— Прежде чем оттеснить со сцены сегодняшних «звезд» на одну песню, я хочу кое-что сказать одному сидящему в этом зале человеку. Когда я нуждался в ее помощи сотни раз, она ничего не просила взамен. А теперь она думает, что не имеет права просить моей помощи и защиты, если у нее вдруг возникают проблемы, вроде того тела, которое я сегодня выбросил из ее дома. Так вот, Киса, если ты еще раз так подумаешь, я сам лично дам тебе по шее. После того как поубиваю всех, кто посмел плохо с тобой обращаться. Я надеюсь, дорогая моя Черная Рысь, ты все поняла. И эта песня посвящается тебе. Лично от меня.
Я перебрал струны, сразу за мной вступила вторая гитара, ударники и синтезатор. С ними я договорился еще до того, как сюда влезть. Немного модифицировав голосовые связки, я запел…
Раскроет бескрайнее небо тебе объятья,
Оплачет одиночество дождем…
Позови — приду, иначе зачем друзья?
Дай руку, мы снова вместе уйдем!
Отступить не проси, я буду рядом,
И мой голос теперь для тебя звучит,
Пусть враги отравят изысканным ядом,
Я для тебя верный меч и твой щит.
Снова гитарный перебор, и я отдался музыке весь. Новый куплет и полная выкладка, припев, меняя аккорды и ритм…
По дороге в рай возьму тебя за руку,
Держись, ты не будешь одна!
Даже если я далеко, прогоню тоску,
Знай, ты как ветер вольна!
Пусть будет больно и я снова уйду,
Ты помни, что друг — дивный дар.
Позови — я любую беду отведу,
Мне по силам сдержать любой удар![2]
На пределе легких тянуть последнее слово… Я пел, закрыв глаза, не замечая, что изменил голосовые связки еще сильнее, а голос вибрирует на грани возможностей, что микрофон отставлен куда-то в сторону, а голос бьется о стены клуба с той же силой… Это все я разглядел и понял уже потом. А в тот момент взлетал всей душой вместе с песней, выкладываясь полностью, потому что по-другому просто не умею. Так происходит всегда — если я за что-то берусь, то отдаюсь целиком.
Последний перебор струн — и я медленно прихожу в себя, открываю глаза и понимаю, что явно переборщил с силой голоса — микрофон сломан. Спрятав гитару обратно в личное пространство, откуда достал, скользнул со сцены в зал, вернулся за свой столик, сел и залпом опустошил высокий стакан.
— Ты еще больший псих, чем Маньяки, — не отрывая от меня обалдевшего взгляда, сказала Рысь.
— Никто не псих больше нас! — сверкнул синими глазами Даня.
— Но на сцену мы бы не полезли, — хмыкнула Маня.
— Это точно.
— Но мы еще посоревнуемся с Крылатым!
— Завтра Ван приезжает, — сообщил я. — Вот тогда и посмотрим, у кого из нас четверых сильнее крыша снесена!
— Ван? — тут же подобрались, переглянувшись, близнецы. — Ирдес, а ты знаешь, какой Ван расы?
— А это важно? — пожал плечами я.
Снова шевельнулось сомнение и страх… Брысь! Нечего бояться.
Друзья опять переглянулись.
— Многое бы я отдал, чтобы посмотреть завтра на твою физиономию! — хихикнул Маньяк.
— И я, — добавила Маньячка.
Заинтриговали, поганцы! Брат и сестра одинаково ойкнули, подпрыгнув, а я с самым невинным видом уставился в потолок. А я что? А я ничего. Мало ли откуда тут электрические разряды могут взяться? А что это вы на меня так смотрите?..
Близнецы, загнав меня в угол, прижали к стенке, не обращая внимания на вопли по поводу того, что я злой и страшный темный и меня бояться надо, а не… ха-ха-ха! Не надо меня щекотать!
Брыкаясь, отбиваясь и задыхаясь от смеха, я попутно пытался грозить близняшкам страшными карами, но в ответ эти поганцы только посмеивались. Они так увлеченно занимались своим делом, что у меня не оставалось и секунды, чтобы сформировать хоть одну жалящую молнию на кончиках пальцев.
Поняв, что еще минута, и мне грозит смерть от щекотки, я кое-как вырвался из их цепких ручонок и огромными прыжками пересек зал. Остановившись недалеко от выхода, я показал близняшкам две дули — по одной на каждого.
Ой, зря я это сделал! Маньяки бросились за мной через толпу с еще большим азартом.
Сбив с ног охранника, я прижался к двери спиной и поглядел на друзей.
— Ребята, может, не надо, а?
Те одарили меня своими фирменными улыбочками а-ля «а вот и наша жертва».
— Ирдес, не бойся, мы тебя не до смерти замучаем, — лениво пообещала Маня, делая шажок вперед.
— Ага, только до полусмерти. Но потом откачаем и еще разок замучаем, — добавил Даня.
— Это ты в зале пел? — внезапно спросил меня поднявшийся на ноги охранник, и я кивнул, не отрывая взгляда от коварной парочки. — А эти что, драться собрались? — поинтересовался охранник, указав на близнецов.
— Не, Маньяки не дерутся. Правда, Манечка?
— Правда, Данечка. Так что с Ирдесом драться мы не будем.
— Только мучить.
— Я Вану пожалуюсь! — использовал я последний аргумент.
— Напугал, — фыркнула сестра.
— Прям боюсь и дрожу, — согласился брат.
— Но, пожалуй, Вану мы сами про твои косяки расскажем.
— Ага, он будет рад дать тебе по шее.
И оба шагнули ко мне.
— Мама! — взвыл я, вылетая за дверь.
На мое несчастье, в этот момент кто-то вознамерился зайти в клуб, так что я сшиб того, кто стоял за дверью, перекувыркнулся через тех, кто шел следом за ним, и в завершение полета снес собою восемь стоящих в рядок у клуба мотоциклов. Ай! И как мои несчастные полсотни килограммов веса могут такое творить?!
Отлежаться на груде железа мне опять-таки не дали. Чья-то толстая волосатая рука подняла меня за ворот, и я имел сомнительное удовольствие лицезреть перед собой бородатую рожу байкера. Видимо, я мимоходом ухитрился уложить почти всю их компанию, включая «байки». И сейчас ребята быстро поднимались с асфальта и собирались за спиной поднявшего меня бородача.
— Малой, ты совсем нюх потерял? — беззлобно поинтересовался человек.
Кто малой — я малой?! А в лоб с ноги не огрести?!
— Эй, дядя! — не позволил мне воплотить задуманный пинок в жизнь голосок Мани. — Это наша жертва.
— Точно, так что верните нам жертву, — с серьезным видом кивнул Даня.
Вывернувшись из хватки обалдевшего бородатого (Шон сильнее держит), я спрятался ему за спину и с истеричным надрывом завопил:
— Не отдавайте меня им! Эти психи меня замучают!
— Слышь, жертва, не паникуй, — «успокоил» Даня, — я тебя Мане отдам, она тебя всего часов за восемь запытает.
— А будешь брыкаться, я тебя добровольно Дане уступлю — он своих жертв живыми по трое суток держит.
