Получается, вроде бы оставлена крохотная возможность, однако воспользоваться ею некому. Догадайся, мол, сама.
Но если возможность есть, то человек такая настырная скотина, обязательно что-то придумает, изобретет, создаст. Тем более насчет убить. Это строить пока не очень-то умеет да и не шибко любит, зато убивать научился еще у муравьев, что единственные на свете ведут войны против таких же точно муравьев, потому и развились так, как никто другой в их насекомьем мире.
В кабинете походил взад-вперед, сердито сопя и всхрюкивая в такт гениальным мыслям, они с каждым поворотом справа налево и слева направо все гениальнее и несбыточнее.
Сэр Жерар несколько раз заглядывал встревоженно, однако я отмахивался, дескать, не мешай, король изволит мыслить о высоком, короли вообще мыслят только о высоком, даже когда заняты низменным и очень низменным, но орлам, как уже говорил, случается и ниже кур…
Когда ничего больше в голову не лезло, хотя некая цель наконец-то трудно и смутно формируется в черепе, я прокричал уже в отчаянии и надежде:
— Тертуллиан… Тертуллиан… Мне нужна твоя помощь!!!
Дверь из коридора распахнулась, с жутким грохотом и лязгом ворвались двое с обнаженными мечами в руках, а следом трое с копьями. Все в железе с головы до пят, зубы оскалены, глаза горят жаждой зарубить хоть кого-нибудь и тем самым доказать свою необходимость.
— Ваше Величество?
Я сказал сердито, на самом деле скрывая неловкость:
— Это я так молюсь… истово. Истово и нараспев. С выражением. Идите-идите… Разве «Тертуллиан» похоже на «Караул»?
Ульман проворчал:
— Мы не поверим, что Ваше Величество когда-либо прокричит такое поганое слово.
— Тогда ваша служба, — сказал я, — не так уж опасна и трудна. Идите бдеть в коридоре… Кто проиграет в кости и всю одежду, тот будет ходить голым!
Айсватер вскрикнул в ужасе:
— Ваше Величество!
— Вы на службе народу, — подчеркнул я. — А народ — это я, поняли? Потому бдите и будьте. А теперь пошли отседа, пока я вас не поубивал в неудержимом монаршем гневе!
Они вышли, второй раз орать Тертуллиану я не стал, если мой глас остается вопиющим в дворцовой пустыне, то, как ни повышай голос, все равно не услышит, а если услышал и не пришел… что ж, у меня меч Вельзевула, это его могло окончательно отвернуть от такого ученика, почти помощника ада, а то и вовсе его исчадия.
Выждав, я позвал уже хоть и не совсем шепотом, но негромко:
— Логирд… Логирд? Ты мне нужен…
Через пару мгновений в кабинете мелькнул клочок тумана, рядом раздался полный достоинства голос:
— Ваше Величество?
— Логирд, — сказал я, — фон Темрунг… как отпрыск старинного и благородного, потому крайне бедного рода, ты понимаешь, как трудно отыскать того, кто крайне нужен?
Он повис передо мной в воздухе: крупный и массивный, глаза выпуклые, нос крючком, тяжелая нижняя челюсть с раздвоенным подбородком, широкий рот и мясистые губы, — такие чаще бывают тайными советниками королей, а то и канцлерами, но он свободолюбиво избрал мученический путь недопонятого современниками ученого.
— Ваше Величество, — сказал он невозмутимо, — я не понял, при чем тут намеки на бедность моего рода? Я несколько поправил его финансы, когда стал некромантом. Некромантия — не очень почетно и уважаемо, зато прибыльно и действенно, что вы, как политик, оценить должны. Пожалуйста, сформулируйте свой вопрос так, чтобы я по своей слабости ума понял.
— Мне нужен совет, — ответил я.
— Ваше Величество? Вам?
— А почему мне низзя?
— Вы же теперь монарх, — ответил он.
— Я демократичный монарх, — пояснил я. — И всенародный самодержец. Потому мнение народа мне вовсе не безразлично… совсем уж.
— Как присутствующий здесь народ, — сказал он, — позвольте спросить, в чем заключается ваш вопрос, Ваше Величество?
Я тяжело вздохнул.
— Нет, это не твое поле, успокойся. Некромантией заниматься хоть и хочу, но не буду. Политика еще некромантнее!
— За что вас и уважаю, — сказал он, — как некроманта высшего уровня. Политики — это некроманты экстра-класса.
— Дело касается сущности, — сказал я, — что находится от тебя на другом конце карты. Или на другом полюсе. Я имею в виду, не поверхность земли. В общем, я хотел докричаться до Тертуллиана…
Он вздрогнул, по нему прошла волна, искажая черты лица и всей видимой части фигуры.
— Понятно, — сказал он хмуро, — это да, не мое.
— А ты его там не встречаешь, — спросил я, — где-то?
Он покачал головой.
— Нет, мне те сферы недоступны. Впрочем, ему мои тоже.
— Жаль, — сказал я со вздохом. — Ничего, устроим демократию, никаких закрытых клубов, никаких тайных обществ, все отнимем и поделим… Ладно, извини, что побеспокоил.
Он поклонился.
— Ваше Величество, — напомнил он почтительно, — вы мой сюзерен. Как ваш вассал, я счастлив, когда вы произносите мое имя. И втройне счастлив, если бываю полезен некроманту не доступных мне уровней.
— Да-да, — сказал я, — я тоже счастлив. Король силен своими вассалами.
— Кланяюсь, — ответил он с предельной уважительностью, — и отбываю с вашего позволения.
Я сделал милостивый жест кончиками пальцев, отпуская такого несколько странного вассала. Логирд не стал исчезать моментально, а, соблюдая церемониал, отступил, кланяясь, и вдвинулся в стену.
Вернувшись к столу, я только собрался сесть, как весь кабинет залило ослепительным светом. Все разом исчезло, словно меня внесло в центр Солнца или в начало Большого Взрыва, когда свет был яркий и еще предельно чистый.
Я поморгал, глаза не слепит, даже непривычно, из плазменного огня выдвинулось огромное грозное лицо с сердито сдвинутыми бровями.
— Чего орешь, — прогрохотал он африканским голосом. — Не личит рексу визжать, как недорезанная свинья!
— Я не визжал, — возразил я. — Это искажение пространственно-временного континиума. У меня голос и тембр уверенного и видящего будущее своей страны и народа политика.
Он громыхнул:
— Ого, у него есть будущее?
— Тертуллиан, — сказал я умоляюще, — времени мало, я без твоей помощи вообще пропадаю…
— Ну-ну, — прорычал он, — давай еще поподлизывайся. Это я тоже люблю, хоть и осуждаю. Но люблю. Человек амбивалентен, слышал такое?
— Тертуллиан, — сказал я, — тут такое дело. На меня совершено неспровоцированное нападение…
— Неспровоцированное? — переспросил он с недоверием. — Точно? Чтоб ты и не спровоцировал?
— Абсолютно, — заверил я. — На этот раз точно. Я даже не встречал этого ангела, который смертельно ранил меня и оставил подыхать. Если бы не Махлат…
