Неслучайно меда все еще охраняет твой дух и тело. Благодарю тебя за приход, - старейшина приложил обе руки к груди и встал на колени перед своим гостем. - Разреши мне теперь покинуть эти священные покои и поведать славные вести своим братьям.
Дуглас кивнул. Бан мигом выскользнул наружу и побежал вниз по ступеням. Дуглас последовал за ним. Его мысли тяготило предстоявшее расставание. Восторг и подаренная словами нома надежда на обретение живой воды уже померкли перед последней угрозой. Парень дошел до центральной лестницы и медленно направился к выходу из подземного чертога. Он ударил несколько раз тяжелой железной колотушкой, и ворота отворились.
Небо сверкало безоблачной синевой, полуденное солнце обжигало и ослепляло своими лучами после сумрака подземелья. На каменистой равнине Дуглас никого не повстречал. Лишь караульные пожелали ему удачного дня со своих высоких постовых сооружений. Парень свернул к деревьям, где несколько часов назад скрылась вместе с драконом тайя. Предстояло отыскать их и… Он до сих пор не представлял, как следовало избавиться от друга, который защищал и оберегал их от опасностей в течение последних недель пути.
Он плутал среди высоких елей. Его глаза сразу же отыскали на земле следы девушки и дракона, и Дуглас хотел поскорее их нагнать. Он взошел на вершину холма, который затем гребнем уходил к возвышавшимся на западе горным пикам. До слуха рудокопа донесся высокий голос сестры, а вскоре он различил ее фигуру между пушистыми елками.
- Не ходи за мной, Ныш! - кричала Лисса, стараясь придать своему голосу негодующий тон. - Я приказала тебе уходить к реке. Туда, на восток, к реке! Уйди!
Уйди! Ныш, как ты не понимаешь, Ланс сказал, что они тебя убьют. Эти мерзкие карлики завалят тебя камнями. Ты должен спасаться. Иди, иди, Ныш, - в голосе появилась надежда. Дракон действительно прислушался к ее словам и отбежал от девушки. Лисса тут же помчалась вниз по склону прочь от зверя, чтобы поскорее скрыться с его взора.
Дуглас спрятался под деревом и прижался к его стволу. Ему стало внезапно печально и горестно от разлуки с Драконышем, но в то же время он испытал облегчение от того, что теперь они смогут продолжить путь и ему не пришлось глядеть в большие глаза Ныша, прощаясь с ним навсегда.
Легкий удар в спину вернул его в окружавшую действительность. Он повернулся.
Позади стоял дракон, излучавший радость от долгожданной встречи с рудокопом. Он фыркнул огромной пастью, из которой при этом вылетело облачко пара. Так зверь говорил Дугласу, что соскучился по нему.
- Ныш! - Дуглас обнял дракона за толстую шею. - Чего ж ты не убежал? Меня учуял?!
Ладно уж. А теперь тебе всерьез предстоит со мной расстаться.
Дуглас размышлял над словами нома. Эри приказал избавиться от дракона, но он не упоминал того, что зверя следовало убить. Его можно было спрятать в темной глухой пещере, завести в самые высокие горы или отправить назад в болота.
Дракону нужно было скрыться с глаз людей и иных зверей, которые несомненно также свободно могли изъясняться с номами, как и с Дугласом, благодаря его дару.
- Ныш, ты отправишься назад к реке, - поучал он малыша, который присел на задние лапы напротив человека. - Там много вкусной рыбы, помнишь? А потом ты переплывешь ее и уйдешь на тот берег. Далеко, далеко, - Дуглас указывал рукой в сторону реки. - Там ты родился, там ты сможешь спокойно жить. Только никому не попадайся на глаза. Берегись людей, двуногих, таких как я. И обратно за реку никогда не возвращайся. Может быть когда-нибудь мы повстречаемся с тобою вновь.
Прощай, Ныш! Беги!
Дуглас подтолкнул толстое морщинистое туловище дракона. Тот же и не думал двигаться с места.
- Ну ладно. Я провожу тебя до реки. Только до реки, Ныш, - сказал Дуглас. Пасть зверя приоткрылась и из нее вырвалось обжигающее пламя.
- Ныш, ты не должен так делать. Тем более без предупреждения, - Дуглас замолчал.
Перед ним был совсем маленький детеныш, но он уже не собирался слушаться кого-либо.
Он знал, кем станет - полным хозяином своих поступков, мало кто сможет встать на его пути, мало на кого дракон обратит внимание.
- Ныш, ты сделаешь то, что я тебя прошу? Здесь живут более могущественные властелины. Здесь только им подчиняются камни, огонь, земля. И тебя они уже не взлюбили. Они смогут тебя одолеть, но со временем ты подрастешь… Да, со временем вся округа будет принадлежать лишь тебе. Тебе это ни к чему сейчас, но тебе ведь дорога жизнь. Ныш, ты дракон, ты никогда не сможешь жить с людьми. А там, на востоке, живут твои сородичи. Туда я бы отправился вместе с тобой. Но видишь ли… - Дуглас спускался с холма. Деревья уже поредели и впереди открывались крестьянские посевы. За ними протекала прозрачная вода Алдана. - Прости меня, Ныш. Я не могу ослушаться богов. А номы они ведь как боги в этих краях. Но ты ведь тоже был богом, юным, но богом… среди людей. Хотя люди порой изменяют своим покровителям, так что будь богом на свободе, там, где никто не посягнет на твою жизнь и свободу.
Длинные ножны были выкованы из крепкой стали и украшены серебряными листьями вьюна, а рукоятку меча венчали три изумруда, переливавшиеся на солнце. Вин никогда в жизни не держал в руках такое красивое оружие. Но более всего его привлекало гладкое лезвие меча, способное легко разрезать шелковый платок или разрубить молодую ветку. Рудокопы не поскупились на подарки. После того, как вести о появлении нома облетели подземелья и поднебесный город горняков, друзья оказались в центре всеобщего внимания. Хотя, бесспорно, больше всего взоров было устремлено в сторону Дугласа - парень пропадал днем в пещерах, ведя долгие разговоры со старейшинами рудокопов, а ночи они проводили в самых высоких домах Рохно, хозяева которых считали за честь принимать у себя странного сородича, прибывшего из далеких краев за горами.
На пятый день своего пребывания в поселке путешественники все-таки продолжили путь. Хошиен, один из немногих рудокопов, занимавшихся обменом, по велению бана Гриаша погрузил на шестерых мулов тюки дорогих тканей, вышитых золотыми нитками, и корзины спелых плодов. Купец последовал на север, чтобы указать дорогу и провести чужестранцев к соседнему подземному городу, где он должен был передать радостные известия местным старейшинам.
Дорога шла среди скальных расщелин и ухабов. Мулы ступали по извилистой каменной тропе, неся на себе поклажу, рядом с ними шли купец и его помощники. В путь двинулись старшие сыновья ходока и родственники жены. Все они были безродными, так назывались те, кто утратил или сбросил с себя меду, знак номов. Это означало, что люди отныне не имели права спускаться в подземные шахты и заниматься ремеслами, бывшими в почете у их предков. Образ жизни и умения в каком-либо мастерстве передавались у горняков от отца к сыну. При этом немалую роль играла меда. Ежели старейшины преподносили после рождения младенцу меду иного цвета, чем у его отца или матери, то следовало передать это дитя в иную семью, воспитавшую бы его как родного. Толщина, металл и обрамление браслета, который рудокоп одевал на руку с вступлением в юношескую пору, указывали на то, каким трудом он будет служить своему народу и номам: горным делом, охотой, земледелием, станет он умельцем или советником.
