В стане мятежников тем временем искали Нико, чтобы его расспросить, но он исчез также внезапно, как появился. Фрика и Шила в сознание не приходили, несмотря на усилия лекаря.
Продвижение ударенного и оглушенного по суше заняло больше времени, чем продвижение раненого по воде. Частично сказалось отсутствие дельфинов. Они прибыли в стан Зигварда чуть за полдень и потребовали аудиенции с «зурпатором».
Зигвард вышел к ним из шатра, брезгливо оглядел обоих, и спросил, что им нужно.
— Великий Лжезигвард! — высокопарно обратился к нему ударенный. — Твой час зазвонил. Мы доставляем тебе честь доброй вести.
Зигвард засмеялся.
— Ну, ну? — сказал он.
— Мы призрели нечеловечные поступки жестокого Фалкона, обижателя и расстраивателя ниверийского народа и больше не намерены терпеть. Нам не нужно обещанное им великое будущее и свобода духа, мы хотим, как продажные кронинцы, жить под властью вероломного зурпатора, ибо оно нам мило, как всем. Мы требуем порабощения никчемной династией! И мы согласны об этом всенародно публиковать!
Помолчали.
— И что же? — спросил Зигвард.
— Теперь ты, — сказал ударенный оглушенному.
— Нет, говори ты, ты красиво говоришь, я так не умею.
— Хорошо. Великий Лжезигвард! Дабы доказать тебе, о коварный владыка, свидетельство верности нашей неслабой, рапортуем мы тебе гласно, что ассассинирован нами негуманный Фалкон.
— А ну, еще раз, если вас не затруднит, — сказал Зигвард. — Что с Фалконом?
— Мы его… того… убрали.
— Куда убрали?
— К чертовой бабушке. Закололи.
— Ого, — сказал Зигвард. Он хотел было завести их в шатер, но кругом было много воинов, и все они, конечно же, все слышали. — Так. Вы вдвоем?
— Да.
— В стане?
— Нет.
— По поручению Хока?
— Нет, Хока мы тоже убрали, когда он его защищал, — ляпнул оглушенный, а ударенный толкнул его локтем и сделал ему страшные глаза.
Что-то случилось, это точно, подумал Зигвард. Но что? Что он такое плетет? Фалкон убит — это возможно. Эти двое, кстати говоря, вполне могли это сделать — вон какие у них лица дубовые. Но то, что они заодно убили Хока — возможным не представлялось. Хок защищал Фалкона? Зачем? И куда пропал этот подлец Нико? И где тот, который с ним был?
— И где теперь Фалкон? — спросил он.
— Все там же, — сказал ударенный. — В Замке Оранжевых Листьев.
Зигвард разбирался в людях гораздо лучше, чем все фалконовы советники вместе взятые, лучше, чем сам Фалкон, поэтому трое всадников, которых он отправил в Замок Оранжевых Листьев, нашли и замок, и трупы, и вернулись через два часа. Зигвард тут же послал в замок карету. Вывоз трупов не занял много времени. Запертых повара и служанку выпустили и отпустили, и они куда-то ушли пешком, возможно в Артанию, хотя вряд ли, ибо прожившие на ниверийской территории более двух лет артанцы, несмотря на горячие симпатии по адресу степного своего края, редко возвращались домой.
Ночью в стан фалконовцев пробрался лазутчик, и, прибыв обратно, рапортовал лично Зигварду. Враг не то, чтобы растерян, но как-то не уверен в себе. Патрули частично спят. Бочки с сыпучей смесью для огнестрелов располагаются на пяти телегах вправо от шатра командования.
Зигвард произвел простой логический анализ ситуации. Смесь — это то, что заставляет огнестрелы работать, без смеси огнестрелы — просто чугунные болванки, от поленьев отличаются тем, что ночью на них сидеть холодно.
Он снарядил отряд из двадцати человек и вооружил их вместо арбалетов простыми луками, а наконечники стрел они обмотали паклей и окунули в смолу, а к седлам привязали по нескольку факелов. Чтобы в последствии о нем не говорили гадости, Зигвард возглавил отряд сам.
Шагом, гладя коней по холкам, чтобы они не ржали и не рыпались, всадники приблизились к неприятельскому стану. Небо покрыто было облаками, и виден был лишь огонь костров фалконовской стражи. Следуя методу Кшиштофа, Зигвард передал приказ шепотом по цепочке. Всадники зажгли факелы и вонзили шпоры в бока коней. Пролетев галопом короткое расстояние, отделяющее их от неприятеля, они ворвались в стан. Только один огнестрел успел выстрелить.
Фалконовцы сперва растерялись, а когда опомнились и дали сигнал тревоги, было уже поздно — на бочки со смесью посыпались зажженные стрелы. В два ряда отряд Зигварда прошел мимо телег, забросав их поверх стрел горящими факелами.
Сыпучая смесь была внове, и о ее действии, и особенно действенности, никто ничего толком не знал.
Некоторые особенно ретивые фалконовцы кинулись тушить телеги, а всадники Зигварда и сам Зигвард, хоть и уходили, но не очень торопясь, рассчитывая заодно помахаться со стражей и подождать, пока проснется остальное войско.
Рвануло так, что, казалось, земля, наконец, проснулась и зарычала, и сейчас всех проглотит. А потом рвануло еще раз.
Сообразительный Зигвард крикнул «Галопом!» и опустил повод. Отряд устремился за ним, и тут рвануло в третий, четвертый, и пятый раз. Зигвард потерял треть отряда, уцелевшие осыпаны были пеплом и сажей, плащи обгорели, у некоторых обгорели волосы. Обезумевшие от грохота, боли, и сыпавшихся с неба искр, кони полетели стрелой. Плащ Зигварда горел, и его пришлось скинуть.
Войдя в шатер, Зигвард сорвал дублет, рубашку, вылил на себя бочонок воды, стирая с лица сажу, и первым делом ощупал волосы. На месте. И то ладно. Спину саднило от ожога, пусть и легкого. А нечего быть таким самоуверенным! Война — она война и есть. Решил покрасоваться, изобразить рыцаря, отца солдат? Полководцы, пусть и великие, панибратствуют с подчиненными. Обязанность императора — держать дистанцию!
Впрочем, миссия удалась.
* * *
Наутро всадник с белым флагом торжественно въехал в стан фалконовцев. Его хотели застрелить, но он умолил их сперва выслушать некие предложения, выдвинутые Великим Князем Зигвардом, и его отвели в шатер командования. Парламентер был молод, симпатичен, обаятелен, и уверен в себе.
— Господа мои, — сказал парламентер, улыбаясь лучезарно. — Мой повелитель старина Зигвард, о котором вы все, возможно, слышали, находится в состоянии дичайшей ярости из-за того, что ему подали сегодня отвратительный, по его словам, завтрак. Полуголый, непричесанный, злой, он изволил в течении получаса гоняться за своим ординарцем, который, по его словам, ничего не понимает в омлетах, журбе, атасах, и вообще ни в чем, с кинжалом. Вообще, если разобраться, Зигвард — весьма неприятный и взбалмошный тип. И я бы с удовольствием оставил бы его и перешел бы на вашу праведную сторону, господа мои, но — не могу. Не могу я к вам перейти. Поскольку вашей стороны, как оказалось, более не существует. И мне лично очень жаль, очень. Замучает меня старина Зигвард, помяните мое слово.
