– Каждое обличье, называемое аватарой, – это одно из воплощений божества. Скажем, в одной жизни богиню могут звать Дургой, а в другой она предстанет как Парвати. Идея перевоплощения, или реинкарнации, известна во многих религиях и в каждой имеет свои особенности. Некоторые полагают, что реинкарнация связана с необходимостью в обучении, и череда воплощений прекращается только тогда, когда человек постигает все, что ему нужно постичь в человеческой жизни, чтобы подняться на следующий уровень бытия.
В буддизме реинкарнация понимается не столько как возвращение духа в новое тело, сколько как процесс, в котором старый дух вызывает к жизни новый, подобно тому как от угасающего пламени зажигается новая свеча. Все свечи разные, но пламя одно, и оно порождено теми, кто жил прежде.
– Но разве богам и богиням нужно пламя? Они же и так самые просветленные!
– О нет, у нас в Индии боги далеко не совершенны.
– Все это так сложно!
– Да. – Мистер Кадам улыбнулся. – Многие верят, что именно из того храма, в который мы с вами направляемся, Дурга призывает своих почитателей. Поэтому люди бросают все дела, чтобы совершить сюда паломничество.
– Вот это интересно! Мистер Кадам, а вы слышите зов богини? – шутливо поинтересовалась я.
Мистер Кадам посмотрел на крутую горную тропу, лежавшую перед нами.
– Да. В некотором роде, – тихо ответил он.
Несколько часов мы шли по утоптанной тропке, почти вертикально поднимавшейся в горы.
По мере того как мы приближались к храму, настроение мистера Кадама стало чуть-чуть улучшаться. В это утро он был более рассеян, чем обычно, зато чаще улыбался и охотно разговаривал со мной о самых разных вещах. За эти часы я поняла, как сильно соскучилась по нему.
На последнем отрезке пути нам пришлось преодолеть несколько пролетов вырубленных во льду ступеней, ведущих прямо в пещеру. Несмотря на то что все мы были в специальных ботинках для лазанья по льду, мне очень пригодилась поддержка Рена и Кишана.
Перед входом в пещеру мы ненадолго остановились, чтобы перевести дух, а затем прошли по стометровому проходу к каменному храму, возвышавшемуся за пещерой. Снаружи храм выглядел довольно заурядно: серый сверху и коричневатый вокруг дверного проема. Коническими очертаниями это святилище напоминало Береговой храм. Древние камни были сплошь испещрены резьбой и выемками, совсем как стенка для скалолазания в спортзале. Мы переступили порог и отправились на поиски статуи Дурги.
Насколько храм был тусклым снаружи, насколько он поражал великолепием красок внутри. В нише на постаменте стояла та, которую мы искали. На этот раз богиня была не вырезана из камня и не отлита из бронзы, а вылеплена из воска.
Ее лицо и руки были покрыты нежнейшей белой краской, тело скрывалось под богато расшитыми тканями и гирляндами шелковых роз, жасмина и гардений. Волосы Дурги, увенчанные замысловатым головным убором и усыпанные драгоценностями, казались живыми. Рубиновая точка биндисверкала меж высоко изогнутых бровей богини, а на серьгах и золотом кольце в носу переливались полудрагоценные камни. Ниша за спиной богини была выкрашена алой краской, в цвет губ Дурги.
– Какая красавица! – прошептала я.
Кишан задержался взглядом на статуе, потом согласился:
– Хороша!
– Ну вот, – тихо сказала я. – Мистер Кадам, вы уверены, что мы пришли в нужное место?
Он как-то странно улыбнулся.
– Доверьтесь мне. Мы там, где и должны быть.
Я взяла у Кишана свой рюкзак, и мы вместе разложили у ног Дурги наши подношения. На этот раз мистер Кадам велел нам принести коробок длинных спичек, несколько толстых свечей, горстку лучинок, немного угля, две хлопушки, зажигалку и связку острых перчиков-чили. Когда настало время позвонить в колокольчик, оказалось, что я не могу добраться до своего браслета на щиколотке, погребенного под бесчисленными слоями теплой одежды.
У Кишана мои затруднения вызвали приступ веселого смеха, а Рен тихо заворчал, присел на корточки и провел пальцем по брелокам на моей щиколотке. Когда он выпрямился, мы взялись за руки.
Рен первым начал нашу молитву Дурге.
– Сегодня мы просим тебя о помощи в нашем последнем испытании. Мы пришли, чтобы выполнить твое четвертое и последнее задание, и просим твоего благословения, чтобы путь наш был гладким, а поступь – твердой и уверенной.
– Прошу тебя, дай нам мудрость и силы благополучно завершить последний этап наших странствий, – добавила я.
Когда настала очередь Кишана, он сказал:
– А главное, будь милосердна и дай нам всем возможность начать новую жизнь после того, как мы принесем последний дар к твоим стопам.
Подождав несколько секунд, Кишан пихнул мистера Кадама, который рассеянно смотрел себе под ноги.
– Ах да! Простите… Я прошу тебя, богиня, позаботиться о моих близких, и пусть свершится то, чему суждено свершиться.
Я обернулась и вопросительно посмотрела на мистера Кадама, но он лишь слегка пожал плечами, а Рен и Кишан уже превратились в тигров.
То, что случилось сразу после этого, напугало меня до полусмерти. Свечи и спички вспыхнули пламенем, хлопушки взорвались, огонь быстро охватил пьедестал и начал жадно лизать стены за спиной статуи Дурги. Оттуда пламя перекинулось на стены, и вскоре мы очутились в кольце пожара.
Все, что могло гореть, мгновенно сгорело, и только каменные стены храма продолжали сопротивляться. Языки пламени заплясали по полу, выжигая мох и пыль между плитами. В мгновение ока нас окружила стеной огня. Рен и Кишан превратились в людей и загородили меня с двух сторон, но огненное кольцо быстро сжималось.
Я закричала, увидев, как загорелся подол рубашки Рена, но Кишан быстро сбил пламя. Храм заволокло дымом, я уткнулась лицом в грудь Рена, давясь от кашля. Холодный ветер задувал в храм снаружи, но внутри все равно было жарко, так жарко, что восковая статуя богини начала плавиться у нас на глазах. Ее усыпанный драгоценностями головной убор превратился в озеро разноцветных слез, медленно стекавших по прекрасному лицу Дурги.
Потом на раскаленной от жара стене ниши зажегся алый отпечаток ладони. Рен хотел первым дотронуться до него, но обжегся. Я попросила Ожерелье остудить стену, и по моему слову с потолка хлынул поток холодной воды. Сначала вода шипела и плевалась паром, но через несколько минут она уже тихо сбегала по стене, собираясь в лужу на полу.
Я шагнула вперед, приложила ладонь к отпечатку и собрала свою энергию. Кусачий жар разлился по руке, а на тыльной стороне моей кисти проступила татуировка.
