— Заказываю.
Когда письмо было наконец написано, за посетителя снова взялся скрупулезный господин Крифиан:
— Итак, прошу сообщить мне адрес и имя получателя.
— Госпоже Мунемее в Малые Пегасики, — по-военному четко отрапортовал Такангор.
— Вы первый посетитель нашей почты, который называет подобный адрес, — сказал грифон. — Попрошу проследовать к справочной пещере.
Справочная пещера хоть и не напоминала габаритами обиталище Прикопса, но размерами все же поражала, особенно если учитывать, что это было не постоянное обиталище, а исключительно рабочее место. Морально подготовленный общением с футачиками, Такангор был готов ко многому, но все же слегка ошарашен, когда услышал, что из темного провала доносится сонное недовольное ворчание явно немаленького существа.
— Гхм, — осторожно кашлянул Крифиан. — Гхм-гхм! Госпожа Хелс, мы в некотором затруднении, нам требуется ваша консультация.
Из пещеры высунулись тяжелые львиные лапы. Госпожа Хелс выпустила огромные сверкающие когти, растопырила пальцы, раздался звук богатырского зевка, более похожий на рокот моря. А затем уж и сама сотрудница справочного отделения явилась миру во всей красе.
Такангор только охнул и покрепче перехватил боевой топор. Перед ним сладко потягивался сфинкс.
— Задавайте ваши вопросы, — сказала госпожа Хелс, демонстрируя великолепные клыки.
— Необходимо уточнить расположение Малых Пегасиков.
— Чудесный уголок, — расцвел сфинкс. — Волшебное место, особенно до того, как рядом поселились люди.
— Вынужден заметить, что вы заняли нелояльную позицию, что недопустимо для сотрудника королевской службы.
— Это мое частное мнение, — сказала госпожа Хелс. — Письмо срочное?
— Давайте, — кивнул Такангор.
— Три полных дня лёта вверх по течению Нэ-Нэ, у старого дуба — резко направо.
— У вас сейчас тепло?
— Тепло, — удивился минотавр. — А какое это имеет значение?
— От этого зависит, в каком мешке нести футачика — утепленном или стандартном.
— Вот чудеса…
Расплатившись последним серебром за почтовые услуги и уточнив, какие еще деньги имеют хождение в Чесучине, Такангор распрощался с грифоном и футачиками.
Господин Крифиан, склонив набок седую голову, внимательно разглядывал посетителя.
— Я не имею чести быть с вами знакомым, юноша, — внезапно заговорил он. — Но я давно живу на свете и умею делать кой-какие выводы: у вас недурное будущее. Вы можете стать известным полководцем, и если я доживу до этого времени, а надеюсь, что доживу, то с удовольствием послужу в вашем войске. Имейте это в виду.
* * *
Когда-то это был хороший ресторан. Но ведь когда-то и я был хорошим мальчиком.
М. Твен
Таверна под названием «Рыбья голова» не вызывала никакого доверия, но иного заведения, в котором приличный минотавр в полном расцвете сил мог бы заморить червячка, поблизости не наблюдалось. И Такангор решительно распахнул низенькие дубовые двери, явно не рассчитанные ни на существ его породы, ни на почтенных циклопов, ни на горных великанов из далекого Аздака, ни даже на относительно невысоких бангасойских демонов.
— Можно подумать, что у вас сплошь и рядом живут люди, — заявил он с порога, ни к кому конкретно не обращаясь.
Бармен у стойки вскинул брови, разглядывая нового посетителя, но от комментариев воздержался.
Очевидно, девизом хозяев «Рыбьей головы» были три слова: деликатность, тактичность и ненавязчивость. Минотавр успел сесть за столом в самом темном углу, затем пересесть за стол у окна, удобно расположиться, аккуратно пристроить боевой топор, подождать несколько минут и даже погрохотать кулачищем по столешнице, прежде чем перед ним появился здешний слуга.
По происхождению сие существо было оркогоблином, а по призванию — спящей принцессой. Появление Такангора он переживал как личную трагедию и глядел на него глазами, в которых отражалась вся грусть оркогоблинского народа. Однако ученые давно уже заметили, что минотавры иногда могут быть удивительно бесчувственными и толстокожими.
Такангор не обратил никакого внимания на страдания слуги, а принялся внимательно изучать поданную ему черную дощечку с местным меню и через голову оркогоблина обратился прямо к бармену:
— «Завитушки» у вас свежие?
Бармен пребывал мыслями довольно далеко от «Рыбьей головы». Он едва очнулся от мечтаний и лениво произнес:
— Свежие. Позавчера, по-моему, пекли.
После чего окончательно и бесповоротно погрузился в созерцание активной общественной жизни тараканов и мух, снующих по стойке бара.
Ничто так не улучшает вкуса домашних блюд, как изучение меню в ресторане.
Такангор немного погрустил над ассортиментом.
— Эй!
Бармен слегка вздрогнул.
— А кексы у вас сами по себе или с начинкой?
— Кексы всегда сами по себе, — возмутился бармен. — Где вы встречали кексы с начинкой?
Минотавр смахнул с руки шустро карабкающегося таракана-переростка, и тот звучно шлепнулся на пол.
— Какая разница где. Встречал, и все тут. А фирменное блюдо в этом заведении существует?
Бармен вывесился из-за стойки, любопытствуя судьбой пострадавшего таракана. Таракан полежал какое-то время на спине, затем резво перевернулся на лапки и юркнул в щель между досками пола.
— Есть, — печально заговорил оркогоблин. — Мынамыхряк, запеченный с яблоками.
Сам мынамыхряк оставил Такангора абсолютно равнодушным в силу полной своей безвестности в районе как малых, так и Больших Пегасиков. Но название блюда ему в целом понравилось. Он окинул взглядом почти пустой зал, обнаружил двоих за дальним столиком и попытался разглядеть, что едят они.
— С яблоками — это должно быть вкусно. А вот народу у вас немного.
Бармен отогнал мух от серого двухэтажного пирога, представлявшего, вероятно, особую ценность в этом заведении.
— На этой неделе не будет паялпы, — коротко ответил он. — Нет паялпы — нет посетителей.
Такангор подумал, что гуртом и батьку бить легче, и распорядился:
— Принесите мне то же самое, что едят те двое. А выпивки — вдвое больше. Пока что.
Оркогоблин отправился выполнять заказ.
Вышеназванные посетители «Рыбьей головы» при упоминании о двойной порции выпивки — а перед ними стояло уже три кувшина — обернулись к Такангору и застыли в немом восхищении, словно они были детьми, а он — ярмарочным фокусником, который показывал чудеса и раздавал конфеты.
— Кашхаза! — протяжно произнес бармен. — Ты половину бульбяксы проливаешь на пол. Однажды я все-таки тебя уволю, причем без выходного пособия.
