Неожиданно нимфа, провожаемая всей мужской частью столовой, подошла к нам и, бережно разгладив подол, села на пустой стул рядом с Ниной.
— Лара, познакомься, — сразу заговорила та. — Розу ты уже знаешь. А это Саша и Гена, — Нина представила нас. — А это моя подруга, Лариса Шереметьева.
— Для вас просто Лара… — блондинка очаровательно улыбнулась.
Гена рядом снова начал млеть.
— Ношение формы, — проворчал Лёня, с недовольством глядя на ее платье, — на территории академии обязательно. Сколько тебе повторять?
— Не бурчи! — отмахнулась Лара. — Занятия еще не начались…
Ее глаза пытливо прошлись по нам с Геной.
— И кто тут из вас менталист? Мне сказали, что он красавчик…
Слегка смутившись, Нина шлепнула ее ладонью, однако ее подруга лишь со смешком отмахнулась.
— Видимо, пока что не ты, — она кивнула на Генкин фингал, а затем с любопытством взглянула на меня. — И правда, красавчик. Непросто тебе здесь будет…
— Мне уже говорили, — заметил я.
— И насчет девушек уже предупреждали? — она чуть ехидно прищурилась.
— А что насчет них? — оживился Генка.
— А может, не стоит? — Нина выразительно посмотрела на подругу.
— Ну почему же, — насмешливо отозвалась та, — ребята должны быть в курсе. А кто их кроме нас просветит? Как вы уже могли заметить, — она неспешно обвела столовую рукой, показывая то на одну, то на другую не в меру короткую юбку, — далеко не все девушки приехали сюда для учебы. Многие ищут себе сильного мужа. Так что может начаться охота за вашими детьми.
— Какими детьми? — не понял я, потирая еще сильнее разгоревшийся лоб.
Роза напротив фыркнула, видимо, уловив мысль чуть раньше.
— Теми, — с улыбочкой пояснила Лара, — которые могут появиться, если потеряете бдительность. Так что если очень захочется, думайте с кем и зачем, — назидательно изрекла она.
Нина тем временем внимательно смотрела на меня, будто сопровождая глазами каждое движение моих пальцев по пылающему лбу.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Опять жар? — мигом сообразила Роза.
— Ерунда, — отмахнулся я, возвращая руку на стол.
Стул напротив глухо скрипнул. Слегка подавшись вперед, Нина перехватила мою ладонь и сжала. Ее пальцы казались ледяными.
— Да ты весь горишь… — пробормотала она.
— Ты ж здоровым был, — озадаченно протянул Генка.
— С магией игрался? — спросила Лара.
— Сколько повторять, — сразу же перешел на наставительный тон Лёня, — магия это не игрушка! Дождись начала учебы…
— Может, тебе поспать? — посоветовала Роза.
Голоса, казалось, врезались в голову и поджигали ее еще сильнее. Хмурясь, Нина выпустила мою руку и повернулась к подруге.
— С собой есть?
Та достала из сумочки крохотный стеклянный пузырек и, сорвав пробку, протянула мне.
— Выпей, и сразу станет легче.
Я с сомнением уставился на флакончик, похожий на баночку иностранных духов. Из горлышка пахло резко, словно бензином, и пить это совсем не хотелось.
— Экспериментальный образец! — гордо добавила Лара.
После этого пить расхотелось вообще.
— Мазь, которую мы использовали в поезде, — ее работа, — сказал рядом Лёня. — Так что не переживай, не отравишься.
Ну если так, то нет вопросов. Эффект той чудо-баночки я помнил до сих пор — если бы не она, сидел бы сейчас с таким же фингалом, как Генка, и тогда бы уж Нина точно не описала меня как красавчика. Забрав, я поднес флакон к губам и, стараясь не принюхиваться, выпил. Горло мигом стянуло, словно суша изнутри.
— Вообще такое часто бывает, — сказала Лара, забирая у меня уже пустую склянку, — когда магия еще не пробудилась.
— В детстве, — заметил Лёня.
— И как это бывает? — спросил я, запивая чаем эту противную сухость.
— Сильный жар, лихорадка, затрудненное дыхание, у некоторых головокружение и ломота в конечностях, — начала бодро перечислять она. — Иногда даже приступы как от эпилепсии… Не все переживают. Чем больше магии, тем сложнее проходит. Но, правда, еще не было случаев, когда она не пробуждалась до семнадцати лет.
— Самый поздний был в двенадцать, — задумчиво произнес Лёня. — Полвека назад во Франции. Парень пережил, но остался калекой.
От перспектив я аж выпал.
— Прекратите, — поймав мой взгляд, вмешалась Нина. — У Саши уже пробудилась. Скорее всего, это спонтанные выбросы, потому что он ею не пользуется.
— Как у детей, — кивнула Лара. — Так что лекарство в любом случае к месту… Легче стало? — она обратилась ко мне.
Прежде чем я успел ответить, Нина снова сжала мою руку.
— Ну вот, почти прошло, — довольно заметила она.
Ее пальцы уже казались не ледяными, а комфортно теплыми. Да и духота постепенно отступала, и дышать становилось все легче. Внезапно за спиной опять раздались шаги — стремительно грохочущие, несущиеся сюда, превращая наш стол в настоящее подобие проходного двора.
— Да ты издеваешься! — процедил еще один знакомый голос.
Я нехотя обернулся. Белобрысый с гипсом подскочил к нам, недобро сверля Нину глазами.
— Хочешь выставить меня посмешищем на всю академию?
— Ты и сам отлично справляешься, — сухо произнесла она и отпустила мою руку.
— Еще на колени к нему сядь! — буркнул белобрысый.
— Оставь свои фантазии при себе, — ледяным тоном осадила она.
В этот миг я сообразил, что вокруг повисла тишина. Не звякали приборы, не звенели тарелки, не скрипели стулья, и не доносилось ни одного разговора — студенты за ближайшими столами смолкли, с интересом косясь на наш и внаглую прислушиваясь.
— Пойдем за мой стол, — белобрысый слегка понизил голос.
— Нет, благодарю, — холодно ответила Нина.
Он стиснул зубы.
— Это не приглашение! Если не понимаешь по-хорошему, я ведь могу и по-плохому…
— Попробуй, — спокойно отозвалась она. — И тогда гипс у тебя будет на обеих руках.
Его ладонь импульсивно сжалась в кулак и тут же покрылась сияющим синим пламенем, которое, казалось, в любой момент заискрит.
— Думаешь, ты одна имеешь право… — сквозь стиснутые зубы начал он.
— Использовать магию нельзя, — перебил Лёня. — А ты как глава дисциплинарного комитета вообще должен…
— Замолкни, мошка! — даже не поворачивая головы, бросил белобрысый.
Стул напротив громко скрипнул, и Нина встала с места.
— Извинись перед моим другом! — отчеканила она.
Тишина стала еще гуще. Студенты за другими столами предвкушающе смотрели на наш, будто ожидая огромного скандала. Я видел пылающее синее свечение вокруг его кулака, однако развешенные по залу уловители молчали, показывая, что мощности магии еще недостаточно, чтобы считать ее проблемой. Миг — и это свечение растворилось среди обильных серых волн, которые, подрагивая, заплясали вокруг его тела, раз за разом плотно оплетая гипс. Все затопил его страх — такой сильный, словно рядом была ужасная опасность. И этот страх вызвала в нем она — пристальным взглядом своих синих глаз.
— Извини, — сухо бросил белобрысый Лёне, а потом снова повернулся к Нине. — Если ты считаешь, — заговорил он сердито, но тихо, чтобы не слышали другие столы, — что имеешь право нарушать обязательства, то и я не собираюсь им следовать!
— Как угодно, — холодно произнесла она, садясь обратно, — меня это не волнует.
— А должно!
Он развернулся и, недовольно топая, ушел. За столами вокруг тут же возобновились разговоры, в которых раз за разом повторялось слово “брак”. Да уж, в заводской столовой атмосфера была на порядок дружелюбнее. Но там и не было такого количества женщин, чтобы терять от них голову, да и когда говорили про брак, имели в виду совсем другое. Рядом еле слышно скрипнул стул, словно его хозяин хотел уйти как можно тише.
— Прошу меня извинить, — Лёня взял поднос с недоеденным завтраком и направился к выходу.
Вздохнув, Нина поднялась следом и торопливо пошла за ним. Подругой она была просто отличной, но явно не всем.
— Они в отношениях, — поинтересовался я, кивая туда, куда утопал этот загипсованный, — или что-то вроде того?
