— Кто такой?
— Не знаю его имени, но дрался он как дьявол.
— Наверно, недостаточно хорошо, раз ты жива.
— Более чем достаточно. Он победил меня… Тогда я и познакомилась с Грешником. Это был лучший рубака, которого я знала. Даже Грешник с ним пару минут провозился. Этот рубака рассказал мне, кто его обучал.
— Перед смертью такие не очень разговорчивы, — понимающе кивнул я. — Долго ты его колола?
— Он ушел живым, — вмешался Грешник. — И рассказал все сам довольно-таки охотно. Может, и ему благодарность не чужда.
— Ты его отпустил? — От удивления я даже остановился.
— Да, — просто ответил Грешник, всем видом давая понять, что разговор окончен. Это у него получалось очень хорошо.
Вот это уже было немыслимо. На Плутоне просто нельзя оставлять врага в живых. Правило, которое знают и соблюдают даже дети. Я еле удержался от дальнейших расспросов. Лишь пристально посмотрел в спину Белому. Такую роскошь себе могли позволить либо очень глупые, либо настолько уверенные в себе, что… нет, таких, наверно, не бывает. Ничего третьего мне в голову не приходило. А уж Грешника можно было назвать как угодно, только не глупцом.
— Имени его никто не знает. — Пантера нарушила повисшее молчание.
— Кого? — тупо спросил я, еще не придя до конца в себя.
— Наставника, марсианина. Он называет себя Шут. И в ученики берет только тех, кого ему интересно учить. Я не знаю, чем его можно заинтересовать, но попытаться стоит — мы же ничего не теряем от этого.
— Вообще не пойму, зачем именно в него упираться, — заметил я. — Наверняка есть и получше учителя.
— Вряд ли, — вновь заговорил Грешник. — Я в этом кое-что понимаю. Судя по тому, что он сделал из своего ученика, лучше вряд ли найдешь даже на Луне.
— Если он так хорош, как на Плутон попал? — резонно возразил я.
— «Уметь» и «уметь научить» — разные вещи. Ты можешь быть лучшим в мире, но абсолютно неспособным передать свои знания и умения. А можешь великолепно обучить более талантливого, чем ты, ученика тем вещам, которые тебе самому не даются.
— Ладно, посмотрим, что это за шут такой.
Мы прошли места, где кладка была кирпичной, потом она опять сменилась диким камнем. А вскоре вышли в большую пещеру, видимо, естественного происхождения. Ничего себе, а оказывается, под Городом лежит весьма крепкая скальная порода. Мне хватило беглого взгляда, чтобы заметить: в пещеру выходят лишь два тоннеля, в обоих самовмуровывающаяся ловушка — стальные двери. И последний штрих: над пещерой — огромный резервуар воды. Да, банды хранят наставников от любого вторжения. Весьма простая система: ворвавшийся сюда отряд отрезается дверьми и затапливается до того, как высшие успеют применить хоть какую-нибудь магию. Потом одни из ворот открываются, все, кто соберется за ними, смываются водным потоком, и удар из Теней наверняка довершает разгром.
Краем глаза я заметил какое-то шевеление Теней и не спеша повернулся туда. Он появился очень медленно — я прямо чувствовал, как волны наслаждения охватывают его от этого перехода между Мирами. Не знающий преград — даже духи не получают такого удовольствия от соприкосновения с Миром Теней. И вышел, гад, совсем рядом с нами. На расстоянии выпада. Высокие ботфорты, бархатный камзол, широкополая шляпа с пером, длинный плащ, низ лица скрыт под маской. Так я представлял себе маркизишку Луи. Он, наверно, тоже.
Я даже рассмеялся. А почему должно быть по-другому? На Плутоне парные сабли и арабские одежды давно доминировали. Почему бы и Меркурию не обзавестись кумиром? Вот только в чем я уверен — так в том, что Луи, в отличие от его поклонника, на Плутон не отдадут как цену за очередного бьющего один раз. Да и вообще живым не возьмут.
— Что насмешило благородного сеньора? — произнес он высокопарным тоном.
— Ничего, — ответил я сквозь смех. — Просто думал, тут один Шут, а вас целый балаган.
— Потрудитесь извиниться… — Он распахнул плащ и медленно потянул из ножен палаш.
И тут все завертелось в невероятном темпе. Уже уходя в Тени с самой большой скоростью, на которую был способен, я увидел, как взметнулся шест Грешника. Движение, за которым не каждый глаз уследит: хлопок по запястью, заставивший меркурианца вогнать оружие назад в ножны, и тут же второй — в основание шеи. Он словно бы сказал: «Положи оружие, иначе подавишься собственным кадыком». Ряженый паяц отшатнулся, и в этот момент я вышел из Теней у него за спиной и приставил нож к горлу.
— Не зли меня, не надо, — тихо шепнул я ему на ухо, небрежным движением сбросив шляпу на пол. И тут же вновь ушел в Тени и появился перед ним со скоростью, недоступной любому духу.
Он был ошеломлен. Напускное величие как ветром сдуло. А вместе с ним и хоть какой-нибудь интерес к этому человеку. Собственно говоря, меркурианцы всегда ведут себя подчеркнуто высокомерно. Еще бы: имея возможность в любой миг уйти в Тени, куда за ним не сунется ни один здравомыслящий плутонец, а кто сунется — тут же получит ладонь стали под левую лопатку, причем неизвестно откуда. Сталкиваясь с тем, что я себя чувствую в Тенях не менее свободно, чем они, часть тут же теряла свое высокомерие, другие пытались хоть как-то сохранить лицо. Но эти игры мне давно надоели. Убивать здесь я не мог — как-никак банды берегли своих ручных наставников, и последним многое сходило с рук, пока они не перегибали палку. Ну а мы — так вообще гости. Любая стычка будет истолкована не в нашу пользу, и хорошо если только выкинут из катакомб. А могут выволочь за ноги в виде холодных трупов.
Эта часть подземелий оказалась самой обжитой. Конечно, для любого, кто умеет входить в Мир Теней, полная темнота — не помеха. И все же мрак катакомб кое-где разгоняли редкие факелы или масляные светильники. Здесь они сменялись магическими огоньками, похожими на маленькие солнца. Если раньше какие-то указатели направления встречались лишь в виде каракулей, выцарапанных на камнях стен, то здесь это были четкие знаки, принятые на всем Плутоне, а не в отдельной банде. И нарисованы краской, светящейся в темноте. Очень часто попадались чаши в виде каких-то скульптур. Тонкие ручейки питьевой воды текли в них прямо из стен. Само расположение коридоров стало, на мой взгляд, излишне упорядоченным.
Стали попадаться дубовые двери, окованные стальными полосами. Конечно, на Плутоне — сомнительная преграда, но думаю, были там и преграды для любителей проникнуть в чужое жилище через Тени. Народу здесь оказалось побольше. То и дело кто-то попадался навстречу, причем самой разнообразной наружности. Впрочем, идти нам было недалеко. Жилище Шута располагалось с краю. Как я понял, он и среди своих изгой. Зато среди плутонцев очень ценился, потому как если брался учить, то учил на совесть, передавая свои умения на грани дозволенного, а иногда и за нею.
