И вот теперь здесь эта… служанка. У нее не было магической силы. Не было связей. Ей нечего было предложить ему для обмена. Ничего. И все же она смело держалась перед ним, даже если это и пугало ее.
Это не укладывалось в голове.
Его взгляд опустился к ее небольшой груди, которая практически исчезла, когда она легла на спину. В ней на самом деле не было ничего привлекательного. Ничего, кроме этих живых зеленых глаз, взгляд которых обжигал огнем, горящим в ее душе. В ней была теплота, которая согревала его сильнее, чем пламя в очаге. В своем воображении он мог представить ее обнаженной под ним. Представить, вздохи удовольствия, когда он будет брать ее до тех пор, пока полностью не насытит нужду, пылающую в его крови.
Эти зеленые глаза дразнили и бросали ему вызов даже сейчас.
— Поцелуй меня, Сирен.
Она не дрогнула и не сбежала.
— Это был приказ хозяина своей рабыне?
Уголок его рта приподнялся в настоящей улыбке, впервые за века. Она дерзила ему. Если он скажет да, она откажем ему. Желание ответить именно так вертелось на кончике его языка, просто чтобы увидеть ее огонь, и все же другая часть его не хотела сражаться с ней.
А всего лишь попробовать ее снова.
— Нет, леди. Это простая просьба мужчины к женщине.
— Но ты говорил мне, что ты не человек.
Он покачал головой, она все еще продолжала спорить.
— Поцелуй меня, Сирен… пожалуйста.
Сирен затаила дыхание услышав это слово, которое, она была уверена, этот человек никогда не говорил. Разум внутри нее умолял оттолкнуть его, но она все же не решалась всерьез разозлить его. Он мог поступить с ней по своему усмотрению, и ей повезло, что он все еще находил ее забавной и не раздражающей.
Какой вред может быть от удовлетворения одной его просьбы?
Ее сердце пустилось вскачь, она слегка приподняла голову, чтобы коснуться своими губами его.
Когда ее нерешительный язычок коснулся его, Керриган вцепился рукой в мех, покрывающий кровать. Обхватив ее голову левой рукой, он опустился на девушку, чтобы ощутить каждый дюйм ее тела, прижатого к нему.
Да, это было то, чего он хотел. Теплая женщина в его объятиях. Девственный рот, который пробовал только он. Простодушная женщина, говорящая то, что думает, без злобы, лжи или страха.
Но главное — нежное прикосновение, которое ничего не требует и не причиняет боль.
Оно только несло в себе утешение.
Закрыв глаза, он наслаждался богатым ароматом роз и женщины, когда она запустила свою руку в его волосы. Она не потянула его за волосы, не укусила болезненно его губы. Она погладила его нежным, заботливым прикосновением.
Он никогда прежде не знал ничего, подобного этому. Новизна происходящего захватила его. Взволновала.
Сирен застонала от порочного ощущения того, как Керриган целовал ее. Выпуклость в его паху прижалась к ее бедру, когда он углубил поцелуй. Этот поцелуй был страстным и всепоглощающим, похищающим ее дыхание.
Его туника исчезла, когда он переместил свои губы от ее рта к шее, чуть царапая кожу темной щетиной. От холода его обнаженного тела девушку охватила дрожь, хоть желание и согревало ее изнутри. Это было такое странное ощущение, тепло внутри нее и холод снаружи словно сталкивались.
На вкус он был таким потрясающим, а чувствовался еще лучше. Никогда прежде мужчина не держал ее так. Если бы она не знала его лучше, то могла бы подумать, что он испытывает к ней какие-то чувства. Но это было так глупо. Он ничего не знал о ней, а она ничего не знала о нем. Они были незнакомцами и не питали друг к другу чувств. Он ясно сказал ей об этом.
Но даже при этом, Сирен задрожала, проводя руками по его обнаженной спине.
Пока не почувствовала глубокие рубцы на его коже. Потрясенная ими, она открыла глаза, желая посмотреть на глубокие шрамы, пересекавшие его спину.
— Кто избивал тебя? — слова вырвались наружу, прежде чем она смогла остановить их.
Его глаза вспыхнули красными, Керриган с шипением отстранился, а черная туника снова появилась, чтобы прикрыть шрамы.
— Спи, Сирен.
— Но…
— Спи или я возьму тебя силой, — прорычал он в гневе. — Выбирай! — крик отразился от каменных стен.
Разве ж это выбор? Сглотнув от его беспричинного гнева, она немедленно перекатилась, повернувшись к нему спиной.
Керриган боролся за контроль, снова охваченный огнем, который не мог растопить холод внутри него.
Возьми ее!
Но с какой целью?
Да, он мог ее изнасиловать. Или даже использовать заклинание, чтобы она сама желала его. Но, в конце концов, это будет всего лишь мимолетным развлечением, которое он мог найти с любой девкой из двора Морганы.
Утром он проснется с ее кровью на своих простынях и теле, а его чресла снова будут в огне. Он не найдет успокоения.
Ничего не изменится.
Нет, это было неправдой. Сирен изменится. Она будет осквернена и огонь, который так ярко горит в ее зеленых глазах, потухнет.
Она, наконец, будет побеждена.
Он не знал, почему мысль о том, что она будет сломлена, настолько обеспокоила его, но так и было. Более чем кто-либо, он понимал боль предательства. Постоянные муки унижения, когда другие издевались над ним, а он ничего не мог сделать, чтобы остановить их. Не было ничего хуже ни в этом мире, ни после него, и в первый раз с тех пор, как Моргана нашла его, он не захотел дать волю гневу.
Он захотел…
Керриган замер, когда понял, что он даже не знает названия тому, чего хочет.
Вернувшись на свой трон, он посмотрел на кровать туда, где лежала Сирен. Она была напряжена, как струна.
— Расслабься, Сирен, — тихо прошептал он.
Она напряглась еще больше.
Медленная насмешливая улыбка тронула его губы, когда он прошептал над ней заклинание. Даже сейчас она боролась, пока он не заставил ее уснуть.
Керриган покачал головой, когда девушка, наконец, расслабилась под воздействием его чар. Он начал понимать, как так получилось, что его маленькой мышке суждено родить Мерлина. Без сомнений, она будет такой матерью, которую описывала ему. Той, кто прижмет своего ребенка к груди с любовью, а не с ненавистью.
Отцом малышки не станет какой-то безымянный незнакомец, который заплатит за ее тело и оставит в ней семя, чтобы то закрепилось и выросло во всеми презираемую мерзость. Скорее всего, отцом станет тот, кого она полюбит.
Тот, кому она отдаст самое дорогое, чем владеет.
Неконтролируемая ярость охватила его.
Одной мысли о ком-то из рыцарей Авалона внутри нее, было достаточно, чтобы его кровь вскипела. Они были ноющими полоумными ублюдками, которые не заслуживали кого-то вроде нее.
