– Ты видишь на нем какие–нибудь знаки? — спросил волшебник.
– Нет, — пожал плечами Фродо. — Нету на нем никаких знаков. Оно совершенно гладкое. Царапай — не поцарапаешь. И от времени ему ничего не делается.
– Ну хорошо. Смотри! — И, к изумлению и ужасу Фродо, волшебник внезапно бросил кольцо в камин, прямо на пышущие жаром угли. Фродо вскрикнул и нагнулся за щипцами, но Гэндальф остановил его.
– Обожди! — велел он, бросив на Фродо из–под густых бровей быстрый взгляд.
С кольцом как будто ничего не происходило. Через минуту–другую Гэндальф поднялся, закрыл наружные ставни и задернул занавески. В комнате стало темно и тихо; только из сада приглушенно доносилось щелканье ножниц — Сэм Гэмги, видимо, подобрался уже к самому окну. Волшебник подошел к камину, взглянул на огонь, нагнулся и щипцами сдвинул кольцо на каминную решетку. В следующее мгновение кольцо оказалось у него в ладони, и он выпрямился. Фродо так и ахнул.
– Холодное! Даже не согрелось, — успокоил его Гэндальф. — На, возьми!
Фродо принял кольцо в дрогнувшую ладонь. Ему почудилось, что оно стало еще толще и тяжелее.
– Подними повыше и присмотрись, — велел Гэндальф.
Фродо поднес кольцо к глазам и обнаружил, что золотая поверхность испещрена тончайшими штрихами. Никакое перо не смогло бы вывести такие линии. Штрихи, налитые огнем, бежали по всему ободу кольца, внутри и снаружи. Казалось, они складываются в летящую скоропись. Неведомые буквы сверкали ослепительно ярко, но откуда–то издалека, словно из призрачной глубины.
– Я не могу прочесть этих огненных букв, — сказал Фродо срывающимся голосом.
– Не удивительно, — откликнулся Гэндальф. — Зато я могу. Буквы эльфийские, старинного начертания, но слова — из мордорского наречия, и я их здесь произносить не стану. Но в переводе на Общий Язык — довольно точном — это звучит вот как:
Отыскать их, собрать их, предать их Ему,
Воедино сковать их и ввергнуть во тьму…
Это только две строчки. Целиком в эльфийском Предании заклинание звучит так:
Три Кольца — высшим Эльфам под кровом светил,
Семь — властителям Гномов под кровом земли.
Девять — Смертным, чей жребий — молчанье могил,
И одно — Повелителю гибельных сил
В царстве Мордора мрачном, где тени легли[81].
Отыскать их, собрать их, предать их Ему,
Воедино сковать их и ввергнуть во тьму
В царстве Мордора мрачном, где тени легли[82].
Гэндальф смолк, помедлил — и внятно, торжественно произнес:
– Перед нами Главное Кольцо, то самое Единое Кольцо, которому подвластны все остальные: отыскать их, собрать их, воедино сковать их… Повелитель Темных Сил, Черный Властелин, уже много веков как утратил это Кольцо, а с ним — львиную долю своей прежней силы. Он алчет получить его назад. Но он не должен его получить.
Фродо застыл, не говоря ни слова. Страх, словно облако, набежавшее с востока, застлал все небо и протянул к Заселью исполинскую руку, грозя накрыть и поглотить его без остатка.
– Так вот что это за кольцо?! — проговорил наконец хоббит, заикаясь. — Но почему, почему оно попало именно ко мне?
– Увы, — отозвался Гэндальф. — История эта очень длинная. Корни ее уходят далеко в прошлое, в Черные Годы, которые нынче помнят только те, кто искушен в Предании. Если начать с начала, мы с тобой и до зимы не управимся.
Вчера вечером я рассказал тебе о Сауроне Великом[83], которого называют Черным Властелином. Слухи, дошедшие до тебя, правдивы: он действительно вновь объявился в Средьземелье, покинул чернолесское логово и вернулся в свой древний замок — Черную Башню, что в Мордоре. Даже вам, хоббитам, имя Саурона небезызвестно: смутной тенью оно проскальзывает во многих старинных засельских сказках. Каждый раз, потерпев поражение, Тень отступает, но спустя некоторое время принимает иное обличье и растет снова.
– Лучше бы это случилось не в мое время, — от души пожелал Фродо.
– Согласен. Все, кому доводится жить в такие эпохи, повторяют эти слова как заклинание. Но решать не им[84]. Все, что нам дано, — это по–своему распорядиться отведенным нам временем. А наше с тобой время, Фродо, обещает стать по–настоящему мрачным. Силы Врага растут с каждым днем. Действовать он начнет нескоро, но план уже зреет. Несладко нам придется! Очень и очень несладко! А тут еще эта чудовищная случайность. Чтобы сломить всякое сопротивление, сокрушить последние заслоны и затопить мир тьмою во второй раз, Врагу недостает одной–единственной малости, которая дала бы ему необходимые силу и знание. Эта малость — Единое Кольцо.
Три Кольца — единственные, с помощью которых можно творить добро — эльфийские Владыки утаили от него, так что его рука не коснулась их и не осквернила. Семью Кольцами владели гномьи Короли, но три из этих Колец вернулись к Саурону, а остальные пожраны драконами. Девять Саурон пожаловал Смертным Людям, гордым и сильным, и с помощью Колец уловил их в свои сети. Вот уже много веков, как они покорились власти Единого и стали Кольцепризраками, тенями, скитающимися под крылом Великой Тени, самыми страшными из слуг Саурона. Давно это было! Кто упомнит, когда Девятеро в последний раз открыто появлялись в мире? И все же — кто знает! Тень растет — может, вместе с нею выползут на белый свет и они… Погоди, не пугайся! О таких вещах не стоит говорить даже здесь, ясным утром, в Заселье…
Итак, следи. Девять Колец Враг собрал при себе, равно как и Семь — по крайней мере те, что остались от Семи. Три пока спрятаны от него, но это его больше не тревожит. Он нуждается только в Едином. Дело в том, что он выковал его сам, оно принадлежит ему и к тому же он вложил в него огромную часть своей прежней силы. Вернув Кольцо, он сможет управлять всеми остальными, где бы они ни были, даже Тремя эльфийскими, и тогда все, что сделали эльфы с помощью колец, откроется ему, а сам он станет сильнее, чем когда–либо прежде. То, что Кольцо у нас, — случайность поистине чудовищная, Фродо! Враг долго пребывал в уверенности, что Единое сгинуло, что эльфы давно его уничтожили, как им и следовало поступить. Но теперь он знает, что Кольцо не уничтожено, что оно отыскалось. С тех пор он ищет его непрестанно, ищет повсюду, и все его мысли направлены только на поиск. В Кольце — его великая надежда и наш великий страх.
– Почему же, почему его не уничтожили? — вскричал Фродо. — И как случилось, что Враг его потерял, если он такой сильный и так дорожит им? — И он судорожно сжал Кольцо в кулаке, словно уже видел черные пальцы, протянувшиеся, чтобы схватить драгоценную вещь.
– Кольцо у него отобрали, — сказал Гэндальф. — Когда–то давным–давно эльфы были гораздо сильнее и могли противостоять Владыке Тьмы. Да и людские племена еще не все отдалились от эльфов. На помощь к ним тогда пришли Люди Запада. Эту главу древней истории я пересказал бы тебе охотно, ибо она тоже повествует о скорби и о том, как сгущалась тьма, но вместе с тем и о великой доблести, и великих деяниях, которые не прошли бесследно. В один прекрасный день я, может быть, и расскажу тебе все от начала до конца, а может, не я, а кто–нибудь другой, кто знает обо всем этом лучше меня. Но пока тебе надо знать главное: как вышло, что Кольцо оказалось у тебя? Это повесть достаточно длинная, так что придется ею пока и ограничиться. Саурона низвергли Гил–галад, король эльфов, и Элендил[85] — владыка Запада. Оба они погибли в бою. Исилдур, сын Элендила, отсек Саурону палец с Кольцом и взял Кольцо себе. Это подсекло Саурона под корень: дух его отлетел и много долгих лет пребывал неведомо где, прежде чем тень его приняла новое обличье и поселилась в Чернолесье. Кольцо же пропало в волнах Великой Реки — Андуина. Исилдур пробирался восточным берегом Реки на север, но невдалеке от Сабельников[86] столкнулся с горными орками. Спутники его почти все были убиты в стычке, сам же Исилдур бросился в воды Реки — но, пока он боролся с течением, Кольцо соскользнуло у него с пальца. Тут орки увидели пловца и застрелили из луков. — Помедлив, Гэндальф продолжил: — Скрывшись в темных омутах у Сабельников, Кольцо исчезло надолго. Много веков о нем ничего не было слышно, так что и легенды уже стали забываться. Даже то, что рассказал тебе я, известно теперь немногим, причем Совет Мудрых знает не больше. Но теперь, как мне кажется, я нашел продолжение этой истории.
Много лет спустя и все же очень, очень давно жил на берегу Великой Реки, там, где начинаются Дикие Земли, ловкий и скрытный маленький народец. Как я догадываюсь, они были близки хоббитам; возможно, это были чуть ли не дальние родичи Дубсов, не самих, конечно, а каких–нибудь их прапрапрадедов. Свидетельство тому — любовь этого народца к Реке: они умели плавать и мастерили маленькие камышовые лодочки. Был среди них один клан, занимавший довольно высокое положение, очень большой и зажиточный. Управляла кланом некая Праматерь, суровая и сведущая в древних преданиях — уж не знаю, какие там у них имелись предания, но какие–то имелись. Самый любопытный и непоседливый член клана звался Смеаголом. Ему не давали покоя корни и начала всего сущего[87]: он нырял на дно глубоких озер, подкапывал деревья и растения, прорывал ходы в глубь зеленых курганов и наконец отучился поднимать глаза к вершинам, забыл, как выглядят листья, и перестал обращать внимание на цветы, раскрытые навстречу небу. Зато он привык смотреть вниз и прислушиваться к звукам, которые доносятся из–под земли.
