— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги — я совершенно не ожидал встретить такого сопротивления и изрядно растерялся.
Наверное, основным препятствием, было сжатое личное пространство горожан и их бедность, заставлявшая ценить то немногое, что у них было.
Благодушная сытость, возникшая после сытного ужина из хлеба с мясом, запитым местным аналогом кваса не позволила огласить комнату руганью. К тому же, в соседней комнате, спали Лирея, с Карвом. Пацаненок явно ревновал, опасаясь, что я попытаюсь подкатить к его мамке, но острая нужда в деньгах, да моя добротная одежда перевесили детские страхи. Пришлось изображать мирно спящего постояльца, да еще и ждать позднего утра — господа рано не встают.
Курс медной мелочи был разгромным — полтысячи медных монет за золотой, хорошо, что монеты были довольно мелкими. Лирея принесла их в устланной холстом корзинке, законно вычев свои расходы и попросив их подтвердить, перчислив дополнительные затраты.
— Лирея, Вы не могли бы отпустить со мной Карва, я плохо ориентируюсь в городе. Полагаю, еще четыре медных монеты за половину дня его устроят?
— Да, конечно он пойдет с Вами!
— Вас я попрошу купить мне добротную дорожную сумку, примерно вот такого размера, я развел руки. Разумеется это не бесплатная услуга, и кстати, подскажите, сколько будет стоить такая сумка.
— У меня есть знакомый мастер кожаных дел, он делает хорошие сумки, но они стоят недешево, не меньше золотой монеты!
— Я Вам доверяю, и сейчас принесу две — она довольно раскраснелась, надеюсь, вот эти две серебрушки, устроят Вас, как оплата и Вы не откажетесь приобрести мне еще корзинку с едой, в дорогу.
— Да, Ваш знакомый мастер не делает таких круглых фляг? Я бы хотел взять Вашего замечательного кваса, в дорогу.
— Делает, это еще один золотой.
С помощью Карва я добрался до книжной лавки, и, оставив его на улице, пошел на штурм.
— Продавец, где продавец?
Да, у местных, хватает денег на собственную лавку только уже к старости, как он еще на песок не рассыпался? Вкратце, сочиненная мной история повествовала о студенческом друге, с которым мы в свободное время предавались праздным мечтам о путешествиях. Я мол, пожелал преподнести карту окрестных земель, желательно красиво оформленную, как подарок.
Что-то, пожевав сухими губами, книжник принес искомое, с удивительной бережностью, вытащив из берестяного футляра, свиток бумаги, отличного качества и, проверяющее, покосился на мои руки, похоже опасался, что я ее запачкаю.
Карта была неплоха, хотя и без координатной сетки, главное, на ней незаметно нашелся город Готан, правда у самого края, точка отсчета — Корот, рядом — Долон, а также, немного в стороне — Фарон.
За карту ушло целое состояние — целых четыре золотых, но поведение старикана подавало явные знаки, о том, что торг здесь неуместен.
Глава 21. Вернись к истоку.
Покачиваясь на "пассажирском месте" телеги, и прикрыв своим корпусом руку, от возможного взгляда возницы, терпеливо отрабатывал проявление зеленоватого цвета кожи. Где можно использовать подобную способность? Без понятия. Зато я оценил убедительный эффект от благородно краснеющих ушей, аристократичной бледности и собирался разработать все пришедшие в голову "цветовые сигналы", вплоть до посинения покойника.
Чувствовал я себя паршиво, хронический недосып раздражал не меньше, чем приближающийся магический голод, но это не повод прекращать магические тренировки, включая мои постоянные упражнения с "плевком кобры".
Спрыгивать с телеги, под предлогом недомогания, я не собирался. Во-первых, внутри телеги я был в какой-то мере "легитимен". Во-вторых, местность была оживленная, и скорее всего, патрулируемая дозорами стражей. Слишком много товара и народа стекалась в Корот, а без присмотра, это были бы слишком притягательные места, для гопников. В-третьих, за проезд в Долон, было уже заплачено.
— Борк, это Вы! — ошарашено откинулся на стуле Мерн.
Комнатенка землемеров не впечатляла, впрочем, как и здание магистрата.
— Дружище, я тоже рад тебя видеть — добил я его.
— Но что Вы здесь делаете?
— Увы, значок Школы мне больше не носить — и дома ждет меня суровое наказание.
— Вот как, Вас исключили, примите мои соболезнования — землемер-лицемер сыграл огорчение. Что, трудно скрыть ликование во взгляде?
— Мерн, я должен поблагодарить Вас за помощь, увы, сейчас у меня нет достойного подарка. Быть может, Вы сочтете эту золотую монету подарком дружбы и будете хранить ее в память обо мне.
Последняя моя золотая монета перекочевала в судорожно сжатую руку чиновника, на глазах которого рушились основы мироздания. Поиметь, с благородного, золотой, за трухлявую одежонку!
— О да, я сохраню ее, на память, конечно. Жаль, мы больше не встретимся.
Ну да, к золотым монетам привыкают быстро, приятель.
— Может еще и встретимся, после моего домашнего ареста.
— Вас накажут домашним арестом? — к Мерну стремительно вернулась негодующая зависть.
— Да, и это такая скука! Почти такая-же, как занятия в Школе!
— Послушайте, Мерн, расскажите, что-нибудь интересное, прошу дружище. Вот я въехал в Корот, во главе каравана рыбы и внезапно, меня потрясло открытие, откуда, летом может взяться лёд? Это просто чудо! Мерн, где Вы берете лёд?
— Вы … Вы не знаете, что лёд привозят с Таквийских гор?
Я же богатый бездельник, чувак, вспомни мою легенду!
— Мерн, не шутите так со мной, лёд не может сохраниться летом. Да и чем горы могут защитить лед от жары? Не насмехайтесь Мерн, я хорошо помню обиды!
Похоже, таких откровений, от просвещенного механикуса, он не ожидал, а стремительный переход к благородным обидам, cподвигнул его к оправданиям:
— Убедитесь сами, привезенный лед спускают в подвал холодных складов и Вы можете поговорить с мастером, цеха холода — Таканом.
— Хорошо, Мерн, я проверю — веди!
Мерна проняло очередное потрясение — он убедился, что богатые господа понятия не имеют, что такое рабочий день, а я конкретно — о том, что Мерн тут работает, а не правит феодом. Округлившимися глазами, он уставился на мое благородно-глупое лицо, и, с тоской отбросил мысль что-то объяснить:
— Позвольте, я пошлю с Вами магистратского прислужника — мальчишку, сегодня у меня неважно со здоровьем и сопровождать Вас лично у меня нет возможности.
— Какого-то слугу? Кто меня представит? Что обо мне подумает мастер Такан!
— Не беспокойтесь, я напишу ему записку, он меня знает!
— Только из уважения к твоему здоровью, дружище.
