Теперь все взгляды гондорских воинов обратились к Олмеру. Тот спокойно сидел на своём вороном жеребце, завернувшись в чёрный плащ и низко надвинув капюшон. Фолко не видел верхней части его лица и глаз, только подбородок виднелся, белый, словно пролежавшая невесть сколько на ветрах и дождях мёртвая кость. Безжизненной жутью веяло от этой фигуры, и Фолко мог только поражаться, насколько быстро произошли зримые и ужасные перемены в Вожде после того, как в Болотном замке Мертвецкие Кольца слились.
Санделло подал Олмеру копьё, щита же Король-без-Королевства не взял вовсе. И никто не мог понять, есть ли на нём вообще какие-нибудь доспехи.
Король Гондора неспешно поднял свой золочёный рог, затрубил. И в тот же миг, словно лопнули невидимые канаты, конь Олмера рванулся с места, с каждой секундой убыстряя бег. Неистовый рёв раздался из рядов воинства Олмера.
Но и конь владыки Гондора ничуть не уступал коню его противника. И он столь же молниеносно начал разбег. А хоббит, затаив дыхание, следил, как сближаются две фигурки – светлая и тёмная – и как наконечники копий обоих противников горят, точно небольшие звёзды… Прошлое сшибалось с настоящим, далёкий потомок Боромира требовал уплаты по счёту от потомка победившего соперника.
Олмер скакал, небрежно свесив копьё куда-то в сторону; король же мчался, пригнувшись к гриве коня, взяв на изготовку щит, и копьё его было нацелено прямо в грудь несущемуся навстречу противнику.
Всадники стремительно сближались, сердце хоббита, казалось, вообще перестало биться. Король Гондора не мог не победить! Здесь, в честном бою, грудь на грудь… Сейчас, сейчас они сшибутся, и светлый витязь опрокинет тёмного, втопчет его в землю копытами боевого коня – и Долг хоббита будет исполнен.
Но Олмер не принял предложенного ему честного боя. Король шёл на поединок, чтобы победить или умереть, а Олмер шёл только побеждать. Слишком грандиозен был замысел Короля-без-Королевства, чтобы подвергать его различным непредсказуемым опасностям.
Когда всадников разделяло не больше тридцати шагов, Олмер внезапно поднял своего коня на дыбы; копьё полетело в сторону, отброшенное, а из глубины чёрного плаща обтянутые перчатками руки молниеносно извлекли лук и стрелу. Подобно молнии неуловимое движение – и тетива натянута. Невероятно короткая пауза – и тетива отпущена.
Тяжкий, подсердечный не то стон, не то вопль ужаса, и скорби, и ярости вырвался у гондорских воинов. Конь их короля ещё скакал, но сам повелитель Гондора уже опрокинулся на спину, медленно валясь из седла, и из смотровой щели его шлема торчала чёрная хазгская стрела.
Олмер не зря носил прозвище Злого Стрелка. И тотчас хрипло взвыли рога в войске Вождя. И, нахлёстывая коней, рекой, прорвавшей запруду, ринулась истерлингская конница; с места в бешеный карьер понесли низкорослые коньки хазгов; захлопали арбалеты ангмарцев; вся масса Олмерова войска устремилась вперёд, и от их боевого клича, казалось, вот-вот расколется и рухнет небо.
Молода сила Востока…
И едва тело Повелителя Гондора исчезло под лавиной конских копыт, словно что-то сломалось в гондорском войске. Разламываясь, разрываясь, превращаясь в беспорядочное месиво бегущих, подались назад его полки. Людская волна подхватила Фолко, закрутила, потащила за собой.
Клинья ангмарцев резали толпы отступающих, каждый клин – точно коса над травами…
Фолко прыгнул, бросаясь под самые копыта ангмарского коня, выбросил вверх руку с мечом, ощутил упругое сопротивление пронзаемой плоти, заученным движением выдернул клинок, бросился дальше. Гномы не сдвинутся с места, они будут ждать его…
Рассекая воздух, над самым ухом свистнул ятаган врага. Хоббит упал, сжимаясь в комочек, лошадь перемахнула через него – и Фолко потратил стрелу, всадив её точно у основания шеи в открывшийся на миг зазор в доспехе.
Гномов он увидел внезапно – пространство вокруг неожиданно очистилось, конница Вождя шла дальше, а пехота ещё не подоспела. Торин и Малыш стояли над несколькими неподвижными телами, уже окровавив клинки.
– Бежим! – завопил не своим голосом Торин.
И они побежали. Они бежали прочь, к лагерю, где оставались их кони и пожитки, бежали, огрызаясь короткими выпадами. Конные воины Олмера на всём скаку рубили пытавшихся спастись бегством гондорцев; и лишь те, у кого хватало мужества обернуться, встав спина к спине, могли пробиться из смертельного кольца.
Каким-то чудом гномы и хоббит добрались до лагеря – как раз в тот момент, когда в него ворвались доскакавшие до него первыми истерлинги, прежде всего бросившиеся захватывать неприятельских коней. У коновязи завязалась отчаянная рубка; хоббит и гномы уже приметили своих лошадей, но до них ещё предстояло добраться.
И они добрались, несмотря на все попытки истерлингов остановить их. Был момент, когда плечи Торина захватил аркан, но Фолко и Малыш разом вцепились в ремень, дружно рванули вместе с Торином – и незадачливый поимщик вылетел из седла; дага Маленького Гнома довершила дело.
Вскочив в седла, они успели выбраться из кипения боя. Несколько раз в них попадали стрелы – и хоббит трясся от ужаса, но не за себя, а за коней, однако всё обошлось. Они погнали своих коньков прочь, на северо-запад, где в отдалении темнела небольшая роща. А у них за спиной довершался разгром гондорской армии.
– Сам Дьюрин и, верно, Светлая королева хранят нас – не знаю, для какого уж конца, – вздохнул Торин, когда глубокой ночью они наконец остановились, давая отдых заморившимся лошадям. – Уж третий раз чудесно спасаемся! Не к добру это.
– Да не каркай ты! – поморщился Малыш. – И так тошно. Скажи лучше: теперь-то куда? Вот уж, по-моему, положение – хуже не придумаешь. Армия Гондора разбита, теперь Олмер – хозяин Эриадора.
– Пойдём на север, в Арнор, – отозвался Фолко. – Будем драться там.
– А толку-то! Олмер же эту наместникову рать сметёт одной ладонью!
– Ну не сдаваться же, – проронил хоббит.
– Да уж, – проворчал Торин. – Мы этому Вождю так насолили, что теперь нас никакие браслеты не спасут. Живьём изжарит, самое меньшее!
– Или колесует, – предположил Малыш. – Может, сразу уйти в Халдор-Кайс?
– Можно… – несколько неуверенно протянул Торин. – Вряд ли станет Вождь наши пещеры штурмовать… а может, и станет. С его-то силой… Помнишь, как он дверь в пещере разнёс?
– Если он решил добраться до Всевластия – никакие пещеры вас не спасут, – заметил Фолко. – Порушит он всё, а что оставит – Пожиратели Скал довершат. Да и от моей Хоббитании мало что останется. Либо сожгут в дым, а земли каким-нибудь ховрарам отдадут, либо всех в рабов обратят, данью обложат… Ну да только я этого не увижу.
