64
Видимо, отсюда следует, что «Олений Прыжок» — первоначальное название этого места, и словосочетание «Кабед–эн–Арас» означает именно это.
Описание маллорна очень похоже на то, которое дает своим спутникам Леголас на подходе к Лотлориэну («Братство Кольца», II, 6).
Меч королей Нуменора — не что иное, как Аранрут, меч Элу Тингола, владыки Дориата в Белерианде. Меч этот достался Эльросу в наследство от его матери Эльвинг. Остальными наследными сокровищами королевского дома были: кольцо Барахира, громадный боевой топор Туора, отца Эарендиля, и лук Брегора из дома Беора. Низвержение пережило только кольцо Барахира, отца Берена Однорукого, поскольку Тар–Элендиль отдал его своей дочери Сильмариэн, и оно хранилось в роду владык Андуние, последним из которых был Элендиль Верный, что спасся в Средиземье во время гибели Нуменора. — (прим. авт.)
О кольце Барахира рассказывается в «Сильмариллионе», в главе 19, а дальнейшая его история изложена в ВК, приложение A. О «громадном боевом топоре Туора» упоминаний в «Сильмариллионе» нет, однако о нем рассказывается в первоначальном варианте «Падения Гондолина» (1916–1917 гг.), где говорится, что в Гондолине Туор чаще носил боевой топор, чем меч, и что на языке гондолинцев топор этот назывался Драмборлег. В прилагаемом списке названий «Драмборлег» переводится как «Тяжкоострый»: «ибо он проламывал шлемы, подобно палице, и рассекал любые доспехи, подобно мечу».
В «Описании Нуменора»(стр. 167) он назван Тар–Менельдур Элентирмо («Звездочет»). См. также соответствующий раздел в главе «Род Эльроса» (стр. 219).
Сейчас о том, какую роль предстояло Соронто сыграть в этой истории, можно только догадываться; см. стр. 211.
Как сказано в «Описании Нуменора» (стр. 171), первым, в 600 году Второй эпохи, достиг берегов Средиземья Веантур (родившийся в 451 году). В «Повести лет» в приложении B к ВК под 600 годом значится следующее: «Первые корабли нуменорцев появляются у берегов».
В позднем филологическом эссе мы находим описание той первой встречи нуменорцев с людьми Эриадора: «Минуло шесть сотен лет с тех пор, как оставшиеся в живых атани [эдайн] уплыли за море в Нуменор, когда в Средиземье с Запада впервые вновь пришел корабль и поднялся по заливу Лун. Капитана и моряков радушно принял Гиль–галад; и так было положено начало дружбе и союзу нуменорцев с эльдар Линдона. Новости разлетелись быстро, и люди Эриадора исполнились изумления. Хотя в Первую эпоху они жили на востоке, слухи об ужасной войне «за Западными горами» [т.е. за Эред–Луином] дошли и до них; однако в их памяти не сохранилось внятных преданий о той войне, и они полагали, будто все люди, жившие за горами, погибли или утонули во время великого буйства огня и нахлынувших морей. Однако, поскольку все еще говорилось промеж них, что те люди в незапамятные времена приходились им родней, они послали вестников к Гиль–галаду, дабы испросить у него позволения встретиться с мореходами, «возвратившимися из могилы в глубинах Моря». Вот так случилось, что сошлись они на Башенных холмах; и на ту встречу с нуменорцами явились лишь двенадцать людей Эриадора, высоких духом и храбрых, ибо большая часть их народа опасалась, что пришельцы — опасные духи мертвых. Но едва двенадцать взглянули на мореходов, страх оставил их, хотя некоторое время они стояли молча, исполнясь благоговения: ибо хотя и сами они почитались могучими в своем народе, мореходы статью и облачением походили более на эльфийских владык, нежели на смертных людей. Однако не усомнились они в древнем родстве; также и мореходы взирали на людей Средиземья с радостным изумлением, ибо думали в Нуменоре, что оставшиеся в Средиземье происходят от злых людей, которых в последние дни войны Моргот призвал с востока. Но ныне видели нуменорцы лица, Тенью не отмеченные, и людей, которых, отправься они в Нуменор, никто не принял бы за чужаков, если закрыть глаза на одежду их и оружие. И тогда, нежданно прервав молчание, и нуменорцы, и люди Эриадора приветствовали друг друга на своих собственных наречиях, словно обращаясь к друзьям и родичам после долгой разлуки. Сперва были они разочарованы, ибо ни одна из сторон не могла понять другую; но, сдружившись, они обнаружили, что в языках их немало общих слов, по–прежнему легко узнаваемых, а о значении иных можно догадаться, если вслушиваться со вниманием, и удавалось им беседовать, хотя и с запинками, на обыденные темы». В том же эссе объясняется, что эти люди жили возле Сумеречного озера, на Северных холмах и Непогодных холмах, а также в землях между ними, вплоть до Брендивайна, к западу от которого они часто странствовали, хотя и не селились там. Эти люди относились к эльфам дружелюбно, хотя и побаивались их; и страшились они моря и не соглашались даже взглянуть на него. Скорее всего, по происхождению они вели свой род от тех же корней, что и народы Беора и Хадора, только в Первую эпоху их предки остались за Синими горами и до Белерианда не дошли.
Сын мой (квен.) - (прим. перев.)
Сын королевского наследника — Алдарион, сын Менельдура. Тар–Элендиль передал скипетр Менельдуру только пятнадцать лет спустя.
Эрухантале: «Благодарение Эру», осеннее празднество в Нуменоре; см. «Описание Нуменора», стр. 166.
(Сир)-Ангрен было эльфийским названием реки Изен. Название «Рас–Мортиль» больше нигде не встречается; должно быть, это огромный мыс к северу от залива Бельфалас, также называвшийся «Андраст» («долгий мыс»).
Упоминание о «стране Амрота, где до сих пор живут эльфы–нандор», возможно, подразумевает, что повесть об Алдарионе и Эрендис была записана в Гондоре до отплытия последнего корабля из гавани Лесных эльфов возле Дол–Амрота в 1981 году Третьей эпохи; см. стр. 240 и далее.
Относительно Уинен, супруги Оссе (майяр моря) см. «Сильмариллион», «Валаквента», стр. 18. Там сказано, что «нуменорцы долго жили под ее покровительством и почитали ее наравне с валар».
Говорится, что дом Гильдии Морестранников «был конфискован королями и переведен в западную гавань Андуние; все его архивы погибли» (т.е. во время Низвержения), включая все подробные карты Нуменора. Но когда был конфискован «Эамбар», не сказано.
