с бабушкой.
Они сегодня тоже явились на семейный ужин. Дедушка Гурим, бабушка Ярдамила. И прадедушка Айза, конечно, который просто спустился из мансарды. Призраки сидели за столом, и дедушка не отрывал мертвого взгляда от рогов папы, которые за день немножко сократились, но все еще выпирали из-под любой шляпы.
— Ты неправильно режешь, — раздался замогильный шепот. — Я резал не так.
Как и большинство волшебников из старых семей, Гурим был ктототамцем, но очень ревностно соблюдал все традиции. В Мистерии отмечают те же самые праздники, что и в севигистских странах, поэтому на Последний День Гурим всегда вставал во главе стола и заученными, тщательно выверенными движениями разделял гуся, индюшку или фазана.
— Мне удобнее так, — сварливо ответил Майно, кладя на свою тарелку кусок грудки.
— Тебе не должно быть удобно так, — возразил Гурим.
— Прекрати меня злить! — повысил голос Майно, и его глаза сверкнули алым. Нож со стоном вонзился в тушку.
— Вот! Вот до чего ты дошел! — воспарил над стулом Гурим. — Ты теперь сам обращаешься в демона! В паргоронскую тварь!
— Эффект временный, скоро пройдет! — рискнула подать голос Лахджа. — Ничего страшного — просто поменьше негативных эмоций, медитация, очищение души, аскеза, целибат…
— Целибат?.. — нахмурился Майно.
— А чо такое целибат? — спросила Астрид, обгладывая кость.
— Нельзя делать новых детей, — объяснила Лахджа, качая Лурию. Та уже тянулась к гусю, но девочке четырех лун от роду мясо, конечно, рано.
— А, ну да, конечно, а то рогатыми родятся, — со знанием дела оттопырила губу Астрид. — Нам на естествознании рассказывали. Про горошек.
Лахджа задумалась, каким бы получился ребенок, зачатый от Майно в таком состоянии. Вдруг полноценным демоном?.. Но нет, лучше не проверять. Скорее, это все-таки будет полудемон, но с кучей отвратительных мутаций.
— Ладно тебе, Гурим, магические эксперименты не всегда завершаются успешно, — успокоительно сказала Ярдамила.
— Ну да, тебе-то это хорошо известно, — недобро покосился на нее муж.
— Главное — чтобы результат был обратим, — произнес Айза. — Он обратим. Незачем портить вечер.
— Я ничего никогда не порчу, — сухо сказал Гурим, с улыбкой принимая от Вероники дух съеденного крылышка.
Вот зачем я позволил тебе себя уговорить? Я говорил, что не надо его звать.
Да ладно, он меня веселит. И смотри, как он радуется, что его Вероника угощает.
Ладно, это мило.
Веронике очень нравился традиционный ужин Постремидиса и вообще праздничная атмосфера в доме. Прошлый Добрый День она помнила плохо, ей тогда было всего три с половиной годика. Зато сейчас она уже осознавала, как все вокруг здорово, какие все веселые и нарядные, как красиво украшен дом, как много вкусностей наготовлено и как хорошо быть без браслета на ноге.
Браслет потерялся где-то в Лимбо, и Вероника по нему не тосковала, так что он не возвращался.
Она поделилась радостью с дедушкой. Гурим медленно-медленно повернулся к сыну и взгляд его стал взглядом бешеной медведицы, у которой украли медвежат.
— Ты надел короний на мою внучку? — не веря своим словам, спросил он. — Да сын ли ты мне после этого?
— Она затопила Радужную бухту бушуками, — раздраженно ответил Майно.
— Меня коты обманули! — поспешно напомнила Вероника.
— Не все говорящие коты — чьи-то фамиллиары, — ласково объяснил ей прадедушка Айза. — Иногда это злокозненные демоны. Важно их различать.
— Значит, надо было лучше следить за ребенком, а не надевать на него кандалы и увечить его дар, — стоял на своем Гурим.
— Мы следили, — чопорно ответил Снежок. — В оба глаза.
— Ты заснул! — возмутился Майно.
— А-а-ах… Человек, зачем поминать былое в Постремидис? Давайте, как велит севигистская традиция, простим в этот день друг другу все обиды.
— Мы не севигисты, и обиды принято прощать в Мизерикордис, а не в Постремидис.
— Это твой фамиллиар, — указал пальцем на Снежка Гурим. — Обвиняешь его — обвиняешь себя.
— Очень верное замечание, — согласилась Лахджа. — Я ему все время это говорю.
— А ты молчи, — покосился на невестку Гурим. — Все из-за тебя.
— Что из-за меня? — не поняла демоница.
— Скверна в моем доме!
— Он уже не твой, ты мертвый, — ехидно ответила Лахджа. — Он сейчас даже больше мой, чем твой. В общем-то, в основном мой.
На лице Майно расплылась веселая улыбка. Вот за это он жену и любил.
А Гурим застыл с каменным выражением лица, как будто прозвучавшее сейчас его не касалось и вообще этого никогда не звучало. Узнав о феноменальном даре внучки, он стал меньше источать яд в сторону Лахджи.
Тем временем Астрид объясняла внимательно слушавшей Веронике, в чем суть завтрашнего Доброго Дня.
— Подарки! — важно сказала она, вскидывая палец. — Сегодня мы просто сидим и едим гуся… Па-ап, а почему мы гусей не разводим? Они вкусные!
— Можем разводить, — сказал Ихалайнен, ставя на стол пирог. — Но ухаживать за ними будешь ты. А у меня и так дел по горло.
Астрид подумала. Кур в основном и так кормила она, потому что мама решила, что у Астрид должны быть какие-то обязанности, а то она что-то даром ест хлеб. Пусть знает, откуда берутся яйца, подушки и курочка.
Можно и гусей добавить. И индюков. И тогда у Астрид будет птичья армия. Петуха Роланда она назначит главнокомандующим, насытит их всех демонической силой, и они станут ее ЛЕГИОНОМ!
При мысли об этом у Астрид чуть-чуть выступила слюна. Съедобный, вкусный легион…
— Давай заведем, — решительно сказала она. — Это будет мой подарок на Добрый День!
— И кьёликов! — попросила Вероника, скорчив умильную мордашку.
Она уже без труда произносила букву «р», но заметила, что когда ее не выговариваешь, то ей умиляются и больше позволяют.
— Не слишком ли много будет у нас живности? — поинтересовался папа.
— Но завтра же Добрый День, — похлопала глазками Вероника. — А я люблю кроликов.
— Но ты понимаешь, что мы будем их есть?.. — спросил папа, жестикулируя куском гусятины на вилке.
— Нет, вы не будете есть моих кроликов, — с угрозой сказала Вероника. — Особенно Черныша.
— Какого еще Черныша? — не понял папа.
— Он самый красивый будет, большой и черный, — увлеченно рассказала Вероника. — И пушистый. Я с ним спать буду.
— Не будешь, кролики все время какают, — сказала Астрид. — Я как-то бежала за кроликом, и он все время какал. Я ему кричала, что я его люблю и хочу погладить, а он какал. Чо?! Чо вы ржете?!
Даже Гурим не удержался от смешка. Астрид набрала воздуху в грудь, издала шумное сопение и продолжила объяснять младшей сестре, что настоящий праздник будет завтра, а сегодня просто как бы репетиция. Покушать гуся, посидеть в кругу семьи и подготовиться, потому что завтра придут гости и есть придется еще больше.
— Натренировать надо, — погладила живот
