Гловер не обратил на нее внимания.
— Хорошо, — сказал он. — Давайте покончим с этим кровавым делом.
Когда они выбрались из подвала, наружные часовые лежали в лужах собственной крови, а северяне бежали через двор. Раздались крики. Дверь казармы распахнулась, и оттуда с криком вывалился раненый. Беглецы, выскочив вслед за ним, прикончили его копьем и мечом. В караульне у ворот тоже шел бой. Рорж и Кусака последовали за Гловером, но Якен Хгар опустился на колени рядом с Арьей.
— Девочка не поняла, в чем дело?
— Почему же, поняла, — не совсем уверенно ответила она.
— Козел переметнулся. Скоро здесь, думаю, поднимут волчье знамя. Но сначала человек должен услышать, как одно имя возьмут назад.
— Я беру его назад. Ты все еще должен мне одну смерть?
— Жадная девочка. — Якен потрогал мертвого часового и показал ей окровавленные пальцы. — Здесь двое, там четверо, еще восемь лежат внизу. Долг уплачен.
— Уплачен, — нехотя, с грустью признала Арья. Теперь она снова серая мышка.
— Бог получил свое. Теперь человек должен умереть. — Странная улыбка тронула губы Якена Хгара.
— Умереть?! — растерялась Арья. Что это значит? — Но ведь я взяла имя назад. Тебе больше не нужно умирать.
— Нужно. Мое время пришло. — Якен провел рукой по лицу от лба до подбородка, и оно изменилось. Щеки стали полнее, глаза сдвинулись и сели близко, нос загнулся крючком, на правой щеке появился шрам. Якен потряс головой, и длинные прямые волосы, рыжие с белым, словно растаяли, уступив место шапке черных густых завитков.
Арья открыла рот.
— Кто ты? — прошептала она, слишком пораженная, чтобы бояться. — Как ты это делаешь? Это трудно?
Он усмехнулся, сверкнув золотыми зубами.
— Не труднее, чем взять новое имя, если знаешь как.
— Научи меня. Я тоже так хочу.
— Если хочешь учиться, ты должна пойти со мной.
— Куда?
— Далеко, за Узкое море.
— Я не могу. Мне надо домой, в Винтерфелл.
— Тогда нам придется расстаться — у меня тоже есть свои обязательства. — Он сунул ей в ладонь монетку. — Возьми.
— Что это?
— Великая ценность.
Арья попробовала монету на зуб — такой твердый металл мог быть только железом.
— А лошадь на нее можно купить?
— Она не предназначена для покупки лошадей.
— На что же она тогда нужна?
— Спроси еще, на что нужны жизнь и смерть. Если придет день, когда ты захочешь найти меня, дай эту монетку любому браавосцу и скажи ему такие слова: «Валар моргулис».
— Валар моргулис, — повторила Арья — это было нетрудно запомнить. Монету она зажала в кулаке. Побоище на той стороне двора продолжалось. — Пожалуйста, Якен, не уходи.
— Якен теперь мертв, как и Арри, — печально ответил он, — и я дал обещания, которые должен сдержать. Валар моргулис, Арья Старк. Повтори еще раз.
— Валар моргулис. — Чужой человек в одежде Якена поклонился ей и ушел во тьму, колыхнув плащом. Она осталась одна с мертвыми. Они заслужили смерть, сказала она себе, вспоминая всех тех, кого сир Амори Лорх убил в крепости у озера.
Вернувшись на свою соломенную постель, она нашла подвал под Королевским Костром пустым. Она перечислила все свои имена, а под конец шепнула: «Валар моргулис», думая, что это может означать.
На рассвете вернулись Кролик и все прочие, кроме одного мальчика, которого убили в свалке ни за что ни про что. Кролик снова вышел наружу посмотреть, как обстоят дела при свете дня, кряхтя и сетуя на ступеньки, изнурительные для старых костей. Вернувшись, он объявил, что Харренхолл взят.
— Кровавые Скоморохи перебили много людей сира Амори прямо в постелях и пьяных, что сидели с ними за столом, тоже убили. Новый лорд будет здесь еще до исхода дня со всем своим войском. Он с дикого севера, оттуда, где Стена, и, говорят, крутенек. Ну, тот лорд или другой, а работу выполнять надо. Будете дурить — шкуру спущу. — При этих словах он посмотрел на Арью, но так и не спросил, где она была ночью.
Все утро она видела, как Кровавые Скоморохи обирают мертвых и волокут их во Двор Расплавленного Камня, где сложили костер. Шагвелл-Дурак отрубил головы двум мертвым рыцарям и носился с ними по замку, говоря за них.
«Отчего ты умер?» — спрашивала одна голова. «От Ласкиного супа», — отвечала другая.
Арью послали отмывать засохшую кровь. Никто не сказал ей ничего, помимо самых обычных слов, но она то и дело ловила на себе странные взгляды. Роберт Гловер и другие, освобожденные ею, рассказали, наверное, что случилось в темнице, вот Шагвелл со своими дурацкими говорящими головами и зарядил про Ласкин суп. Она с радостью велела бы ему заткнуться, но боялась. Дурак наполовину сумасшедший и, говорят, как-то убил человека за то, что тот не посмеялся над его шуткой. «Но лучше ему замолчать, не то я внесу его в свой список», — думала она, отскребая очередное бурое пятно.
Уже вечерело, когда прибыл новый хозяин Харренхолла — некрасивый, безбородый и самый обыкновенный. Примечательны в нем были только странные бледные глаза. Не толстый, не тонкий и не могучего сложения, он был в черной кольчуге и замызганном розовом плаще. Эмблема на его знамени изображала человека, покрытого кровью.
— На колени перед лордом Дредфорта! — крикнул его оруженосец, мальчик не старше Арьи, и Харренхолл преклонил колени.
Варго Хоут вышел вперед.
— Милорд, Харренхолл ваш.
Лорд что-то ответил, но так тихо, что Арья не расслышала. Роберт Гловер и сир Эйенис Фрей, вымытые и переодетые в чистые дублеты и плащи, подошли к нему и после краткого разговора подвели его к Роржу и Кусаке. Арья удивилась, что они еще здесь, ей почему-то казалось, что они исчезнут вместе с Якеном. Рорж прогнусил что-то, но слов она не разобрала. Тут к ней подскочил Шагвелл и поволок через двор.
— Милорд, милорд — вот она, Ласка, которая состряпала суп.
— Пусти, — крикнула Арья, вырываясь.
Лорд оглядел ее. Только глаза и двигались на его лице — очень светлые, цвета льда.
— Сколько тебе лет, дитя?
Арья не сразу вспомнила.
— Десять.
— Десять, милорд, — поправил он. — Ты любишь животных?
— Некоторых люблю… милорд.
— Но не львов, как видно, — с тонкой улыбкой заметил он. — И не мантикоров.
Не зная, что на это ответить, она промолчала.
— Мне сказали, что тебя зовут Ласка. Так не годится. Какое имя дала тебе мать?
Арья прикусила губу, думая, как бы еще назваться. Ломми звал ее Вороньим Гнездом, Санса — Лошадкой, люди ее отца — Арьей-Надоедой, но вряд ли эти имена ему подойдут.
— Нимерия, — сказала она. — А если коротко, то Нэн.
