— Я знаю, мэора, только я пока не видел даже краешка этой самой истины, — с неожиданной, почти взрослой горечью ответил подросток.
— Возможно, вы, юный брай, что-то слышали от отца о найденном накопителе?
— Накопителе? — с удивлением переспросил сын мага, и Айриэ поняла, что он не слышал всего разговора. Признаться, она подумала было, что парнишка подслушивал с самого начала. — Вы о том, который отец раздобыл в Дилиании? Но какое отношение это имеет к делу?
— Вот и выясним, имеет ли. Итак?
— Да я, в общем, ничего не знаю, — пожал он плечами. — Отец только сказал, что скоро сможет зарабатывать в Сигмале больше, чем охотой на тварей. Понимаете, мэора, отец был сильным и опытным магом, но его личный резерв… Он был очень маленьким, у меня сейчас и то больше, а как маг я до отцовского уровня не скоро дорасту…
Он тяжело вздохнул и отбросил со лба мешавшую чёлку. Поискал, куда сесть, но в итоге встал позади материнского кресла и положил ей руку на плечо, словно демонстрировал свою готовность оберегать мать от всего мира и надоевших представителей стражи заодно.
— Ничего особенного, бывает, что у сильного мага — маленький резерв. Досадно, но проблема легко решается накопителями.
— Да, мэора, у отца всегда было несколько: хороший, ёмкий браслет и несколько колец попроще. Только установка защитных чар быстро съедала всю энергию из накопителей. У отца было несколько замечательных разработок, он ставил очень сильную защиту, — явно гордясь, сказал парнишка. — Но зарабатывать этим он пока не мог, потому что резерв быстро кончался. То есть по мелочи, разумеется, мог — дом какого-нибудь среднего торговца зачаровать, обережным кругом лагерную стоянку обнести — это сколько угодно. Но отец хотел работать серьёзно, понимаете?
Айриэ кивнула. Что же тут непонятного? Мага с небольшим резервом знатные и богатые клиенты обходили стороной, не желая верить, что счастье не в величине запаса магии, а в личных знаниях и умениях. Бунджир, что вполне естественно, устал гоняться за нечистью и хотел обзавестись солидной клиентурой именно здесь, в Сигмале. Действительно, высококлассные защитные чары стоят дорого, но чтобы создать себе репутацию, магу необходимо уметь пускать пыль в глаза потенциальным клиентам, иначе те пригласят другого специалиста.
— И ваш отец где-то раздобыл нужный накопитель, насколько я понимаю? — поторопила она вопросом студента магической академии.
— Да, мэора. Он не упомянул, где и как, пообещал потом… Но сказал зато, что накопитель очень мощный, просто невиданной ёмкости. Отец собирался вернуться за ним в Дилианию через какое-то время.
— А почему сразу не привёз, не знаете?
Парнишка помотал головой, отчего чёлка опять упала ему на лоб, а кончики волос прикрыли глаза:
— Нет, мэора, отец не говорил. Только добавил, что сразу никак не получится, надо подождать… Больше я ничего не знаю!
— Ну что ж, в таком случае, позвольте откланяться. — Драконна выбралась из уютных объятий мягкого кресла и вежливо наклонила голову, прощаясь: — Благодарю, что ответили на мои вопросы, брайя, юный брай. Вы мне очень помогли.
Сказав так, чтобы не разочаровывать семью покойного Бунджира, Айриэ с сопровождающими удалилась. На самом деле ничего особо ценного узнать не удалось. Неизвестно где, неизвестно у кого покойный маг раздобыл мощный накопитель магии, стоивший ему жизни. Никакой конкретики. Жаль, что отец не сообщил сыну подробностей. Правда, не исключено, что в этом случае подростка уже не было бы в живых, так что оно и к лучшему, наверное.
— Кстати, капитан, вы не знаете, накопители при Бунджире были? — поинтересовалась Айриэ у своего сопровождающего.
— Нет, мэора, ничего: ни колец, ни браслетов.
— А письмо, которое он получил?
— Не было, мэора, — ответил капитан, отрицательно качнув головой. — Ни в доме, ни при нём. Там только одежда окровавленная и осталась… точнее, её обрывки. Их тщательно осмотрели, я присутствовал.
— Ясно, спасибо.
Жаль. Может быть, если бы уцелело письмо, Айриэ удалось почувствовать магический след, а так эта ниточка оборвалась, никуда не приведя. Значит, надо искать новые следы в дилианском посольстве.
Не нравилось ей это мутное дело. Чутьё подсказывало, что с ним нужно разобраться, и желательно поскорее. Чёрная магия — не для этого мира. Хватает и того, что вторжение монстров сильно поколебало хрупкое Равновесие. Впрочем, присутствие дракона это компенсировало. Айриэ усмехнулась про себя: выходит, не так уж плохо, что она застряла здесь на целый век.
Вечером к дилианскому посольству подкатил экипаж, из которого, опёршись на руку слуги, величественно выплыла фигуристая женщина в тёмно-рубиновом платье с низким квадратным вырезом. Она, в сущности, ничем, кроме чересчур открытого платья, не отличалась от знатной дамы, хотя именно эта маленькая деталь — пусть и слегка замаскированная полупрозрачной сверкающей пелериной на тон темнее платья — говорила о многом. Согласно нынешней моде, столь открытые платья аристократка никогда бы себе не позволила, это почиталось моветоном и могло быть уместно лишь в одежде куртизанок, каковой нынешняя гостья посольства, похоже, и являлась. Да и драгоценности, украшавшие женщину, были чуть слишком крупными и даже, пожалуй, аляповатыми, чтобы рубины на шее и в ушах могли считаться подлинными. Вот для искусной и вполне доступной подделки — в самый раз. Почти знатная дама — холёная, красивая, но гораздо более снисходительная к маленьким мужским слабостям, нежели придворная красавица благородных кровей. Провести ночь с такой женщиной и веселее, и приятнее, и, что греха таить, намного дешевле, чем с аристократкой. С последними хорошо, если удастся отделаться дорогими, не поддельными, драгоценностями от лучших ювелиров, а то ведь и в брачные сети могут поймать, что для иных кавалеров совершенно нежелательно.
Впрочем, его высочеству Мэйгину женитьба уже не грозила, супругой он обзавёлся давно, и этот союз был политически выгодным, помогшим королю заручиться поддержкой восточных провинций Дилиании. Супругу, холодную и сдержанную, принц не любил, зато обожал весёлых, беззаботных красавиц, равно даря своё внимание придворным дамам и очаровательным куртизанкам. Впрочем, особой разницы между ними и не имелось, вопрос, как уже упоминалось, был в цене благосклонности. От наивных, бескорыстных девушек и женщин Мэйгин, по его собственному признанию, старался держаться подальше: сильные страсти и серьёзные чувства ему были совершенно ни к чему. Принц был человеком благоразумным. И слишком политиком, чтобы Айриэ верила в эту маску дамского угодника. Впрочем, находясь рядом с таким подозрительным и не слишком добрым человеком, как король Шингар, поневоле озаботишься защитной маскировкой, хотя бы из чувства самосохранения.
