Переплетчик достал большую глиняную бутыль, две вареные курицы и стопку черствых лепешек.
Алекс быстро убрала книгу.
— Покидаю я вас! — весело сказал переплетчик.
Слуги замерли.
— Куда это ты собрался? — задал еще один вопрос Фусан.
— Ухожу работать в пригород, — гордо ответил Матай. — Господа Айоро отпустили меня и мою жену!
— И когда только жениться успел? — изумился Тотига, глядя, как переплетчик выставляет на стол большой кувшин. Он сорвал кусок облезлой шкуры с широкого горлышка, и по людской поплыл аромат густого пива.
— Вчера перед лицом Вечного Неба мы произнесли клятву верности и послушания! — Матай криво усмехнулся, глядя на Александру.
— И кто же эта счастливая? — спросила она, уже предчувствуя ответ.
— Эй, женушка! — крикнул переплетчик. — Покажись!
В дверях людской показалась пунцовая от смущения Ция.
Алекс засмеялась:
— Поздравляю! Тебя Матай и тебя Ция! Вы так удивительно подходите друг другу. Рад, очень рад за тебя Матай!
Слушая сей восторженный монолог, слуги застыли от удивления.
— Эх, жаль, подарить вам нечего! Что же ты не предупредил? Уж я бы обязательно расстарался!
— Да как-то не подумали, — пробормотала Ция, глядя на супруга.
— Давай за стол, Алекс, — радушно пригласил тот. — Всех приглашаю выпить и закусить.
В маленьком кувшинчике оказалась водка. Фусан, как старейший из собравшихся за столом, толкнул прочувственную речь, пожелав прибавления семейства и капиталов. Потом уже просто пили и ели.
— Как же тебя господа отпустили? — приставал к Матаю художник. — У них же заказ не готов. Четыре тома.
— Я сказал, что если будет нужно, приду и сделаю! — гордо ответил переплетчик.
— А где работать то будешь? — спросил Фусан. — Место есть?
— Мастерская у меня будет, — ответил Матай, обведя притихших слуг «орлиным» взглядом. — Сапоги буду шить, футляры кожаные. А жена украшать их будет. Правда, Ция?
— Конечно, мой господин, — как-то неуверенно улыбнулась девушка.
— Во! — переплетчик поднял палец. — Я теперь ей господин. Только я.
— А жить где? — не отставал Фусан.
— Там же, где и работать, — увильнул от прямого ответа Матай.
— Скажи, чего скрываешь? Да говори! Как же тебя искать, если что?
— Моя мастерская будет в доме госпожи Махаро! — не устоял под объединенным натиском слуг переплетчик.
Александре все стало ясно. Вот о чем они так долго говорили в тот день, когда бывшая управительница покинула усадьбу Айоро. А может быть еще раньше, вспомнила она таинственные визиты переплетчика в комнату Махаро.
Курица оказалась такой острой, что кувшин с пивом опустел очень быстро. Южир уселся в обнимку с новобрачным и что-то с пьяным упорством внушал будущему мужу. Переплетчик апатично слушал, прикладываясь к кружке. Вдруг он с удивлением обнаружил, что она пустая.
— Эй! — стукнул Матай кулаком по столу. — Жена! А ну, принеси мужу выпить! Живо, я сказал!
— Так нет же больше ничего, — растерянно пролепетала Ция.
— У Микана попроси, — настаивал пьяненький супруг. — Скажи, в долг. Я отдам.
Девушка, вздохнув, вышла из людской.
— Все видели? — Матай обвел слуг гордым взором. — Что скажу, то и делает! Скажу в огонь прыгнуть — прыгнет!
— Повезло тебе с женой, — проговорил конюх. — Красивая и покорная.
Алекс страшно хотела пить, но мешать водку с пивом в преддверии возможной драки очень не хотелось. Она встала и направилась к выходу. В коротком коридорчике стояла кадка с водой. Александра с наслаждением выпила большой ковш, когда появилась Ция. Прижимая к груди кувшин с водкой, она, не поднимая глаз, прошмыгнула мимо Алекс. Та только усмехнулась.
Завершился «свадебный ужин», как и положено, скандалом. Молодой муж настаивал на немедленном исполнении супружеского долга, однако жена возражала, ссылаясь на служебные обязанности. Ция должна была ночевать в комнате Сайо.
С помощью Фусана, Южира и других слуг нетерпеливый молодожен был препровожден в свой закуток, где очень скоро заснул, сотрясая прохладный воздух людской могучим, переливчатым храпом.
Утром молодая семья перебиралась к новому месту жительства. Одетый в новую куртку Матай шел впереди, а за ним семенила навьюченная узлами Ция.
Александра несла от ворот корзинку с углем. Поравнявшись с ней, переплетчик вдруг остановился и взглянул на лениво прохаживавшегося в десяти шагах соратника.
— Эй, Алекс! — вдруг, окликнул ее Матай.
— Чего? — насторожилась Александра.
— Знаешь, что я сделаю, когда мы с Цией придем домой? — спросил он, и его опухшее с похмелья лицо разломила похабная улыбка.
— Мне без разницы, — ответила Алекс, опуская корзинку и сдвигаясь так, чтобы заслониться спиной от любопытных взглядов воина.
— Возьму ее за волосы, — проговорил Матай. — Сорву…
Александра не более минуты слушала его убогие эротические фантазии. Корзинка быстро оказалась на земле, а пальцы ее руки клещами вцепились в горло помертвевшего от страха переплетчика. Хотя со стороны ворот все выглядело вполне невинно. Стоят два друга и мило беседуют.
Увидев, какая беда стряслась с любимым супругом, Ция вскрикнула. Алекс бросила в ее сторону презрительный взгляд.
— Торопишься стать вдовой?
Девушка решительно замотала головой.
— Мало того, что ты меня унизил, Матай, — тихо проговорила Александра, впустив немного воздуха в легкие переплетчика. — Ты всерьез подумал, что эта дура интересует меня как женщина. Две ошибки слишком много даже для такого тупицы. Знай, мне совершенно без разницы, что, где и как ты сделаешь со своей законной супругой. Но если ты еще раз попадешься на моем пути, она и тебя перестанет интересовать как женщина. Я ясно излагаю?
Слуга часто-часто закивал.
— Проваливай! — Алекс отпустила горло несчастного и взялась за ручки корзинки.
— Счастья вам, — крикнула она, когда Матай с супругой бегом выбегали за ворота усадьбы.
Столица Тонгайской империи город Тонго располагался в самом центре страны на слабо всхолмленной равнине, прорезанной двумя реками Желтой и Голубой. Как и столицы сегунатов, он состоял из двух частей: пригорода, окруженного деревянной стеной, и Дворца Небесного Трона.
Как и везде, пригород населяли мастеровые, купцы, отставные соратники и люди исскуства: художники, воры, поэты, философы, танцоры и грабители. После войны с Самозванцем Пригород переживал период бурного роста, и уже сейчас лачуги и хижины строились далеко за городской стеной.
