Нандера ничего не сказала, просто указала копьем на закрытую дверь, повернулась на пятках и зашагала обратно.
Кар’а’корн, которого не охраняет ни одна Дева. Неужели они считают, что ему достаточно Аша’манов? Или ее уход – еще один знак их недовольства?
– Делайте то, что я сказал, – произнес Ранд.
Дашива вскинул голову, будто очнувшись, потом взялся за Источник. И потоком Воздуха с грохотом отворил широкую дверь, украшенную резьбой в виде вертикальных линий.
Остальные трое ухватились за саидин и следом за Дашивой мрачно переступили порог.
– Дракон Возрожденный, – громко объявил Дашива, слегка усилив голос Силой, – король Иллиана, Повелитель Утра, явился встретиться с женщиной по имени Кадсуане Меледрин.
Ранд, расправив плечи и выпрямившись, ступил внутрь. Он не узнал плетения, созданного Дашивой, но воздух будто загудел от угрозы, от ощущения чего-то грозного, надвигающегося неудержимо.
– Я посылал за тобой, Кадсуане, – сказал Ранд. Плетений он не использовал. И без этого голос его был тверд и жесток.
Зеленая сестра сидела возле маленького столика, с пяльцами в руках. На полированной столешнице стояла открытая корзинка, полная катушек с яркими нитками. Кадсуане была в точности такой же, какой он ее помнил. Строгое лицо венчал серо-стальной пучок волос, украшенный маленькими золотыми рыбками и птицами, звездами и полумесяцами. Те же темные глаза, казавшиеся почти черными на светлом лице. Холодные, оценивающие. При виде этих глаз Льюс Тэрин взревел и бежал прочь.
– Что ж, – сказала Айз Седай, положив шитье на стол, – должна признать, что за бесплатно я видывала кое-что получше. Наслышана о тебе; самое меньшее я ожидала громовых раскатов, фанфар с неба, огненных вспышек в поднебесье. – Она рассматривала пятерых мужчин, способных направлять Силу, – мужчин, при виде которых содрогнулась бы любая Айз Седай. – Надеюсь, хоть один из вас жонглировать умеет? – сказала она. – Или огонь глотать? Мне всегда нравилось смотреть, как менестрели огонь глотают.
Флинн лающе рассмеялся, потом спохватился, пробежал пятерней по волосам и постарался сдержать веселье. Морр и Хопвил озадаченно переглянулись; кажется, даже слегка рассердились. Дашива недобро улыбнулся, и плетение, которое он удерживал, стало крепче... и опаснее.
– Хватит того, что ты знаешь, кто я такой, – сказал ей Ранд. – Дашива и все вы, подождите снаружи.
Дашива открыл было рот, собираясь возразить, но вовремя одумался и вышел, ворча под нос. Хопвил и Морр последовали за ним, косясь на Кадсуане. Лишь один Флинн отступил с достоинством, несмотря на хромоту. И по-прежнему казалось, будто он едва сдерживает смех!
Ранд направил Силу, и стоявшее у стены массивное, с резными леопардами, кресло, точно перышко, проплыло по воздуху и встало напротив Кадсуане. В тот же миг тяжелый серебряный кувшин поднялся с длинного, покрытого скатертью стола, пересек комнату, засвистел, внезапно закипая. Над кувшином закрутился парок, он наклонился, закружился, и серебряная чашка затанцевала рядом, ловя темную струю из носика.
– По-моему, слишком горячо, – заметил Ранд, и створка высокого стрельчатого окна рывком распахнулась. Ледяной порыв ветра швырнул в комнату снежные хлопья. Чашка выплыла в окно, потом вернулась обратно, прямо в руки усевшемуся Ранду. Ну-ка, посмотрим, надолго ли хватит у нее спокойствия перед безумцем. Темная жидкость оказалась чаем, излишне крепким и горьким, даже зубы заныли. По коже побежали мурашки, но в Пустоте все казалось необыкновенно далеким, будто кожа была не собственная, а чужая...
– Корона Лавров покрасивей многих, – со слабой улыбкой промолвила Кадсуане. Ветер взъерошил ей волосы, но она лишь придержала пяльцы, чтобы вышивку не сдуло со стола. – Я предпочитаю это название. Но вряд ли ты ожидаешь, что короны произведут на меня впечатление. Было дело, я лично отшлепала двух королей и трех королев. Не нынешних правителей, ты понимаешь, и не всех в один день. Так что коронами меня не смутить.
Ранд расцепил зубы. Сколько не скрипи зубами, это не поможет. Он округлил глаза, надеясь, что выглядит безумцем, а не просто разъяренным донельзя.
– Большинство Айз Седай обходят Солнечный Дворец стороной, – сказал он. – Кроме тех, кто дал мне клятву верности. И тех, кого я захватил в плен. – О Свет, а с ними-то что делать? Ну, пока Хранительницы Мудрости держат их у себя, все в относительном порядке.
– Видимо, айильцы считают, что я могу приходить и уходить, когда хочу, – с отсутствующим видом промолвила Кадсуане, поглядывая на пяльцы и словно раздумывая, не взяться ли снова за шитье. – Поболтать с мальчиком, чтобы помочь ему. Хотя не знаю, кому, кроме его матери, захочется тратить время на пустые разговоры.
Ранд заставил себя не стискивать челюсти. Эта женщина спасла ему жизнь. Она и Дамер Флинн, и другие, Мин в том числе. Но перед Кадсуане у него должок. Чтоб ей сгореть!
– Я хочу, чтобы ты стала моей советницей. Теперь я король Иллиана, а у королей есть советницы из Айз Седай.
Кадсуане скользнула взглядом по короне.
– Ну уж нет. Советнице слишком часто приходится стоять и смотреть, как тот, кому она дает советы, заваривает такую кашу... Меня это не устраивает. Ей также часто доводится выслушивать приказы, а это не по мне. Может, другая подойдет? Например, Аланна?
Невольно Ранд выпрямился. Знает ли она об узах? Мерана говорила, что от Кадсуане трудно что-либо скрыть. Или это «верные» Айз Седай разболтали? О Свет, как ему хотелось, чтобы Мин хоть разок ошиблась. Но скорее он научится дышать под водой.
– Я... – Он не мог заставить себя сказать, что она ему нужна. – А если тебе не пришлось бы давать никаких клятв?
– Думаю, могло бы получиться, – с сомнением произнесла она, глядя на свои стежки. Подняла голову, взглянула Ранду в глаза. – Ты говоришь... с тревогой. Не пристало женщине упрекать мужчину в том, что он боится, – даже если у него есть на то веская причина. Беспокоишься за сестру, которую не успел превратить в прирученную собачонку? Давай подумаем. Могу тебе кое-что пообещать. Надеюсь, ты будешь меня слушать – и горько пожалеешь, если мне придется впустую воздух сотрясать, – но я не стану заставлять тебя поступать по-моему. Естественно, всякая ложь возбраняется – это тоже, наверное, тебя не слишком устраивает, – но я не рассчитываю, что ты станешь раскрывать передо мной свои сокровенные чаяния. То, что я буду делать, пойдет на пользу тебе – не мне, не Белой Башне, а только тебе. Это умерит твои опасения? О, прошу прощения, – твои тревоги.
Не зная, нужно ли смеяться, Ранд не сводил взгляда с Кадсуане.
