф был не в лучшем состоянии – девушке приходилось буквально тащить его за собой.
Лар переставлял ноги автоматически. Перед глазами все еще висела картина огромного портала и маленькой фигурки, исчезающей в его глубине. Эльф уже однажды проходил через этот портал, поэтому сам переход не пугал его. Но от мысли о том, что его даан теперь в Валиане, становилось не по себе. Слишком страшно было представить, что могла сотворить с лордом Джаем Диран Шааналь. О том, почему оборвалась связь, эльф старался не задумываться. Как и том, куда его тащила Рин.
– Давай же, шевели ногами,– едва слышно шипела девушка.– Нужно убираться отсюда. И не делай такое лицо – на нас уже оборачиваются. Зачем я только с тобой связалась?
Но, не смотря на все ее недовольство, руки Лара она не выпускала. То ли действительно беспокоилась за эльфа, то ли из-за выбранной ими маскировки (рабыня бегущая сама по себе привлекла бы даже больше внимания, чем рабыня, тащившая своего хозяина, как на буксире).
