Варя промолчала. Задвижку сломала она, но пусть Костя никогда про это не узнает. Она вернулась и присела подле камина, чтобы протянуть руки огню.
— Я хочу всё-таки побриться.
Костя взял сумку с умывальными принадлежностями. Не помешает и зубы почистить. Он разложил зубные щётки на стуле поверх всё ещё влажного полотенца и решил взглянуть в зеркало — может, со щетиной он не такой уж и страшный. Бриться в потёмках не лучшая идея. Окно в крыше наглухо залеплено снегом, а света из спальни недостаточно.
Костя придвинулся вплотную к зеркалу и даже за раму схватился. И тут отражение дрогнуло, и в первую секунду он подумал, что сорвал зеркало. Не сразу дошло, что это дверь открылась. Он толкал её, а она открывалась на себя. Внутри темнота — пугающая и зовущая. Влекомый любопытством, Костя вступил в её владения, предусмотрительно подперев дверь ногой, но не рассчитал веса цельного дерева. Нога поехала. Дверь захлопнулась. Костя остался в кромешной тьме.
Глава XI — Чучело
Щелчок двери прозвучал в унисон с тихим шорохом, донёсшимся непонятно из какого угла. Точно не человек. Крыса. Или волк? Костя попытался нащупать ручку, но не нашёл даже дверного косяка.
— Заноз наставишь!
Костя облегчённо выдохнул, узнав голос Богдана. Только понять, куда идти, не смог.
— Сейчас лампу зажгу.
Чиркнула спичка. Зажглась керосинка, осветив комнату неровным светом. Богдан сидел на полу в дальнем углу подле деревянной колыбели. Костя впечатал ноги в пол, хотя пламя, бушевавшее под стеклом, манило и пугало, заставляя человека чувствовать себя лесным зверем перед «красным цветком».
— Подойди. Не бойся. Он не кусается, — насмешка в голосе Богдана подействовала отрезвляюще, и Костя шагнул к колыбели — в тряпках лежал волчонок. Он не видел его издалека, и Богдан зря смеялся, но сейчас в первое мгновение действительно принял за живого, и только потом понял, что это всего лишь чучело.
— Спасибо, я лучше пойду, — отчеканил Костя, не в силах отвести взгляда от неподвижной морды.
— Даже не расскажешь, что искал здесь?
— Ничего, — пожал плечами Костя. — Я случайно толкнул зеркало.
— В случайности с тобой я слабо верю, — Богдан постучал ладонью по полу. — Садись. Назад без моей помощи всё равно не выйдешь.
Румын приподнял керосинку. Костя обернулся и не увидел двери, в которую только что вошёл. Он вернул растерянный взгляд на лицо Богдана, которое высвечивалось пугающей маской.
— Просто ручки нет. Да садись же ко мне, — продолжил Богдан спокойным мягким тоном, и Костя против воли подчинился и, опустившись на колени рядом с чучелом, замер, глядя в лицо румына. Чёрные глаза впивались в его зрачки, причиняя ощутимую физическую боль. Костя попытался зажмуриться, но веки не слушались.
— Обними меня.
Не просьба, но приказ. Костя сначала покорно поднял руки и почти опустил на плечи румына, но тут резь в глазах прекратилась, и руки сразу безвольно повисли вдоль тела.
— Я же сказал, что могу легко подчинить тебя себе, — Голос Богдана прозвучал зло.
— Как вы это сделали? — выдохнул Костя, всё ещё не чувствуя в руках прежней силы.
— Да какая разница?! — Богдан усмехнулся и покачал головой. — Главное, что я не хочу этого делать. Я хочу, чтобы до тебя наконец дошло, что меня лучше слушаться умом. Ну, куда ты полез? Зачем? Ты же видел, что это больше не дверь. Значит, эта комната больше не комната…
— А что? — по-прежнему шёпотом спросил Костя, перебирая в уме возможные ответы, но того, что он услышал из уст румына, там не было:
— Это склеп. А это мои дети, все шестеро. Когда они умирали, я делал по чучелу в каждую колыбельку.
— Почему из волков? — спросил Костя, справившись с шоком.
— Да потому что мы в Трансильвании. И потому что в каждом из нас сидит волк, но не каждого он одолевает. К счастью!
Богдан откинул голову, чтобы лучше рассмотреть на потолке круг от лампы. Костя последовал его примеру. Чем не луна? И чем не волчий вой тот, что вырвался из груди Богдана…
— Можешь так? — Румын толкнул парня плечом. Легонько, но Костя отклонился от него, точно болванчик. — Попробуй.
И Богдан снова завыл. Костя тоже открыл рот и получил в бок новый пинок, но на этот раз сдюжил.
— Ну, ещё! Давай! — подбадривал Богдан.
Костя старался изо всех сил и вдруг услышал, как наверху ему отозвался настоящий волк.
— Молодец! Довольно! — казалось, Богдан искренне порадовался его успеху. — Но лучше тебе оставаться человеком. Меньше хлопот. И меньше желания пристрелить, — рассмеялся румын теперь уже в голос.
Костя передёрнул плечами, и Богдан тут же укрыл его своей жилеткой. Потолок скрипел: волк наверху носился и поскуливал. Богдан вытащил из колыбели палку и подбросил к потолку. Та отскочила от потолочной балки и упала б Косте на голову, если бы Богдан не поймал её, чтобы вернуть в колыбель. Волк наверху заскулил громче, а потом всё стихло.
— Посидим ещё чуть-чуть.
— Мне к Варе надо вернуться, пока она не испугалась.
Костя поднялся с пола и шагнул к двери, ведущей, должно быть, в коридор.
— Она заперта, и я пока не хочу доставать ключ.
— Богдан, пожалуйста, — попросил Костя твёрдо.
— Я тоже умею пропускать мимо ушей просьбы.
Костя вернулся и сел на прежнее место.
— Я обещаю никуда не лазить больше. Это действительно вышло случайно. И я безумно рад, что вы оказались здесь, и я ничего не попортил… — Костя запнулся. — А почему вы здесь?
Богдан дунул на лампу, и они оказались в кромешной тьме.
— Я пришёл сюда повыть. И я не хочу, чтобы кто-то, даже ты, видел мои слёзы.
Костя нащупал плечо Богдана и сжал.
— Не надо меня жалеть, — румын скинул его руку. — Я должен это пережить сам. Будет ещё одно чучело. Только теперь взрослой волчицы.
Костя вскочил, но Богдан тут же дёрнул его за ногу вниз.
— Ты ничего не знаешь, и я ничего не говорил. Анна надеялась, что сумеет сыграть роль гостеприимной хозяйки. И поначалу даже я поверил в её улыбку. Женщины сильнее нас. Они умеют улыбаться сквозь слёзы.
— Что с ней?
— Не важно. Совсем не важно. Важно лишь то, что скоро её не будет. Как и их всех.
— Богдан, есть врачи…
Тёплая ладонь закрыла ему рот, и Костя отпрянул.
— Молчи. Тебя не должно было быть в этой комнате. И ты не должен был видеть мою боль.
— Я видел её ещё в нашей спальне, но не мог подумать, что с Анной всё так серьёзно. Богдан, и всё же это неправильно…
— Это правильно. Ни один врач её не спасёт. Я хотел бы облегчить ей последние дни. Однако и это не в моей власти.
— Зачем вы оставили её одну с волчицей, если ей так плохо? Всё из-за нас?
— Нет, я её уже забрал. Анна спит. Надеюсь, проспит до утра.
— Богдан, если мы со своими сказками тут не к месту, мы уедем.
— О, нет! — Богдан схватил его за запястье. — Если вы уедите, я вообще с ума сойду. Останьтесь!
В волевом голосе слышалась мольба. Костя кивнул. Пусть темно, румын всё равно верно истолкует молчание. Но сам долго не выдержал.
— Если нужна какая-то помощь… Ну, кроме готовки, вы говорите…
— Я скажу, непременно скажу. А сейчас пойдём, а то и правда тебя хватятся. Не рассказывай Варваре про чучела. Про них даже Анна не знает.
— Я ничего не скажу. Будьте спокойны.
Богдан схватил Костю за руку и поставил на ноги, но не отпустил, так и протащил за собой к двери. Заскрипел ключ, и в глаза ударил солнечный свет. Кто бы мог подумать, что в коридоре на самом деле так светло!
— И всё же вам сегодня не до сказок после заката…
— Сказка будет. Всё будет. Анне не понравится, если её болезнь нарушит чьи-то планы. Скоро уже сядет солнце. Тогда я позову вас. Только после сказки я вас запру и выпущу волчонка погулять.
— Я не буду никуда выходить, — улыбнулся Костя.
— Позволь тебе не поверить.
