Маркус вздохнул и налег на весла. Остаток пути до причала у доков они проделали в молчании.
Близился закат. Васлав Накойен, как и обещал, прислал в трактир одного из своих людей. Тот должен был проводить "капитана Николаса" к дому предводителя Львиного клана. Николас назначил себе в сопровождающие Амоса и Гуду. Бриза с Гарри еще утром отправились в город, чтобы попытаться добыть хоть какие-нибудь сведения о судьбе пленников. Рассказ Калиса о запустении, царившем в поместье Дагакона, не на шутку встревожил Николаса. Почти полное отсутствие стражников и часовых близ дворца главного, советника первоправителя казалось принцу еще одной мрачной загадкой во всем том чудовищном хитросплетении интриг и ужасных злодеяний, в которое он и его люди были вовлечены со дня разбойничьего набега на Крайди. Он со всем нетерпением юности жаждал как можно скорее во всем этом разобраться, освободить невольников, покарать виновных и вернуться домой, но время шло, а настойчивые каждодневные поиски пока не дали никаких результатов. Единственным, что придавало происходившему хоть какой-то смысл, можно было счесть отпечаток ноги пантатианского жреца-змея, обнаруженный Калисом в поместье Дагакона, но след этот служил лишь косвенным подтверждением участия пантатианцев в набеге и похищении крайдийских юношей и девушек. Судьба же всего этого множества пленников, среди которых находились принцесса Маргарет и ее компаньонка Эбигейл, по-прежнему оставалась неясной.
Николас не одобрял намерения Калиса вернуться в поместье для дальнейших поисков. Это было слишком опасно. Но эльф, единственный из всех спутников принца не являвшийся гражданином Королевства, вследствие этого не обязан был подчиняться его приказаниям и имел полное право действовать по своему усмотрению. И принцу пришлось примириться с его твердым решением ночь за ночью обследовать все обширные владения Дагакона.
Энтони, Праджи и Ваджа оставались в трактире. Неразлучные приятели-наемники решили до поры до времени не покидать отряда Николаса, соблазнившись щедрым жалованьем, которое принц им выплачивал, и не задавая лишних вопросов о целях его пребывания в городе. Незадолго до ухода Николаса и его спутников Праджи предупредил принца, что в трактире собралось нынче немало соглядатаев из различных кланов и воинских отрядов, в число которых затесались также и двое агентов из Черной Розы. Принц подозвал к себе Энтони и велел ему чутко прислушиваться к разговорам в общем зале и следить, чтобы кто-либо из воинов и матросов, хлебнув лишнего, не сделался слишком разговорчивым.
Отдав своим людям все необходимые распоряжения, принц вышел во двор трактира, где его уже дожидались присланный Накойеном солдат, Гуда и Амос. Чтобы добраться пешком до жилища Васлава, им понадобился почти целый час, и Николасу, который мало бывал в городе, предоставился удобный случай ознакомиться с царившими здесь нравами и порядками.
На всей обширной территории базара, а также в прилегающих к нему кварталах, где селились по преимуществу торговцы, и в районе доков горожане всех сословий, всех кланов и званий разгуливали свободно, никого и ничего не опасаясь. Здесь Николасу и его спутникам то и дело встречались патрули из числа гвардейцев первоправителя. Они-то, как догадался принц, и поддерживали мир и порядок в этой самой оживленной части города.
Но стоило провожатому вывести их из коммерческого центра и свернуть в одну из ближайших к нему улиц, как они тотчас же очутились в обстановке непрекращающихся усобиц, весьма походившей на боевую. Редкие фонари бросали тусклый, призрачный свет на тротуары и мостовые. Прохожие, не отваживаясь, по-видимому, появляться здесь поодиночке, сбивались в группы и небольшие отряды. Женщин почти не было видно, а те немногие, что встретились Никола-су, Гуде и Амосу, шествовали не иначе как в сопровождении вооруженного эскорта. По углам улиц громоздились баррикады из бревен и опрокинутых повозок.
У всех мужчин на груди виднелись серебряные или медные медали с изображениями голов тех или иных животных. То были знаки их принадлежности к различным кланам. Путники шли молча. Здесь, как показалось принцу, вообще не принято было разговаривать на улицах, ведь любое неосторожное слово могло долететь до слуха врага. Тишину, царившую вокруг, нарушали лишь торопливые шаги прохожих, да изредка - негромкое конское ржание.
Все увиденное неприятно удивило Николаса. Он невольно вспомнил слова Гулы о том, что город этот, скорее всего, похож на воинский лагерь. Так оно и оказалось. Но полное представление о том, какую жизнь ведут здесь члены враждующих кланов, принц получил, лишь когда они приблизились к дому Накойена. Часовые Львиного клана попарно несли свою вахту еще за несколько кварталов до жилища предводителя. Провожатый Николаса обменивался с каждым из них коротким кивком и вел гостей дальше. Трехэтажный каменный дом Васлава был обнесен прочной стеной высотой в семь футов, на вершине которой замерли несколько лучников с оружием наготове. Едва путники прошли в ворота, как те были тотчас же закрыты и заперты на засов.
- Да это ж ведь настоящая крепость! - изумился Амос.
Николас молча кивнул и с любопытством оглядел просторный двор, за которым высилась другая стена, футов двенадцати в вышину. Из-за нее виднелась сторожевая башня, увенчивавшая жилище Накойена.
- Двести лет тому назад, - не без гордости поведал им их провожатый, - воины Крысиного клана и их союзники прорвались в дом тогдашнего нашего предводителя. Он победил в том сражении, но несмотря на это был отправлен в позорную ссылку. А тот, кто его сменил на этом посту, велел выстроить внутреннюю стену, чтоб такое никогда больше не повторилось.
Васлав Накойен встретил гостей у входа в дом. За спиной у него выстроились два десятка вооруженных воинов. Николас внимательно их оглядел. У всех были коротко подстриженные бороды и длинные, свисавшие едва не до подбородков усы. В их смуглых скуластых лицах с немного раскосыми глазами угадывалось несомненное сходство с физиономиями спутников гетмана Минолы. Люди эти явно вели свой род от степных кочевников джешанди.
Васлав провел гостей в столовую, просторную длинную комнату со сводчатым потолком, напоминавшую зал для совещаний, коим она, возможно, и являлась. Массивный дубовый стол был застлан белоснежной скатертью с узорчатой вышивкой и накрыт к ужину. Слуги, выстроившись вдоль стены, ждали приказаний хозяина. Старик усадил Николаса и его спутников на почетные места рядом с собой и представил им своего единственного оставшегося в живых сына, худощавого светловолосого юношу по имени Гатонис, и двух дочерей - Ингью, которая, судя по величине ее выступавшего вперед живота, должна была на днях родить, и Таши, бойкую быстроглазую смуглянку лет пятнадцати. Рядом с Ингьей, держа ее за руку, сидел молодой воин в богатой одежде.
