К его чести, он без возражений прошагал три мили, опустился у ее ног на руки и колени и снова предоставил ей право решать, жить ему или умереть. Вокруг собрались тысячи рыцарей и воинов. По их лицам можно было судить, что они испытывают самые разные чувства. Одни считали, что этот человек заслуживает смерти. Другие задумчиво хмурились, опасаясь, что когда-нибудь, в схожих обстоятельствах, и сами могут оказаться в его положении.
Иом могла объявить его вне закона, лишить звания защиты; могла придать позорной смерти.
— Сэр Боринсон, — сказала она, — ты нанес тяжкую рану Дому Сильварреста. Что ты можешь сказать в свою защиту?
Боринсон лишь покачал головой, взметая пыль рыжей бородой. Нет.
— Тогда я буду говорить в твою защиту, — продолжала Иом. — Ты и в самом деле нанес тяжкую рану Дому Сильварреста, но в то же время ты любил его и хорошо послужил жителям Гередона, — она вздохнула. — И все же справедливость требует, чтобы ты понес наказание. Я слышала, в древние времена во искупление подобных действий рыцарь должен был совершить «акт покаяния».
У Иом перехватило дыхание — как трудно будет произнести следующие слова! А ведь идею подал Биннесман и в тот момент она казалась вполне подходящей. Сейчас ей подумалось, что, может быть, это слишком много. Под «актом покаяния» подразумевалось дело, которое человеку по силам, но в то же время требующее всей его души и дающее возможность расти, становиться лучше. Ни в косм случае не разрушающее его.
Она боялась, что ее решение может сломить Боринсона.
— Вот мой приговор: ты должен отправиться на юг за Инкарру и найти Дейлана Молота, Сумму Всех Людей. Нам нужно выяснить у него, как можно нанести поражение Радж Ахтену, — по толпе пронесся изумленный вздох, тут же перешедший в перешептывание.
Боринсон удивленно кашлянул, поднял взгляд на Иом, а потом на Габорна, который стоял рядом с ней.
— Как? Когда? То есть… Я ведь связан обетом с Домом Ордин.
— Я освобождаю тебя от всех обетов, сэр Боринсон, — вмешался Габорн, — до тех пор, пока ты не совершишь свой «акт покаяния». Ты должен стать Рыцарем Справедливости, ответственным только перед самим собой. Если пожелаешь, конечно.
— Если пожелаю?
Боринсон задумался. Ему придется пересечь земли врага, столкнуться с неисчислимыми опасностями, и все это, может быть, в тщетной надежде отыскать легенду. На это может уйти вся жизнь. Если ее хватит. Для человека с дарами метаболизма время идет быстро
Боринсон через плечо оглянулся на Мирриму. Приговор Иом обязывал его расстаться с ней. Не исключено, что навсегда. Лицо Мирримы побледнело от страха. Подавая ему знак, она еле заметно кивнула.
— Я принимаю ваш приговор, — неуверенно произнес Боринсон и встал с колен.
Больше он не служил Дому Ордин. Боринсон взял свой щит и срезал с него кожаное покрытие с изображением зеленого рыцаря. Теперь щит представлял собой просто стальную пластину в рамке из дерева.
— Когда ты отправишься? — спросил Габорн, хлопнув Боринсона по спине.
Пожав плечами, тот снова посмотрел на Мирриму.
— Недели через две. Самое большее, через четыре. До того, как в горах ляжет снег.
И после того, как они поженятся, догадалась Иом.
По выражению лица Габорна она поняла, что ему хотелось бы отправиться вместе с Боринсоном.
Но долг превыше всего. Габорн нужен здесь, на севере.
На рассвете следующего утра Габорн занялся подготовкой к отправке в замок Сильварреста тел обоих королей. Короля Сильварреста там и похоронят, а тело отца Габорна забальзамируют и морем переправят в Мистаррию.
Вместе с телами Габорн установил на повозку большие ящики с форсиблями, прикрыв их землей из сада Бредсфорского поместья.
Габорн оглядел лагерь. Там кипела бурная деятельность — одни воины складывали палатки, готовясь уходить, другие, наоборот, только что прибыли из разных мест Гередона.
Закончив погрузку, проверив колеса и ходовую часть повозки на предмет того, способна ли она выдержать столь тяжелый груз, Габорн заметил, что вокруг собралась небольшая толпа. Местные, жители Лонгмота.
— Мы хотим спросить вас, — заговорил крепкий с виду крестьянин, — не желаете ли взять у нас дары?
— Почему вы обратились ко мне?
— Вы же будете нашим королем, — вмешался стоящий в толпе юноша.
— Вы будете богаты, — продолжал крестьянин, — и сможете заплатить. Мы много не запросим, только чтобы поддержать свои семьи, дать им возможность пережить зиму. Я — сильный человек. Работаю всю жизнь. Могу продать свою мышечную силу. И со мной тут еще сын, никогда ни дня не болел. Можете использовать и его.
Габорн грустно покачал головой.
— Не надо продавать дары, у вас и так будет достаточно золота, — он нарочно говорил громко, чтобы все могли услышать. — Нужно восстанавливать эту крепость, я хорошо заплачу за работу. Приводите сюда ваши семьи и занимайте те дома, которые уцелели. У каждого будет и хлеб, и мясо для себя и детей, — он подумал, что может пообещать им еще желуди и грибы, оленей и кабанов; все то, что способны дать лес и поле, — Часть времени вы будете работать на меня, часть на себя и сможете построить себе дома. Я не покупаю дары у людей в нужде.
— А что будет с остальными? — спросил человек постарше. — У меня нет семьи, и я слишком стар, чтобы махать молотом. Возьмите мой разум, он остер, как никогда. Таким образом я тоже смогу принять участие в борьбе с врагом.
Габорн пристально посмотрел на него. Это был единственный тип людей, у которых он мог бы взять дары; человек, жаждущий послужить общему делу. Однако Габорн вообще не хотел брать никаких даров, по крайней мере, до весны или до еще более отдаленного будущего. В то же время он понимал, что Радж Ахтена недалеко и может подослать к нему убийц. Этим людям нужен лорд, а Габорну требуется их помощь.
— Кто среди вас согласен с этим человеком? — спросил он.
Человек пятьдесят мужчин и женщин закричали как один:
— Я!
Вместе с пятьюстами лордами и рыцарями Габорн и Иом скакали в замок Сильварреста.
Во всех селениях и городках они останавливались, давая герольдам возможность возвестить о том, кто прибыл: Король Земли, Габорн Вал Ордин, и его нареченная, Иом Сильварреста. К этому моменту весть о появлении Короля Земли уже разнеслась не только по всему Гередону, но достигла и Флидса, и Южного Кроутена.
А впереди короля и королевы скакал чародей Биннесман с дубовой веткой в руке.
Во всех селения дети с благоговением глазели на Габорна, такого молодого короля. Расписные доски с изображением Короля Земли были выставлены в окнах, на лицах детей сияла радость. И не только потому, что его появление возвещало поражение Радж Ахтена. Это был первый день Хостенфеста, и именно в этот день, спустя 1629 лет, в страну пришел, наконец, новый Король Земли, неся благословение всем своим людям — точно так, как это делал величайший король прошлого.
