Образы уходили. Память улетучилась. Исчезло даже сознание своего «я». Меня освежевали – осталась лишь чистая воля. Я был действием, процессом борьбы с сопротивлением. Восемь… Я не чувствовал своего тела. Время стало понятием потусторонним. Борьба больше не была борьбой, но формой элементарного движения, рядом с которым ледники развивали дикую скорость. Девять… Теперь я стал только движением – бесконечным, постоянным.
Десять. Здесь пришло облегчение. У центра опять будет трудно, но я знал: остаток пути не такой напряженный. Нечто похожее на тихую, спокойную музыку держало меня на плаву, пока я тащился вперед, поворачивал, снова тащился. Музыка была со мной, когда я проходил Последнюю Вуаль, а когда я миновал середину последнего шага, она стала напоминать «Караван».
Там, в центре, мы долго стояли молча, глубоко дыша. Я не был в точности уверен, что достиг своей цели. Хотя я чувствовал, что, как бы там ни было, в результате я ближе узнал своего отца.
Клочья тумана по-прежнему плыли над Образом, над долиной.
– Я чувствую себя сильнее, – наконец объявил Люк. – Да, я помогу охранять это место. По-моему, вполне удачный способ скоротать время.
– Кстати, Люк, что за послание у тебя было? – спросил я.
– А, требовалось сообщить, чтобы ты избавил Двор от своего присутствия, – отозвался он. – Там было опасно.
– Что за опасность, я уже знаю, но там по-прежнему остаются вопросы, которые нужно решить.
Люк пожал плечами:
– Что ж, таково послание. Абсолютно безопасных мест сейчас нет.
– Здесь пока проблем не будет, – сказал Корвин. – Ни одна из Сил не знает в точности, как подступиться к этому узору или что с ним делать. Он слишком силен, чтобы Образ Амбера мог его поглотить, а Логрус не представляет, как разрушить его.
– Звучит довольно приятно.
– Хотя, думаю, придет время, когда они попытаются действовать.
– Ну а пока мы ждем и наблюдаем. Хорошо. Если кто-нибудь появится, то кто хоть это может быть?
– Вероятно, призраки – такие, как и мы, которые будут пытаться побольше узнать или испытать, на что Образ способен. Ты хорошо владеешь клинком?
– При всей моей скромности, неплохо. А если этого будет недостаточно, я изучал и Искусства.
– Сталь надежнее, хотя призраки истекают огнем, а не кровью. А теперь, чтобы выбраться наружу, ты можешь использовать Образ, если желаешь. Я присоединюсь к тебе чуть позже, покажу, где укрыто оружие и прочие запасы. Я бы хотел отправиться на небольшую прогулку и оставить тебя дежурить.
– Конечно, – сказал Люк. – А ты, Мерль?
– Я собираюсь вернуться во Двор. Я приглашен на обед к матери, а затем надо посетить похороны Свайвилла.
– Не исключено, что Образ не сумеет доставить тебя прямо ко Двору. Уж очень близко к Логрусу. Но ты с ним как-нибудь разберешься. Или наоборот. Как там Дара?
– Мы давно уже не беседовали дольше нескольких минут, – ответил я. – Она по-прежнему безапелляционна, надменна и сверхзаботлива, когда дело касается меня. Еще у меня такое впечатление, что она впутана в местные политические интриги – точно так же, как и в аспекты глобальных отношений между Двором и Амбером.
Люк на мгновение закрыл глаза и исчез. Немного погодя я увидел его рядом с машиной от «Полли Джексон». Он открыл дверцу, скользнул на пассажирское сиденье, согнулся и занялся чем-то там внутри. Чуть позже до меня донеслись звуки музыки из радио.
– Похоже на нее, – кивнул Корвин. – Знаешь, я ведь никогда не понимал Дару по-настоящему. Она явилась ко мне из ниоткуда в странное время моей жизни, обманула меня, мы стали любовниками, она прошла Образ в Амбере, а потом исчезла. Все будто в причудливом сне!.. Совершенно очевидно, что она использовала меня. Многие годы я думал – лишь затем, чтобы узнать об Образе и подступиться к нему. Но не так давно у меня оказалось достаточно времени для размышлений, и сейчас я не уверен, что дело лишь в этом.
– Да ну? – удивился я. – А в чем тогда?
– В тебе, – ответил он. – Все больше и больше я утверждаюсь в мысли, что на самом деле Дара хотела родить сына или дочь Амбера.
Я ощутил, как холодею. Могла ли самой причиной моего существования быть такая расчетливая махинация? Никакой любви, привязанности?.. Был ли я задуман преднамеренно, дабы служить некоей особой цели? Такой взгляд мне вовсе не по нутру. Наверное, так чувствовал себя Призрак, тщательно рассчитанный продукт моего воображения и интеллекта, построенный, дабы опробовать конструкторские идеи, в которые мог вникнуть лишь житель Амбера. И все же он зовет меня «папа» и, казалось, по-настоящему волнуется обо мне. Странно, я и сам начал чувствовать к нему бессознательную привязанность. Может, это из-за того, что мы действительно похожи больше, чем я осознавал?
– Почему? – спросил я. – Почему для нее было так важно, чтобы я родился?
– Помню лишь ее последние слова, когда Дара прошла Образ, по ходу дела обращаясь в демона. «Амбер, – сказала она, – будет разрушен». Потом она исчезла.
Теперь я трясся. Открытия эти были столь ошеломляющи, что хотелось кричать, уснуть или напиться. Что угодно, лишь бы передохнуть хоть на миг.
– Ты полагаешь, что мое существование может быть частью долговременного плана уничтожения Амбера?
– Такое возможно, – кивнул отец. – Но я могу и ошибаться, малыш. Я очень даже могу ошибаться и в таком случае прошу прощения за то, что так сильно побеспокоил тебя. Но, с другой стороны, было бы такой же ошибкой скрыть от тебя подобную возможность.
Я потер виски, брови, глаза.
– Что же мне делать? Я не хочу способствовать разрушению Амбера.
Отец на мгновение прижал меня к себе и промолвил:
– Дело не в том, что ты есть или что с тобой сделали. Рано или поздно ты встанешь перед выбором. Ты больше, чем сумма твоих составляющих, Мерлин. Неважно, что сопутствовало твоему рождению и твоей жизни до сего дня, – ты получил глаза и мозг и способен судить. Не позволяй никому, даже мне, вешать тебе на уши лапшу. А когда придет время, если оно придет, сделай свой собственный выбор, черт побери. И плевать тогда будет, что там случилось раньше.
Его слова, общие по сути, вернули меня из того закутка души, куда я весь спрятался.
– Спасибо, – сказал я.
Он кивнул. Затем продолжил:
– Хотя твоим первым порывом может быть желание упереться рогом, этим ты не добьешься ничего, только разбудишь в ней подозрения. Разумнее было бы сыграть в более осторожную игру и посмотреть, что можно узнать.
Я вздохнул:
– Конечно, ты прав. Ты пришел для того, чтобы сказать все это – в первую очередь, и уж затем помочь мне, не так ли?
Отец улыбнулся:
– Беспокойся о том, что имеет значение. Мы еще встретимся.
И он пропал.
Внезапно я увидел его у автомобиля беседующим с Люком. Я наблюдал, как отец показывает Люку, где хранятся припасы. Потом они оба мне помахали. Обменялись рукопожатиями. Корвин повернулся и ушел в туман. Из автомобиля до меня донеслись звуки «Лили Марлен».
Я сосредоточил внимание и велел Образу перенести меня в пределы Всевидящих. Последовала молниеносная круговерть черноты. Когда тьма рассеялась, я стоял в центре Образа. Я снова попробовал переместиться – теперь в замок Сухая. И вновь Образ отказался прокомпостировать билет.
– Как близко ты можешь меня подбросить? – наконец осведомился я.
Опять круговерть, но на этот раз светлая. Она заслала меня на высокий утес белого камня под черным небом, у черного моря. Два полукруга бледного пламени будто скобками окружали это место. Что ж, вариант приемлемый. Я был у Огненных Врат, на перепутье в Царстве Теней, неподалеку от Двора Хаоса. Я повернулся к морю и стал считать. Определив четырнадцатую башню из мерцающих слева от меня, я направился к ней.
Упавшая башня под розовым небом… По пути к ней меня занесло в прозрачную пещеру, через которую текла зеленая река. Я шагал по берегу, пока не обнаружил выложенный камнями брод, приведший меня на тропу, что уходила в осенний лес. Почти милю я держался тропы, пока не ощутил присутствие пути у корней вечнозеленого дерева. Он привел меня к склону горы, откуда еще три пути и две туманности вели к ленчу с моей матерью.
