На сей раз веселья ждать не приходилось.
Когда площадь уже перестала вмещать горожан, на башню поднялся первосвященник. В этот миг очень многие поняли — беда действительно стоит у самого порога.
— Дети мои!.. — голос первосвященника разносился так далеко, что, казалось, его могут услышать и на окраине города. — Люди Закатного Края! Вас ждет печальная весть, но вы должны встретить ее мужественно! Не пуская в сердце страх и сомнение! Добрые времена кончились… Мы долго жили в покое и счастии, но теперь пришла пора достать мечи наших прадедов и встать на дороге у тех, кто пожелал зла нашей стране!
'Ну, все, — с тоской понял Шут, — война… , - и не один он понял — слово это шелестом облетело всю площадь. А потом прозвучало и из уст первосвященника. Но слушать его дальше, оставаясь среди растерянных ошарашенных горожан, смысла не было. Шут спрыгнул с постамента и направился во дворец.
9
— Почему ты мне не сказал?! — с порога выдохнул он, едва увидев Руальда. Король сидел в кабинете один и никого не принимал. Лицо его было таким, что лучше бы отойти потихонечку и не попадаться на глаза, но Шута это не остановило. — Ну, рассказывай же, что случилось?!
Руальд оторвался от карты Королевств, на которую смотрел так, словно хотел прожечь взглядом. Молча взял со стола какой-то свиток и двинул в сторону Шута. Тот не стал дожидаться приглашения — расправил бумагу и скользнул взглядом по витым строчкам красивого почерка.
— Похоже, Шаниэр все-таки помутился умом, — негромко сказал он, поняв о чем идет речь в документе. Руальд кивнул и принялся набивать табаком свою трубку, ставшую уже неизменной. — Но ведь Гремучий Перевал им все равно не взять! Это знают даже дети… К чему махать кулаками и выдвигать бессмысленные угрозы? — но громко восклицая, Шут с неизбежностью понимал, что подобная дерзость соседнего королевства наверняка имеет под собой основание.
Руальд вздохнул.
— Они и не пойдут через перевал, Пат. Ферриты заключили договор с Тайкурданом…
— Ох… — Шут сел, изумленный, на первый же стул, что случился рядом. — Нет… Разве так возможно?
— А почему нет? Отец Нар — человек простой, но неглупый. Ферестрийцы обещались хорошо ему отплатить за ценную услугу. А где это видано, чтобы дикокняжеский таргал отказался от легкого золота? Я ему никто, если не сказать хуже…
— Н-но… как же… а Фарр?! — Шут не понимал. Он не понимал такого безразличия!
— А что Фарр… — Руальд отвел глаза, глядя на потухшую трубку в своих руках. — Фарр для него значит меньше, чем жеребенок от породистой кобылы. Разве ты забыл, каковы законы в Диких Княжествах? Этот мальчик не был рожден по священным законам Тайкурдана, а мать его навлекла позор на свой род. Я думаю… думаю, таргалу Хадо будет даже проще, если его нечистый внук сгинет.
Шут вздрогнул при этих словах. Да… все-таки нравы в Диких Княжествах порой были такими, что у любого нормального человека из Закатного Края волосы поднимались дыбом.
— И все же, — Шут запретил себе думать про ребенка и вернулся к главному, — отчего ты мне не говорил? Ни слова… Ведь наверняка знал, что близится война.
— Знал, — хмыкнул Руальд. — Так ведь и тебе это было известно. И любой кухарке… — он устало потер висок и добавил тише: — Посол из Ферестре прибыл среди ночи… Мы собрали совет еще до рассвета, а закончили лишь пару часов назад.
— Вот как… — Шут почувствовал себя дураком. Не пройди он тогда мимо тронного зала — давно бы уже все знал. — Значит, эту капитуляцию тебе посол ферестрийский передал…
— Ну да, — Руальд кивнул и поднялся из кресла. — И, как видишь, Шан оставил нам не очень много времени для раздумий.
Шут видел. Дата была означена в конце документа. До этого дня послу Ферестре надлежало покинуть Закатный Край с подписанной капитуляцией, а гонцам — донести весть о важном событии до ушей короля Шаниэра.
— Что вы решили, Руальд? — тихо спросил Шут.
— Разве ты еще не понял, дружище? — король невесело усмехнулся. — Готовим оружие к бою.
Шут немного помолчал, пытаясь осознать размах приключившейся беды.
— И неужели никто не напомнит Шану, что он нарушит соглашение о мире? — спросил он, пытаясь ухватиться за тонкую ниточку надежды. — Другие королевства?
— Я не могу надеяться на это, — промолвил Руальд.
— Но… почему?
— У всех свои интересы, Пат. Долго объяснять. Ты ступай, наверное… мне надо побыть одному, — король снова взялся набивать трубку, отрешенно глядя куда-то мимо Шута. Тот все понял и молча поднялся со стула. В таком настроении Руальда, и в самом деле, не стоило лишний раз трогать.
Шут спустился к себе в комнату и, обхватив голову, сел на новый пушистый ковер, постеленный прямо под перекладиной.
— Как же так?.. — тихо спрашивал он в пустоту. Сердце стучало неровными толчками. Шут коротко сглотнул и окончательно осознал, что боится.
Боится, словно трусливый щенок… Хуже мальчика-служки из храма, который визжит при виде крыс.
— Нет… — бормотал он, — не хочу… не хочу… — а сам уже почти видел, как снова горят дома, как маршируют темные колонны, щетинясь оружием, как корчатся на земле раненные — и воины обеих армий, и простые люди, которые встанут на защиту своих домов… — Нет!
Взгляд его невольно метнулся к тайнику под кроватью, где была спрятана игла-убийца. Шут не мог сказать наверняка, имеет это колдовство какое-либо отношение к ультиматуму короля Шаниэра или нет.
Но вполне допускал это.
'Уничтожить. Я должен уничтожить ее… — он нервно зашагал по комнате, хмурясь и кусая губы. Снова пытаться проникнуть в чужое колдовство Шут не хотел до дрожи. Нутром чуял — нельзя. Так нельзя, что рука сама собой отдергивается.
— Значит, пришло время просить о помощи, — решил он.
Шут запер дверь, вытащил коробку с иглой и, усевшись на пол, поставил ее перед собой. Несколько минут смотрел на смертоносный 'подарочек', а потом осторожно взял табакерку в руки. Конечно, верней было бы прикоснуться к самой игле, но Шут понимал, как это опасно.
Переход в другой мир уже не представлялся ему очень сложным, но вот дозваться, докричатья оттуда до Кайзы… Шут потерял счет времени, пытаясь почувствовать друга. Он искал и искал его в радужной мозаике сплетений Силы, в лабиринтах иного пространства, искал, пока не понял, что забывает дорогу назад.
Что еще немного — и вот оно, Запределье.
Вернувшись, Шут обнаружил, что давно свалился на пол и выронил коробку. К счастью, та не открылась. Зато у самого Шута над виском пульсировала болью весьма ощутимая шишка. Рубаха прилипла к потному телу, которое, оказывается, совсем занемело.
