Бидж моргнула. Фиона постоянно сбивала ее с толку. У Бидж возникло совершенно непривычное и, к счастью, редко ее посещающее чувство, что собеседница умнее ее.
— Здесь все очень похоже на Землю, — ответила она наконец. — Созвездия похожие, да и фазы Луны тоже.
— Ах, — прошептала Фиона огорченно, — мне следовало об этом подумать.
— Человек не может предвидеть все. Да и вообще, раз уж мы заговорили об этом, должна сказать, что в основном здесь все в точности как на Земле. Просто те отличия, которые есть, очень поражают.
— Даже здесь, — возразила Фиона, — к отличиям нужно относиться с подозрением.
— Здесь, — ответила Бидж тихо, — даже к сходству нужно относиться с подозрением.
Посетительница смутилась, но не сдалась:
— Разве нельзя просто посмотреть на что-то и сразу сказать, в чем отличие? Странности проявляются только в некоторых животных, да еще на поворотах дорог. Так и возникло Спотыкательное заклятие, я думаю: несколько культур, преследовавших одну и ту же цель, смешались в одной фразе. Знаешь, мне кажется, что все нужные мне магические знания я могу получить как раз на границах Перекрестка. И это самое подходящее место для того, чтобы опробовать все, что мне известно.
Бидж закусила губу.
— Весьма опасная идея, — сказала она резко. — Границы все время меняются. Меняются дороги, меняются повороты, так что ты в конце концов можешь оказаться там, куда и в мыслях не имела попасть.
— Неужели такая возможность тебя не привлекает?
— Она меня пугает, — откровенно призналась Бидж. — И я была бы рада за тебя. если бы она пугала и тебя тоже.
— Ox. — Фиона ответила ей вежливым взглядом — как будто разговаривала с любимой тетушкой, отставшей от жизни лет на сорок. — Ну а как тебе нравится жить здесь? Разве ты не скучаешь, например, по музыке?
— Я немного умею петь, — сказала Бидж. Ее голос, чистый и мелодичный, хоть и не поставленный, за это лето поразительно улучшился.
— Петь и я умею. Это совсем не то. — Фиона печально покачала головой.
— Нет, конечно, но для меня это было внове. Я никогда раньше не пела.
Фиона снова покачала головой, явно не одобряя саму идею доморощенного музицирования.
— Мне очень интересно разговаривать с тобой, я бы рада обсудить еще многое. Но мне нужно приводить в порядок коттедж, книги и те я еще не все распаковала. И все-таки я хотела бы еще с тобой поговорить…
— Как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной в «Кружках»? — Бидж охотно приготовила бы угощение сама; за время своей одинокой жизни здесь она научилась ценить общество. Но в «Кружках» она сможет многое показать Фионе и, может быть, тем предостеречь ее от опасных ошибок.
Фиона радостно улыбнулась:
— Я там еще не бывала. Конечно, я слышала про «Кружки».
— Я как раз туда собиралась. — Бидж, заговорив о гостинице, только сейчас осознала, что за последний месяц не бывала в «Кружках» ни с кем, кроме Стефана. — Так что давай встретимся вечером. У меня там есть еще кое-какие дела. И вот что… Я знаю, мои слова покажутся тебе странными, может, ты даже сочтешь меня занудой…
— Да нет, — заверила ее Фиона, и это определенно было правдой.
— Когда ты войдешь в гостиницу, тебе встретится противный такой попугаи. Он будет цитировать тебе правила поведения. Обрати на них внимание, хорошо? На Перекрестке соблюдение правил может оказаться жизненно важным.
— Где бы ты ни находилась, — ответила Фиона, — правила всегда стоит подвергнуть сомнению. — Она улыбнулась Бидж и вышла за дверь.
Бидж собрала остальную чайную посуду, почти ожидая, что она разлетится вдребезги у нее в руках, и посмотрела на закрывшуюся за гостьей дверь.
— Неужели я тоже была такой юной год назад? — неуверенно спросила она сама себя. — Да и вообще была ли я когда-нибудь такой?
Вытирая посуду, Бидж нашла два ответа на этот вопрос, ни один из которых ее не успокоил. Один из них гласил: нет, она никогда не была такой сообразительной. Второй заключался в том, что, даже будучи смертельно больной, она никогда не была такой отчаянной. Будь она в этом отношении такой же, как Фиона, она почти наверняка сейчас была бы уже мертва.
Бидж медленно поднималась на холм к «Кружкам». Даже после полугода частых посещений вид отсюда все еще захватывал дух.
Гостиница располагалась на одиноком холме посреди широкой долины в том месте, где сходилось пять дорог. Знак на столбе у перекрестка показывал вверх, к кругу скал на вершине холма.
Здание представляло собой деревянное строение с толстыми стенами. На втором этаже находилась комната самого Кружки, а окна основного помещения были расположены с таким расчетом, чтобы ни с одной стороны к гостинице нельзя было подойти незамеченным. Скалы на склоне образовывали кольцо вокруг дома; выше на холме находился пруд, питаемый артезианским колодцем, а другой, соединенный с верхним узким протоком, располагался у подножия. Бидж знала — ей однажды пришлось участвовать в сражении за гостиницу, — что вода верхнего пруда служит могучим оружием защиты, да и сама гостиница может неприятно удивить неосторожного захватчика.
Бидж не торопясь поднималась к «Кружкам» по дороге, полностью просматриваемой из гостиницы. На склоне холма, у входа в здание, стоял ее грузовик, который там оставил Стефан. Перед глазами Бидж промелькнуло видение другого грузовика — ветеринарной амбулатории из Западно-Виргинского университета, — пылающего перед домом. Бидж похлопала собственный фургон по бамперу и подошла к двери.
Хотя та — первая — гостиница сгорела дотла, вход с виду не изменился: такая же усеянная коваными болтами массивная дверь и узкий холл за нею, простреливаемый из бойниц, выходящих в центральный зал. План был позаимствован у строителей японских крепостей. Сейчас наружная дверь была закрыта — верный знак того, что закрыта и сама гостиница. Бидж тянула за ручку до тех пор, пока дверь со скрипом медленно не распахнулась.
Сразу за дверью находилась жердочка для попугая, а у противоположной стены — поднос с печеньем. Попугая на жердочке не оказалось.
Из-за двери, ведущей в зал, раздался спокойный голос, говоривший с польским акцентом:
— Эта мерзкая птица отправилась куда-то по своим мерзким делам. Будь благодарна судьбе за это и входи.
Бидж толкнула внутреннюю дверь. Она тоже была массивная, и открыть ее можно было только двумя руками. Будь Бидж вооружена, это поставило бы ее в невыгодное положение.
Воздух в зале был густо приправлен запахами чеснока, лука и розмарина. Из дальнего конца, от очага, в котором вращались вертела, Бидж кивнул пожилой стройный остроглазый человек. Стоящий рядом с ним огромный покрытый шрамами зверь с телом льва и крыльями, головой и передними лапами орла изящно и почтительно поклонился девушке. Между этими двумя сидел, окруженный со всех сторон раскрытыми книгами, Стефан. Он помахал Бидж рукой, и на лице его появилось выражение, какое бывает у человека, увидевшего восход солнца.
