Она удивленно подняла на меня глаза и, не увидев ни тени насмешки, сказала:
– С удовольствием, барон. Мариам Сюнор, граф Антуан Сюнор – мой отец, – и слегка присела.
Я не знал, кто такой граф Сюнор, но кивнул с понимающим видом.
Танцевала Мариам хорошо, я тоже был в ударе, и на нас обращали внимание. Во время танца я успел отпустить пару шуток совсем не фривольного содержания. Щечки Мариам порозовели от танца, шутки мои умели успех, а улыбка красила ее лицо. После танца мы не спешили расставаться – присели за столик, продолжая мило беседовать. Я не строил никаких планов относительно Мариам, да и вряд ли бы мне это удалось.
Поговорив и немного пошутив над некоторыми присутствующими, мы станцевали еще один танец, потом попробовали вишневого вина, сойдясь во мнении, что оно не очень.
– У вас замечательная фигурка, Мариам, и напрасно вы ее прячете. А ваши глаза как два омута, таких глубоких, что можно утонуть. Нет-нет, Мариам, не подумайте ничего дурного – просто я имею плохую привычку говорить то, что вижу.
– И что же вы еще видите, Артуа? – спросила Мариам, подумав и решив не обижаться.
– Еще я вижу, что вы умная, ироничная леди, но почему-то не уделяете должного внимания некоторым вещам, которые могли бы раскрыть вашу натуру и приоткрыть внутренний мир…
А как еще можно объяснить женщине, что если невозможно спрятать недостатки, то следует подчеркнуть достоинства. Что плохо пошитое платье не подчеркивает фигуру, а делает ее бесформенной. Что ее грудь, волнующих размеров и отличной формы, надежно спрятана от глаз, а прическа вовсе никуда не годится.
– Вы считаете это важным?
– Конечно, Мариам, конечно. Это очень важно. Вы очень хорошая, чистая, добрая, но кто же вам поможет, кроме вас самой?
– И вы подошли ко мне только ради этого?
– Нет, конечно. Честно вам скажу, у меня были совсем другие планы. Но когда я узнал вас поближе… Эх, да что теперь говорить! – Конечно, я покривил душой, но уж слишком печальные у нее были глаза.
Девушка весело рассмеялась:
– Я знаю, что вы мне все врете, но так хочется вам поверить! И знаете, я поверю. Артуа, мне пора возвращаться домой, вы не проводите меня до кареты?
– Непременно, Мариам. Кстати, у меня к вам совсем маленькая просьба. – Я придал лицу очень серьезное выражение.
Мариам нахмурилась:
– Все, что в моих силах, Артуа.
– Нет, сразу пообещайте мне выполнить ее. – Я продолжал держать лицо крайне серьезным.
Девушка выглядела растерянной: обещать то, не зная что…
Я сделал вид, что наконец-то решился, и сказал ей:
– Обещайте чаще улыбаться. Когда вы улыбаетесь, как будто солнышко выглядывает из-за туч, светлее становится.
Улыбка у нее действительно была очень славная.
Рука об руку, весело переговариваясь, мы подошли к карете. Здесь Мариам привстала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
– Спасибо вам за все. Я и не помню, когда мне в последний раз довелось так приятно провести вечер.
Помогая ей подняться в карету, я успел шепнуть на самое ушко:
– Кстати, Мариам, у вас походка очень волнующая. Особенно, если сзади смотреть, – и побыстрее захлопнул дверцу.
Смеясь, она погрозила мне пальчиком через стекло.
Возвращаясь, я все думал: ну какого черта ты лезешь со своими наставлениями к совершенно незнакомым людям? Они прекрасно могут обойтись и без них. Но слишком уж печальные глаза были у Мариам и удивительно светлая улыбка. Нельзя в одночасье измениться, следуя словам незнакомца, но иногда такой совет очень помогает, знаю по себе.
Когда я вернулся, объявили очередной тур. Я решительным шагом пересек залу, подошел к Аманде, щелкнул каблуками и произнес:
– Леди Аманда, все, что мне нужно для счастья, – это один танец с вами. Будьте милосердны, не откажите в такой мелочи.
Аманда сидела в кресле в окружении поклонников и внимала их красноречию. На мое неожиданное появление она растерянно захлопала пушистыми ресницами, однако быстро пришла в себя и спросила:
– А где же ваша партнерша, Мариам?
– Вот об этом я и хотел поговорить.
– Со мной? – Она растерялась еще больше.
– Конечно, с вами. Вряд ли кто еще сможет помочь…
Заинтригованная Аманда поднялась из кресла. Я завладел ее рукой и повел к танцующим парам.
– И о чем же вы хотели поговорить, барон?
– О вас конечно же, – не ослабляя напора, сказал я. – Леди Аманда, вы настолько ослепили меня своей красотой, что я совсем потерял голову.
– Позвольте, но ведь мы собирались поговорить совершенно на другую тему!
– Это была маленькая военная хитрость. Обходной маневр с целью завладеть вашим вниманием.
Мы полностью отдались танцу, и должен признать, что как партнерша Аманда была великолепна.
Сразу по окончании тура я заявил, увлекая ее из зала:
– Аманда, давайте выйдем на воздух. Вы не находите, что здесь душновато?
Я поставил перед собой цель завлечь Аманду в темный уголок – и через несколько минут успешно достиг цели.
В тени раскидистого цветущего куста, благоухающего незнакомым, но приятным запахом, я привлек девушку к себе, крепко обхватив руками за талию.
– Барон, да что вы себе позволяете? – изумленно спросила она.
– Леди Аманда, – услышала она в ответ, – сейчас я начну вас страстно целовать, и вам придется выбирать один из двух вариантов. Первый – вы расцарапаете мне лицо и гордо уйдете к своим воздыхателям, которые считаются мужчинами только потому, что носят брюки, а не юбки. Я, обливаясь слезами и кровью, удалюсь по своим делам. Вариант второй – вы отвечаете на мои горячие лобзания не менее горячими поцелуями. В этом случае я никуда не удаляюсь, вернее, мы удаляемся вместе. Даю вам немного времени подумать об этом.
Я с самого начала выбрал роль брутального самца и не собирался отступать.
– Ну вы и нахал, барон, – даже с каким-то восхищением произнесла она. – А почему вы так отзываетесь о моих кавалерах?
– Если бы среди ваших поклонников был хоть один настоящий мужчина, он давно разогнал бы всех остальных, чтобы не путались под ногами. Извините, но время вышло. – И я впился в ее губы поцелуем.
Сделав несколько попыток освободиться, Аманда оставила эту бесполезную затею. А я действительно потерял голову. Запах волос, упругая гибкость тела – Боже мой, что за женщина! Я с трудом оторвался от нее, когда она заколотила меня кулачком по спине.
– Вы самый большой негодяй, Артуа, из всех мужчин, что я только видела. Хотя ваши доводы весьма убедительны, – тихо рассмеялась она. – Но существует одна трудность: я все еще ношу траур по мужу.
