Глава II. Непредусмотрительность Дар-Эсилей
Кори Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата
«О, пресвятая Лулулла! Когда мой старший брат Элджи умрет — сделай так, чтобы это случилось нескоро! — и предстанет перед твоим сияющим троном, придумай ему, пожалуйста, какое-нибудь хорошенькое наказание, чтобы он чувствовал себя так же идиотски, как я сейчас!» — рассуждал про себя лорд-канцлер Аккалабата, уныло шаркая по мокрому от не прекращающегося с утра дождя асфальту из представительного здания Министерства внешних сношений планеты Делихон к расположенной напротив не менее монументальной гостинице. Это была всецело Элджина идея, которую Кори, на минуту утратив бдительность, позволил в себя внедрить.
— А почему бы тебе самому не посмотреть на другие планеты, помимо Когнаты? — бодренько выдал брат с экрана коммуникатора.
У Кори была тысяча ответов на это «почему бы не?», но он чувствовал себя виноватым за свою давешнюю вспышку с лордом Дар-Халемом. Даже если тот не доложил о ней Элджи, все равно беспричинный выпад против старшего брата был непростительным, тем более в свете важности хороших отношений с королем Дилайны. Поэтому Кори не сразу нашелся что сказать, а Элджи все жизнерадостнее развивал свою идею о том, что начать можно было бы с Делихона, тем более что там — место гибели отца и надо бы съездить, почтить его память… Почему сам Элджи за время своих межпланетных перелетов так и не выбрался навестить место папиной гибели, оставалось за кадром. Но Кори он уболтал. А потом Кори уболтал королеву и старейших даров. Дар-Пассеры вообще проявили неслыханный энтузиазм. Наверное, надеялись от него избавиться: вдруг на Делихоне убьют и второго лорд-канцлера Аккалабата.
«Хотя это вряд ли. Вон какого надежного защитника ко мне приставили!» — иронично подумал Кори, косясь на высокого пожилого мужчину в темных очках, ни на шаг не отстававшего, несмотря на тяжелую трость, на которую тому приходилось опираться. В принципе вреда от Корто — руководителя делихонской службы безопасности — не было никакого. Навязали его Кори еще во время сеанса связи на подлете к планете:
— Мы уверены, что лорд-канцлер Аккалабата способен сам постоять за себя. Но все-таки… вы поймите и нас… нашу озабоченность. После гибели Вашего отца мы обязаны сделать все возможное…
И прочая протокольная лабуда. На середине этих словоизлияний молодого делихонского дипломата, за спиной которого грозно возвышалась мадам Вероник Хетчлинг, отвечавшая за визит лорд-канцлера Аккалабата в целом, Кори вдруг вспомнил, что этот самый Корто, которого к нему приставляют, был почти что свидетелем гибели отца. И тем, кто разделался с его убийцами. Первое возбудило в Кори любопытство, второе — вызвало уважение. Отказаться от сопровождения значило обидеть делихонского офицера, и Кори устало кивнул:
— Хорошо. Я согласен. Но только один человек — господин Корто. Я не хочу бегать со свитой, как королева Мышильда.
Спроси у него кто-нибудь в этот момент, кто такая королева Мышильда, Кори не вспомнил бы. Это было что-то из импортированного с Анакороса лексикончика Элджи: злобный, как королева Мышильда, коварный, как королева Мышильда, бессмысленный, как королева Мышильда — когда братья ссорились, письменно или устно, Кори всегда оказывался королевой Мышильдой. Он к ней даже уже привык. Но все никак не находил времени пошарить про нее в астронете. То, что он не будет заниматься этим и сегодня, было совершенно очевидно. Еще ночью стало очевидно, пропади оно все пропадом.
Сил у Кори едва хватило на то, чтобы ввалиться в комнату и захлопнуть за собой дверь. Слишком неожиданно и слишком чудовищно больно. Ему же еще месяц до альцедо. Почему? Почему-почему-почему? — повторял он, падая прямо в ораде на свежезастеленную кровать. У него раньше бывали задержки, но линька никогда не спешила. «Даже сапоги снимать не буду», — решил Кори. И набора с собой нет, и никого нет рядом.
Альцедо проходило у него сравнительно легко, и Кори всегда наплевательски к нему относился, с непониманием глядя на сверстников, которые с восьми лет уже таинственно и со значением спрашивали друг у друга: «Кто тебя чешет?» Кори чесал тот, кто подворачивался под руку. Вернее было бы сказать, тот, кому Кори подворачивался под руку. В детстве они с Элджи и Медео тренировались друг на друге, потом была Когната, где ему помогала Лала, потом ему стало совсем уже все равно и, почувствовав легкую резь в плечах, он, не обращая внимания на недоуменную реакцию, пихал расческу и пузырек с обезболивающим в руку первому попавшемуся молодому дару, находившемуся на службе при лорд-канцлере.
Теперь, похоже, ему предстояло стать первым аккалабатским даром, который переживет альцедо без вычесывания и обезболивающих. Или не переживет, потому что крылья тянуло невыносимо и режущая боль была уже не только в спине, но и в голове, распарывала изнутри каждый сосудик, сверлила виски, красной дымкой задергивала глаза. Кори всегда кровил сильно при альцедо. И сегодня кровь хлюпала под серебристым орадом, просачиваясь на постель. «Если я здесь околею, будет международный скандал, — судорожно соображал Кори. — Корто и его жена Вероник — хорошие люди, им тоже придется несладко. Представляю, каково будет министру иностранных дел Делихона сообщать нашим, что очередной аккалабатский лорд-канцлер отбросил крылья на их планете. К ним же по наследству от Дилайны перейдет почетное звание самого чумного места Вселенной».
«Дипломаты здесь мрут как мухи, — мрачно спрогнозировал Кори в промежутке между двумя приступами отупляющей головной боли. — Этого мы допустить не можем никак, после того как превосходно нас здесь приняли и как мы удачно обо всем договорились. Хватит разлеживаться, надо взять себя в руки…»
— Лорд Дар-Эсиль! Лорд Дар-Эсиль! — стук в дверь и встревоженный голос Корто вывели Кори из забытья. — Милорд, что с Вами?
Почему я лежу на полу в луже горячей воды? Пресвятая Лулулла! Как я исхитрился это проделать? Неужели я как-то добрался до ванной и открыл кран? И зачем я бросил этот проклятый душ на пол? Спаси меня, пресвятая Лулулла, они же подумают, что лорд-канцлер Аккалабата — совершенный дикарь и не умеет пользоваться современным водоснабжением! Они решат, что я зря столько лет сидел на Когнате! И самое худшее то, что я не могу встать. Даже на колени не могу подняться ни за какие сокровища Хаяроса. У меня совсем нет силы воли. Никакой. Я вообще не знаю, что это такое.
Кори чувствовал, что кипяток проникает под одежду, обжигает перья, руки скользили по розоватой от крови воде, намокшие волосы застилали глаза…
