Сейчас, когда Ламия (что за имя такое?) наконец ровно задышала, и до ушей доносились лишь трели ночных птиц, да стрекот цикад, я, наконец, смог взяться за дело. Из сумки я достал немного помятое гусиное перо и слегка потрескавшуюся чернильницу. Осмотрев вещичку, я сорвал что-то вроде лопуха и плотно обмотал этой травой баночку с черной смесью. Поставив подлатанный инструмент на землю, я открыл крышечку. О светлые боги, этот, чуть пряно-горьковатый запах чернил, отрезвлял и бодрил не хуже передержанного рассола при похмелье. Осторожно обмакнув в баночку самодельный циркуль, я принялся чертить на чистой закладке, благ у меня их был запас, свою печать. Сперва был нарисован несущий круг, стандартный каркас статичной печати. Потом я вписал несколько других кружкой по окружности, они будут отвечать за свойства и изменения. Ну а следом, достав прямой нож, и использовав его вместо линейки, принялся чертить. Треугольники сменялись квадратами, следом появлялись трапеции и ромбы, и прочее многоугольные фигуры. Прикусив язык от усердия, я старательно выводил каждую черточку, а вмиг неуверенности убирал перо, дабы немного его почистить. Любая клякса, любая неточность, могли привести к серьезным последствиям, а у меня итак инструментарий пещерного человека, не хотелось лишний раз рисковать.
Через полтора часа кропотливого труда, все линии замкнулись и можно было приступать к заполнению печати. Всего я использовал сорок шесть слов, на восьми разных языках. Комбинируя их во всевозможных последовательностях, я пытался не оставлять никакого двузначения, дабы печать вышла четко сконструированной, без всяких лазеек, которыми может воспользоваться вражеский маг. Хотя, что-то мне подсказывает, что в этой глухомани, не то что мага, а деревенского ведуна не встретишь. Но мало ли когда мне пригодится эта конструкция. А если и нет, то при случае продам её караванщикам. Печать то любой чародей запитать может, вот их маги и воспользуются. Деньга малая, не больше четверти медного за одну закладку-трафарет, но на миску с дешевой похлебкой, где воды больше чем самой похлебки, хватит.
Когда же было законченно и со словами, я с легкой ноткой умиления, взглянул на дело рук своих. Это не те, безобразные, уродливые деревянные фигурки, здесь было настоящее искусство. Достав еще девять пустых закладок, я разложил их на земле в ряд. С левого конца положил недавно изготовленную печать. Закрыв глаза и потянувшись к дару (можно было и не закрывать, но такому слабаку в магии как мне, так было проще) я положил руку на трафарет. А потом, когда почувствовал как энергия откликнулась и потянулась к ладони, провел рукой над всеми листочками. Открыв глаза, и ощутив небольшой отток сил, я увидел десять одинаковых печатей. Вообще, это для меня копировка закладок, не самое тривиальное занятие, а для среднего мага, это как щелчок пальцами, трафареты могли гонять только так.
Теперь можно и помагичить. Убрав ненужные в данный момент закладки в дневник, вложив их в нужный раздел, я зажал между указательными и безымянными пальцами правой руки, оставшийся листочек. Вскоре он напитался энергией и засветился ровным, серебристым светом. Разжав пальцы, я метнул листок в костер. Тот, лишь коснувшись оранжевых лепестков весело трещавшего пламени, мгновенно сгорел. И с этого момента, изредка, если присмотреться, в костерке можно было заметить редкие серебряные нити, они будто седые пряди на рыжей шевелюре, то появлялись, но лишь за тем чтобы спустя удар сердца, мгновенно исчезнуть.
"Ну вот и все" — подумал я и потянулся.
Отток магических сил был невелик. Я специально сделал такую печать, чтобы не я её питал, а энергия пламени. Теперь, самое главное, не дать ему потухнуть. На с этим я справлюсь, пребывая в волчьем сне, когда каждые четверть часа ты просыпаешься, но вскоре снова засыпаешь могильным сном. Полезное умение, тщательно вкочерыженное мне в голову "заботливым" Добряком, наставником из далекого прошлого. Вот и сейчас, подкинув пару полешек в костер, я заснул сидя, лицо к чаще, спиной к барышне, которая сейчас, вероятно видела себя на приеме во дворце Алиата, где все её желания исполнялись быстрее, чем она успевала их озвучить. Мне же, для счастья, хватало эфемерных дворцов повелителя снов, где ни один смертные не смел меня беспокоить…
Утром, когда солнце лениво и нехотя, касалось верхушек деревьев, пробуждая в их кронах птиц, я, с наслаждением потянувшись, поднялся на ноги. Одновременно со мной поднимался и лес. Легкий, немного суховатый, юго-восточный ветер, играл листьями и травой, и их шорох, сплетаясь в бесконечном потоке еле слышных звуков, будто порождал затяжной зевок тысячелетнего леса. Все чаще и все громче, кричали перепелки, шуршали кусты — звери спешили на водопой. А по самым тайным тропам, шли в свои темные уголки ночные звери, утомившись на охоте, они собирались провести денек дремля и отдыхая. И лес, будто чувствуя что опасность миновала, широко раскинул свои зеленые объятия.
Под лучами солнца, россыпью бриллиантов сверкала утренняя роса, её я собрал в маленькие кружечки, выдолбленные из полена. Наслаждаясь пьянящей свежестью я чуть углубился в чащу, здесь я собрал коренья и ягоды. Это не очень-то и сложно если знаешь где и что искать. Вот например куст с синими, немного вытянутыми ягодками, будто маленькие груши. Их есть нельзя, если вам не охота пару дней мучиться от боли в желудке, зато корни этого куста весьма питательны. Вытянув нож, я наклонился и собирался уже их подрезать, как в стороне раздался еле слышный шорох и более отчетливо — чавканье.
Осторожно, дабы не спугнуть неизвестного, я медленно приподнял голову над кустом. С другой стороны куста, так же медленно, поднимал голову рыжий… олененок! Его маленькие черные рожки, мощные, вытянутее челюсти, перемалывающие листья, и темные маслянистые глаза. Не знаю что у меня во взгляде прочитал этот гордый представитель лесной фауны, но уже мгновение спустя он умчался куда-то в глубь. Я же, очнувшись, утер с подбородка слюну…
Не знаю, преодолел ли я звуковой барьер пока мчался на поляну. Там, у почти погасшего костра уже сидела проснувшаяся Принцесска. На самом деле она вставала почти засветло, и в то время пока я занимался собирательством, она проводила утренний моцион. Ну, у девушек с этим сложнее, поэтому не стану зацикливать на данном моменте внимание.
— Собирайся! — крикнул я ей. — Мы идем на охоту!
— Охоту? — переспросила леди.
— О темные боги! — вскрикнул я. — Да, на охоту. И если ты не будешь медлить, может чего и поймаем.
— Но… но…
Зарычав, я быстро затоптал костер, завалил его приготовленными заранее ветками, и, схватив дворцовую девчонку за руку, потащил её в лес. Она упиралась, пыталась вырваться, привычно посыпала мою голову всякими нелестными эпитетами, но стоило мне упомянуть, что возможно на обед, или ужин у нас будет мясо, как она тут же успокоилась. В её глазах загорелся нездоровый блеск, и вскоре она позволила мне ввести её в курс дела. Мы как раз стояли в тени раскидистого туба, а ветер поменял свое направление и если по курсу кто-то есть, то нас не учуют.
