Ох, вот что скажет он, когда увидит огнестрельное оружие?
А зима вступила в свои права жестко. В один день я проснулся от холода, встал, подошел к окну, и обомлел. Все, весь город был в снегу. Большие крупные хлопья кружились с неба, опадали на крыши домов и на залив. Мачты кораблей сковало льдом, паруса застыли как громадные ледяные реки. С крыш домов вниз протянулись длинные и широкие сосульки. А купола все обледенели, и сверкали на солнце множеством оттенков белого и синего.
Внизу, во дворе, перекликались рабы, сгребали снег. Пахло дымом и хлебом.
Раз за разом в воздух стали подниматься струйки дыма из печных труб. В замке тоже с чоканьем проклюнулась большая труба, оттуда потянулся белый дымок, запахло свежим печеным хлебом.
Я перегнулся через подоконник, посмотрел вниз. Рабы большими деревянными лопатами сгребали снег к стенам, освобождая проезд. Кутающиеся в большие халаты чернокожие просто проваливались в сугробы по пояс, если не по грудь. Снега навалило будь здоров. Вот теперь понятно, почему в Верхнем городе такие улицы широкие. Сколько же снега за ночь выпало, обалдеть просто.
Океан-то не замерзает. Волны стали серые, свинцовые, но катятся на берег как и прежде. Корабли чуть покачиваются на них, беззвучно. На двух мачтах теплятся сигнальные фонари, почти везде вьется дымок от печек. Около воды-то холоднее…
Странно, вода не соленая, а почему море-то не замерзает?
Корабли приходить в порт стали много реже. И жизнь в городе замерла, жители прятались за стенами своих домов, бросали в печки дрова и грелись, грелись, грелись. Холод проникал до костей, несмотря даже на жарко пылающую у меня в комнате жаровню. Сквозняки стали ощущаться, сидишь, граф Слав рассказывает про дальние страны, или барон Домин про историю тех стран и про взаимоотношения людей, их населяющих, ты киваешь ему, а по ногам как даст ледяным ветерком… И почему тут нормальных штанов нету? Или хотя бы дверей нормальных?
Барону Домину очень нравилось вино, которое в такую погоду в замке было принято подавать горячим, а мне очень нравились его истории. Барон умел рассказывать, умел удивлять. Тут, в Королевском университете, собрались не только теоретики, но и практики… Учитель физкультуры и математики в московском университете — каково? А вот тут запросто, фехтование и геральдика.
Как-то дошли и до религии. Вот тут профессор развернулся… Он был автором большого научного труда про сказки мира, который вот уже лет десять как хранится в библиотеке. И стоило коснуться любимой темы, как на следующее же занятие принесли мне сей труд, и барон Домин, периодически прикладываясь к чашке с подогретым вином, начал рассказывать.
Я сначала опасался того, что повторится история с профессором Гонку, который меня в сон неслабо так вгонял, но неожиданно все оказалось довольно интересно. Даже мастер Клоту, заглянув на пару минут, незаметно так остался в комнате. Послушать.
Умел рассказывать барон Домин.
Богов тут было много. Никто ещё не додумался до простой идеи, как извести конкурентов — объявить только своего бога правильным, а остальных богов злобными демонами. И потому тут, в этом мире, поклонялись множеству богов. Керр, Лилит и прочие, и прочие, и прочие…
Светлые боги, конечно же, добрые и благие боги. Это Керр, матерь богов, Фрейя, богиня любви и красоты, владетельница чудесного ожерелья… Нет, почему я не удивлен-то? Фрейя Ильрони, то есть Фрейя Ильронийская, особо покровительствовала светловолосым девушкам с зелеными глазами. Такие девушки считались посвященными Фрейе, и ежегодно оставляли на алтаре в храме прядь волос.
Девушки со светлыми волосами. Блондинки, то есть. С шестым бюстом, да? Кто ж таким не покровительствует… И еще богиня охоты Скади[76], богиня битв и сражений Лара, кроме того покровительствующая мастерам-оружейникам, и остальные.
Если есть светлые боги, то должны быть и темные? Ну, куда же без них. Темнобожие, собирательное название богов, вредящих и изначально ненавидящих человеков.
Глава у них, конечно же, Великий Черный, Темный Властелин и все такое. Есть его помощники, спешащие извести человечество. Их обычно по именам не зовут… Есть и верные слуги среди людей. Из-за практикующих обычаев — человеческие жертвоприношения лишь одно из них — темнобожников не любят и при первой возможности травят. Когда-то, давным-давно, силы зла дали им большую власть. Империя и прочие страны умылись кровью, а потом собрались и наваляли темнобожникам по первое число. Когда то было и что было, уже быльем поросло даже в сказаниях. С тех пор никакой реальной силы за темнобожниками нету, обычные сумасшедшие, разделенные и враждующие даже между собой. Да и мало их осталось, темные боги человеков не очень любят, в том числе и сторонников своих
В последнее время, сообщил мне барон Домин, возникла в Империи и окружающих странах мода такая, молодежь из хороших семей поклоняется Темнобожию… Но ничего серьезного, конечно, жертвы не приносят, просто одеваются в пошитые старинные костюмы да совокупляются всей компанией под гобеленом с изображением Черного. Их даже не в тюрьмы сажают, а запирают в специальные дома, где держат скорбных разумом, на хлеб да воду в четыре стены. До сульфидина тут не додумались ещё, но плетьми порют исправно. Говорят, что многие излечиваются довольно быстро.
А вообще, боги считаются равнодушными к человечеству, хотя многие жрецы утверждают обратное, собирая деньги на пожертвования храмам. Причем иногда получается так, что последователи светлой богини Фрейи объявляли греховным медицинский факультет Королевского университета. Или кто-то умудрялся приносить в жертву Ларе людей… Но, как говорил великий Таллисен, человек поклоняется богу, как умеет. Вот так и умели.
Спросил и про Таллисена. Я его ещё запомнил по рассказам Ирины.
Таллисен и Кама-богатырь почитались тут как богочеловеки, то есть человеки, обладающие божественными свойствами. Дети богов. По легенде, Таллисен был младший сын богини Керр, от человека. Поначалу прославился как известный волшебник и целитель. А как-то раз богиня Керр готовила для своего старшего сына, Агафона, напиток всеведения. Слабый старший сын рос, больной и на внешность не очень. Какой с него бог-то? Вот и решила мама помочь своему сыну. Несколько лет варилось на костре волшебное зелье, делающее людей красивыми и умными, и вдруг вскипело! Агафон в страхе отшатнулся от костра, а Таллисен не успел, и часть кипящего зелья попало ему на пальцы. Волшебник облизал пальцы и получил дар бессмертия и предвидения. Ну а на Агафона красоты и мудрости уже не хватило… Зелье все выкипело. Остался Агафон умный, но страшный как ядерная война.
