Как потемнело низкое, затянутое плотными серыми тучами небо, потом запестрело неяркими бликами, которые постепенно собрались в две плавно вращающиеся спирали. Мерцающие вихри несколько мгновений кружили над опушкой и вдруг превратились в ослепительно-яркие молнии, беззвучно ударившие прямо в середину самого большого костра…
Вода… Где-то поблизости есть вода! Я это чувствую, ощущаю всем существом ее неповторимый запах… Кто сказал, что чистая вода не пахнет?! Глупости! Тот просто никогда не хотел пить по-настоящему!.. Так, как хочу я сейчас… Каждый вдох приносит муку — воздух царапает пересохшее горло, но не дышать я не могу… И не могу сглотнуть — рот словно выстлан грубой наждачной бумагой… Надо встать и найти воду!.. Она где-то рядом, такая холодная и упоительно свежая… Но нет сил поднять руки… даже веки…
Моих губ коснулось что-то гладкое и влажное, прохладная струйка просочилась на царапающий нёбо язык. Первый глоток заставил меня глухо замычать от боли, потом пошло легче. Только раздражала скорость процесса: внявшая моему безмолвному зову добрая душа, кем бы она ни была, вливала живительную влагу слишком уж маленькими порциями, которые, казалось, впитывались, едва коснувшись пересохшего языка, не оставляя ничего для нормального глотка. Я, не открывая глаз, нетерпеливо мотнула головой и тут же получила результат — вода пролилась мне на подбородок и шею.
— Не надо спешить!
Мягкая ткань аккуратно промокнула кожу, чья-то рука бережно приподняла мою голову, край кубка снова коснулся губ. На сей раз все прошло гораздо более успешно. Я сделала несколько глотков и открыла глаза.
На краю моей постели сидел Дин. Узнать его получилось не с первой попытки, но в чем именно дело, я разглядела далеко не сразу. А разглядев, просто не поверила глазам. Это сколько же времени я была без сознания?!
— Ты не приходила в себя трое суток, — ответил принц на мой невысказанный вопрос. — Как себя чувствуешь?
— Спасибо, уже гораздо лучше, — машинально кивнула я, не в силах отвести от него взгляд.
Всего лишь трое суток? С таким результатом?! Это чем же надо было заниматься?! Он осунулся и похудел так, что щеки запали, потемнел на лицо, под глазами залегли фиолетовые тени, а волосы… От висков по широким плечам струились две абсолютно белые пряди, ясно различимые на мерцающем фоне серебряной гривы даже при неярком свете костра.
— Что с тобой случилось?!
— Ничего страшного, в самом деле. — Он попытался улыбнуться, но вышло криво и неубедительно. — Сущие пустяки по сравнению с тем, что произошло с тобой.
— Со мной-то уж точно ничего интересного, — усмехнулась я, натягивая повыше одеяло. — Пристрелили, да и весь разговор… Подожди, а почему я до сих пор жива?!
— Тебя что, это не устраивает, и ты хочешь все вернуть, как было? — отозвался вместо принца Ворх, которого я сразу не заметила.
— Пожалуй, нет, — подумав, определилась я. — Очень даже устраивает, но… каким образом?! Кто умудрился так меня заштопать, что я отделалась всего лишь тремя сутками беспамятства? Это же невозможно!
— Для смертных — да…
Красноречивый взгляд принца заставил волка замолчать на полуслове, а до меня стало понемногу доходить. Параллельно с выплывающими из глубин памяти воспоминаниями — приятными и не очень, особенно учитывая последние события… Я некоторое время смотрела на Дина, чувствуя, как от вновь нахлынувших эмоций болезненно сжимается сердце, потом тихо проговорила:
— Значит, именно ты вмешался в божественный промысел и заставил меня задержаться на этом свете?
Принц неопределенно шевельнул плечом, настороженно следя за сменой выражений на моем лице.
— Зачем ты это сделал?!
— Не хотел, чтобы ты умерла.
Сдержанный ответ словно выдернул какую-то чеку — я уже не могла остановиться:
— А ты меня спросил?! Или в мире по-прежнему самым главным являются твои хотения?!
— Ты в тот момент была в неподходящем для беседы состоянии! — Голос Дина зазвучал еще суше, лицо медленно и верно превращалось в каменную маску. — Мы и так едва успели… Главным было спасти жизнь, а что с ней делать потом — решишь сама!
— Жизнь!.. — Я закусила губу и отвернулась к стене. — Пропади пропадом эта самая жизнь, если я буду обязана ею тебе!..
Наступившая вдруг вязкая тишина поглотила все звуки, даже мое хриплое дыхание. Не оборачиваясь, я видела, как заметались фиолетовые сполохи в зрачках Дина, ставших бездонно-черными провалами в тонких золотых ободках. Не сказав ни слова, он аккуратно поставил на стол кубок — вернее, то, что осталось от моей любимой посудины, — поднялся и вышел, сдернув по пути свой плащ с гвоздя. Входной полог тяжело качнулся, и я смогла перевести дыхание — правда, с трудом. Тишина продолжала давить могильной плитой, а я пыталась удержать невесть откуда подступившие слезы.
— Зря ты так! — проявился из дальнего угла волк.
— Может быть, — бесцветно согласилась я, — но именно сейчас не могу иначе…
— Ты же ничего не знаешь! — Голос Ворха звучал глухо и надтреснуто.
— Что — ничего?
— Что произошло, пока ты была без сознания.
— Вот и просветил бы меня, убогую! — При попытке лечь иначе острая боль снова прострелила меня насквозь, что никак не могло добавить веселости в паршивое настроение. Я тихо зарычала, осторожно потирая свежий, еще саднящий шрам под левой грудью. — Что такого настолько уж интересного я должна узнать?
— Это лучше увидеть самой.
— Самой, опять все самой! — Кое-как умудрившись повернуться на другой бок, я чуть не расплакалась от облегчения. — И каким образом?.. Ах да, я же «видящая»… Но я сама даже то место найти не сумею!
— Как раз в этом я могу тебе помочь… если хочешь.
— Да, черт все побери, хочу!!! Хотя бы для того, чтобы хотя бы у тебя появилось хотя бы какое-то подобие нормального выражения… хотя бы на морде лица!
Я и в самом деле попыталась принять вертикальное положение, но резкая боль плеснула в глаза багровым и швырнула меня обратно на смятую постель. Следом навалилась глухая чернота спасительного беспамятства…
— Да я сейчас тебе все уши оборву и хвост в придачу с корнем выдерну!!!
— Мне-то за что?!
— А неповадно будет подстрекать! Куда она пойдет в таком состоянии?! И за каким дьяволом?
— Она сама захотела во всем разобраться!
— С твоей подачи! Угробить ее хочешь?!
— Типун тебе на язык! Даже и захотел бы, так теперь бесполезно, — в сердцах огрызнулся волк, пятясь к выходу от разъяренной Тиальсы, которая недвусмысленно крутила перед его носом длинным березовым поленом. — Против небожителей не попрешь!..
