Мгновение, другое — и правильный бой сменился беспорядочной и кровавой свалкой. Вместо того чтобы одним мощным натиском сбросить дерзких в море, дружинники Хагена оказались втянуты в безумную резню ближнего боя; на пирсах всё смешалось в один сплошной клубок сражающихся.
— Передайте Орку и Кануту приказ атаковать! — распорядился Хаген. Голос его стал глух, как всегда бывало в том случае, если бой начинал разворачиваться не по его плану. Однако он по-прежнему командовал вдвое более сильной армией и, как ему казалось, имел что противопоставить ещё не разгаданному им чародейству врага.
Со стен ещё гуще полетели стрелы. И — то ли ослабло защитное заклятье, если оно было, то ли неведомый колдун не мог более отклонять стрелы столь же успешно — они начали находить дорожку. На кораблях упали первые воины, насквозь пронзённые стрелами лучников Хагена. В ход вновь пошли зажигательные стрелы, однако нестройное воинство, высадившееся на хединсейских пирсах, шаг за шагом теснило тяжеловооружённых латников тана.
Это казалось невозможным, но это было именно так. Отборная пехота Хагена, обученная сражаться и в плотных строях, и поодиночке, пятилась назад, вяло отмахиваясь от наседавших врагов. Лихой клич «Земля и люди!» сотрясал стены бастионов.
— Гердер, что всё это значит? — со зловещим холодом в голосе обратился к тысячнику Хаген. — Почему они пятятся перед этой деревенщиной?
Тон Ученика Хедина не предвещал для Гердера ничего хорошего; однако тот твёрдо ответил:
— Тут в ходу колдовство, мой тан. Мечи здесь ни при чём. Какое-то заклятье опутывает наших и помогает тем, с кораблей. Сгинет чародейство — мы сотрём их в пыль!..
— Я не чувствую никакого колдовства! — резко возразил Хаген.
— Оно скрыто, однако же есть — даже на меня оно давит, словно тысяча пудов на спине, — ответил Гердер.
— Проклятье! — взорвался Хаген. — Что же это за невероятное колдовство, которое действует на всех, кроме меня!
— Ничего удивительного, — раздался за спиной холодный голос Сигрлинн. — Оно так и сплетено — чтобы ты ничего не заметил. Это магия тех, кто живёт в Мире Источника Мимира. Я узнаю вязь заклятья!
— Ты можешь снять его с моих?! — выкрикнул тан. — Ещё немного — и эти славные парни вытолкают нас отсюда взашей!
— Не кричи, — холодно произнесла волшебница. — Не тебе повышать на меня голос, Смертный. Я сделаю, что смогу.
— Только уж поторопись, — криво усмехнулся Хаген, бросив ещё один взгляд вниз. Там его панцирники отступили уже к самым проломам; гоблины Орка вначале имели некоторый успех, но атака их захлебнулась в крови, они платили пятью своими за одного врага — и, не выдержав, тоже откатились к самым бастионам. Канут преуспел не больше.
Хотя атакующие и теряли сейчас многих, они всё равно продвигались вперёд. Вот они уже заполнили проломы… вот ворвались внутрь крепости… а Сигрлинн продолжала медленно совершать пассы.
Видя, что пока от волшебства толку мало, Хаген вновь попытался переломить ход боя обычными мечами. У него ещё оставались свежие сотни — и он поспешно двинул их к проломам, где Канут и Орк по-прежнему пятились назад, теряя и теряя бесценные сажени крепостного двора. Тела дружинников Хагена, гоблинов Орка и неведомых нападавших мешались друг с другом, уравниваясь в смерти; они мирно лежали рядом, не имея больше причин для вражды.
В сражение вступили новые воины Хагена, уже давно никто не вспоминал о правильном строе: все попытки ударить на врага так, как умели это дружинники — сплошной стеной щитов, из-за которой торчат одни лишь наконечники копий, нечто вроде страшного хирда горных гномов, — все эти попытки неизменно проваливались. Враг с непостижимой ловкостью превращал бой в беспорядочную свалку.
Крупные капли пота выступили на лбу тана; чутьём опытного полководца он понимал, что бой проигран, он может положить всё своё войско, а враг всё равно одержит верх. На скулах Хагена вспухли желваки, твёрдые, словно камни. У него за спиной — Ильвинг, сын и — Талисман Учителя. Если он сложит сейчас голову в безумной атаке, кто ещё в целом Мире сможет помочь им?
— Ничего не выходит, — услыхал он едва различимый шёпот Сигрлинн. — Моих нынешних сил не хватит. Нужен настоящий Маг, а я даже не могу воззвать ни к кому из нашего Поколения.
— Тогда я пошёл, — спокойно сказал Хаген, бросая забрало вниз, на лицо и делая знак следовать за собой немногим оставшимся приближённым. — Фроди! Выводим всех, кто остался. Ждать больше нечего.
Спустя короткое время Хаген уже стоял во главе плотного строя своих воинов; здесь остались самые верные, наиболее испытанные дружинники. Больше десяти сотен закалённых ветеранов, способных творить чудеса. Много лет они шли с Хагеном от победы к победе, штурмовали города и Восточного, и Западного, и Южного Хьёрварда — и теперь они всё ещё оставались спокойными, твёрдо веря в своего тана.
— Пошли! — Хаген вскинул Голубой Меч.
Десять сотен кованых сапог ударили в камни крепостного двора. Пять сотен рук легли на рукояти мечей, взялись за копья, подняли крепкие щиты. Десять сотен тел, запакованных в сталь до самых глаз, качнулись вперёд, и строй полился через серое пространство крепости — туда, где кипела сумбурная схватка. Тан шёл первым, справа от него — Фроди, слева — Гудмунд.
Боевые рога в рядах дружинников Хагена сыграли атаку. Заслышав знакомые звуки, попытались вырваться из хаоса безнадёжной рубки и другие воины Хединсея, расчистить место для своих товарищей; приняв эти их попытки за панику, предвестницу бегства, нападавшие с диким гиканьем повалили вперёд. На мгновение Хагену стал виден предводитель его противников. Сквозь узкую прорезь шлема его глаза впивались в коренастую фигуру в невзрачных серых доспехах, верх лица его прикрывал кованый шлем, наружу торчала лишь борода. Что-то странно знакомое почудилось Хагену в этом лице, наполовину скрытом сталью. Сигрлинн говорила о магии, пришедшей из Мира Источника… неужели он вновь встретит здесь своего былого товарища по походу к полю Гнипахеллира?
Немалыми усилиями дружинники Хагена смогли расчистить место для своего предводителя. Хаген чувствовал, что к нему вернулось прежнее непоколебимое спокойствие, что так часто выручало его в былые годы. Ощущение шершавой рукояти Голубого Меча, зажатого в руке, рождало уверенность, что уж ему-то удастся выправить положение.
Десять шагов. Девять. Восемь. Семь. Хаген видел удивление на лицах вражеских воинов — вблизи они казались и выглядели простыми хьёрвардскими мужиками, наспех похватавшими оружие и решившими, что одно только обладание жалким подобием копья превратит их в воинов. Правда, до этой минуты они успешно теснили превосходно вымуштрованных воинов Хединсея… но ничего, сейчас всё изменится!
