— Такова, может быть, твоя вера, — равнодушно ответил на это Кроталус. — Но, отправляясь в это путешествие, я все подготовил для того, чтобы мне повезло. Мои люди — непревзойденные ныряльщики за монетами, моллюсками и потерянными грузами — из бухты Кхавара. Они достают вещи с глубины в восемь фатомов.[2] — Он махнул рукой в сторону молодых людей и девушек, смешавшихся с пиратами Конана. — Для того чтобы помочь им, я прихватил морской колокол. — Он показал на галеру, которая следовала за «Вороном». Тяжелый бронзовый колокол возвышался посреди ее палубы. — Такой металлический тазик можно, перевернув, опустить в воду, не опрокидывая.
Воздухом, который окажется под ним, можно дышать глубоко под водой, тем самым экономя силы и время.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Конан. — Умно… но как, умоляю, скажи, ты не дашь воде попасть в колокол? — Конан наморщил лоб в недоумении. — С помощью каких-нибудь хитрых колдовских чар?
— Да, можно сказать и так, — с улыбкой ответил ему Кроталус.
— Но скажи, — вмешался Грандальф, — как ты собираешься использовать свое колдовство, если не знаешь, где искать? Амра, не дури с этим колдуном! Пока мы тут стоим, он заколдовывает нас, чтобы, соблазнив сокровищами, заставить нанести обиду морским богам.
— Он не отправился бы в экспедицию через Вилайет, чтобы преследовать духов или попасть им в руки. — Сантиндрисса, покинув свое место у перил, вышла вперед. Гибкие пальцы ее левой руки ласкали острый, как бритва, клинок кинжала, в то время как правая рука сжимала рукоять. — Что привело тебя сюда, Кроталус? Карта?
Черный провидец не отступил. Он даже не взглянул на стальной клинок Дриссы.
— Карта. И мои познания в истории Древности, собранные во время бессчетных бессонных ночей.
— Карту. — Дрисса протянула руку к колдуну, держа кинжал менее угрожающе. Конан не вмешивался, зная, что женщине-пирату нет равных в таких вопросах.
— Боюсь, что карта осталась далеко отсюда, — печально ответил Кроталус. — Она выгравирована на потолке Двора Провидцев в Императорском дворце Аграпура. Долгими ночами я изучал древнюю лепку, и теперь каждая деталь отпечаталась в моей памяти. — Колдун вежливо посмотрел на женщину, легонько постучав по глянцевому куполу своей лысой головы.
— Очень вы, кешанцы, умные! Если ты говоришь правду, нам придется сотрудничать с тобой. — Капитан Дрисса мельком взглянула на Конана. — Но почему мы должны верить твоим догадкам? Каким образом ты определил местоположение сокровищ?
— Из рассказов очевидцев, — ответил колдун. — Слова выживших сохранились в древних свитках. Ведь если тонет корабль, не обязательно тонут все, кто был на борту. Несколько человек из команды Кобольда уплыло на юг в лодке. Их подобрала галера, гнавшаяся за пиратами.
— Без сомнения, их спасли, чтобы замучить и повесить в назидание остальным пиратам. — Резкость Сантиндриссы, казалось исходившая из самой глубины ее сердца, очевидно, была необходима, чтобы все выглядело так, словно Кроталус соглашается сотрудничать благодаря ее нажиму.
— Да… Теперь понятно, почему их рассказам можно верить? — беспечно кивнул ей колдун. — Удивительно, но все свидетели сошлись на одной поразительной детали.
— Я помню, — проговорил Грандальф. — Меч Дагона.
— В самом деле, — подтвердил колдун, кивнув. — Пираты рассказали, что «Василиск» попал в бурю в открытом море, и корпус его оказался пробит. А после корабль очень быстро затонул. Словно гигантский меч вылетел из моря, направляемый титанической рукой.
— Дубина Крома! Я тоже слышал такую историю, но не очень-то верил в нее. — Конан посмотрел на своих спутников. — Моряки Морских племен в таких случаях склонны к сильному преувеличению.
— Сам бог потопил корабль, разве вы не понимаете? — Грандальф словно предчувствовал беду. — Вот почему говорят, что сокровища прокляты!
Кроталус снова заговорил:
— Легенды гласят, что Кобольд Рыжий во время рейда на Султанапур ограбил храм Дагона, вот вам и хороший повод для мести богов. Но у меня есть другое объяснение. — Колдун поднял руку, нащупывая что-то скрытое под одеждой у себя на груди. — Вы видели такую эмблему?
Пальцы пиратов сжались на рукоятках мечей и кинжалов, когда кешанец запустил руку в вырез своих свободных одежд. Но он достал не колдовское оружие, а крошечный предметик, висевший на шнурке у него на шее. Это был круглый золотой медальон по весу не больше гирканийского дублона. Сняв шнурок с шеи, колдун протянул безделушку пиратским атаманам.
На медальоне был изображен обнаженный бог-воин, закрывший щитом пах и поднявший меч высоко над головой. При ближайшем рассмотрении создавалось впечатление, что это огромная статуя. Она стояла на пьедестале. Корабли под парусами и часть замка или волнореза были выгравированы у его ног, одетых в сандалии.
— Я не знаю языка этой надписи, — заметила Филиопа.
— А я — каменного колосса, если такой и правда существует, — прибавил Конан. — Никогда не видел и не слышал о таком огромном идоле на этом побережье. Что на обратной стороне? — Схватив безделушку, он перевернул ее, обнаружив блестящую пустую поверхность.
Кроталус, по-прежнему улыбаясь, темными пальцами развязал ремешок.
— Возьмите этот амулет, капитан. Он — твоя добыча. И в нем нет никакой магической силы, которая привязала бы его ко мне.
— Очень хорошо. Но если ты найдешь для нас корабль, полный таких штуковин, ты сможешь получить медальон назад. — Повернувшись к Филиопе, Конан забросил ремешок золотой безделушки ей на шею, запечатлев поцелуй у нее на лбу.
— Это — эмблема Сарпедона — древнего морского порта, — объяснил Кроталус. — Лишь немногие в наше время знают о нем. Десять тысяч лет назад он процветал где-то у этих берегов. Гордый был город. В свое время его называли Драгоценностью Вилайета.
— Ах да, — сказал Грандальф. — Древнее королевство Сарпа, чьи капитаны повелевали ветрами. — Морской атаман глубокомысленно кивнул. — Еще одна легенда наших племен.
Кроталус внимательно посмотрел на него:
— Но тогда вы знаете, где он располагался?
Грандальф подозрительно взглянул на колдуна:
— Где-то на севере, а кого это волнует? Наши версии сказаний гласят, что он погрузился в море.
— Да, в самом деле, — улыбнулся колдун. — В Сарпедоне народ наслаждался всеми выгодами, какие приносил торговый и военный флот; наслаждался богатствами и превосходством над теми, кого ныне называют великими королевствами, — он указал на медальон, который сверкал на прелестной, украшенной кружевами груди Филиопы. — Изображение на этом знаке намекает на богатства обитателей Сарпедона и их инженерные возможности, так же как на их честолюбивые устремления. Старые рукописи сходятся на том, что незадолго до гибели города его мудрецы обнаружили способ повелевать изменчивыми ветрами Вилайета, заставляя их дуть по своему приказу… Увы, — Кроталус вытянул руки, на этот раз пустые. — Ревнивый бог отомстил и им. Или, что более вероятно, колдунам города недоставало настоящего, первородного искусства, которое сдержало бы те силы, что они спустили с привязи. Тем не менее однажды ночью море похоронило Сарпедон, затопило и задушило его… а возможно, треснула и провалилась земля. Все утонуло, все городские кварталы и скульптуры, форты и храмы. История не говорит, где точно располагался город. Такой же скудной, как современные карты Вилайета, была и та карта, которую я изучал на потолке зала в Аграпуре. Она мало что могла прибавить. Катастрофа, поглотившая Сарпедон, уничтожила и множество островов, подняв из воды другие, сильно изменив контуры внутреннего моря.
