— Каморра здесь?
— Это не так плохо, как кажется. Он со своими уттаками любезно прокопал нам выход. Правда, нам пришлось искупаться, но нельзя же слишком уж привередничать.
— Значит, эта вода — из верхнего озера? — догадался Альмарен.
— Оттуда. Теперь путь свободен, отдохнем — да и в Фаур.
Обмениваясь впечатлениями, они дошли до стоянки, где были встречены сияющим Шеммой.
— Наконец-то все в сборе, самое время перекусить, — намекнул табунщик. — Я тут и водички принес.
Шемма вполне обжился на стоянке. Он разыскал поблизости большой плоский камень для стола, подтащил к нему камни поменьше, чтобы было удобнее сидеть, а в центр выставил котелок с водой. Тревинер окинул взглядом труды табунщика и распорядился выдать на ужин по целой лепешке, сославшись на то, что сегодня все нагуляли аппетит.
Усевшись за стол, все взяли по влажной, осклизлой лепешке.
— Горяченького бы… — по обычаю вздохнул Шемма.
Тревинер, как правило, посылавший табунщика на Белый алтарь, на этот раз промолчал. Почуяв необычное, Альмарен обвел взглядом друзей, будто заново замечая осунувшееся лицо охотника, а за ним и бескровные щеки Витри, исхудалую физиономию Шеммы, застывшие губы Лилы, которая никак не могла согреться после вынужденного купания.
— Подождите! — воскликнул он и протянул руки к котелку.
Собрав в ладонях огненную силу, Альмарен охватил котелок с боков и сосредоточил поток энергии в центре между ладонями. От воды пошел пар, и вскоре она закипела, будто бы котелок стоял на сильном огне.
— Это — дело! — блеснул зубами охотник.
Он достал из мешка несколько сушеных кисточек цисмы и бросил в котелок. Цветы расправились в кипятке, от воды пошел тонкий медовый запах, напоминающий о солнце, лесе, травах, речных заводях, где по вечерам распускались белые, душистые кисти цисмы. Горячий травяной настой подействовал магически — глаза путников заблестели, на лица вернулась краска. Физиономия Шеммы залоснилась от тепла и удовольствия, волосы магини высохли и распушились.
— Теперь и жить можно, после горяченького. А, Шемма? — окликнул табунщика Тревинер. Шемма не ответил — он был слишком занят сцеживанием остатков чая к себе в кружку.
— А как быть с вами, утопленники? — охотник озабоченно взглянул на Лилу и Альмарена. — Возьмите-ка мой плащ, один на двоих. Это у нас все, что пока еще не намокло.
— Альмарен! — оглянулась она.
Альмарен немедленно подошел к ней.
— Я не могу допустить, чтобы ты лег спать в мокрой одежде, — неуверенно сказала магиня.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Альмарен не сводил пристального взгляда с ее глаз, отыскивая ответ.
— А почему бы нет? — почти беззвучно произнесла она. — Кто знает, сколько нам еще осталось…
Не договорив последнего, угаданного Альмареном слова — «жить», она повернулась и пошла в темноту. Альмарен шагнул за ней.
На исходе ночи конница Ромбара собралась у восточных ворот Босхана. Вскоре подъехал и сам Ромбар в сопровождении Равенора, решившего, должно быть, что спасение камней Трех Братьев не может обойтись без его присутствия. Кроме знаменитого мага, здесь был и Скампада в своем щегольском светло-сером плаще, с объемистыми дорожными мешками, притороченными у седла, а с ним Фирелла в одежде пажа, глядящая на ночной город круглыми спросонья глазами. Сын первого министра имел важное поручение от Норрена — доставить его дочь и его письмо в цитионский дворец.
Убедившись, что все в сборе, Ромбар дал команду открыть ворота. Стража завертела рычаги, натягивая толстые цепи, поднимающие решетку, отодвинула засовы створок ворот.
— Люди знают о цели нашей поездки, Магистр? — Равенор, хотя и узнал подлинное имя магистра ордена Грифона, упорно называл его Магистром, видимо, не считая нужным переучиваться.
— Никто, кроме нас с вами, — ответил вполголоса Ромбар. — Проводнику известно, что нам нужно пересечь Ционское нагорье, но не известно, зачем.
— Он надежный человек?
— Здесь, в Босхане, я ни в ком не уверен. Нувелан представил его как одного из охотников покойного правителя.
— Он из босханской грифоньей охоты?
— По-видимому, да. По словам Нувелана, он знает Ционские скалы лучше босханских улиц.
— Он сказал, сколько дней займет путь через скалы?
— Я еще не спрашивал. — Ромбар взглянул на проводника, невысокого, уже немолодого человека, сидящего верхом на коротконогой гнедой лошаденке. — Нужно предупредить его, что мы спешим.
Ворота распахнулись, открывая взгляду светлеющий кусок неба над Ционским нагорьем. По жесту Ромбара конница тронулась с места и выехала из города. Скампада, которому было не по пути с отрядом, вежливо попрощался с Ромбаром и поехал вдоль городской стены вместе с Фиреллой и одним из Равеноровых слуг. Отряд последовал за проводником, направившим свою лошаденку в лощину между скалами.
Ромбар пришпорил коня и поравнялся с проводником.
— У меня есть карта Келады, — сказал он. — Возьми ее, если понадобится.
— Я запомнил, куда я должен привести вас, — ответил проводник.
— Нам нужно прибыть туда как можно скорее. Сколько дней займет наш путь?
— Мы будем на месте к полудню четвертого дня пути, если поедем с рассвета до заката, не останавливаясь подолгу.
— Три с половиной дня… — повторил за ним Ромбар. — Быстрее не получится?
— Я веду вас кратчайшим путем, — голос проводника не выражал ни досады, ни готовности услужить.
— Но наша цель лежит на северо-востоке, а мы движемся на восток, — не прекращал допытываться Ромбар.
— В скалах прямой путь не всегда самый быстрый, — пояснил проводник. — Здесь есть прямые тропы, но они пешие, да и не каждому под силу. Конных троп, пригодных для такого отряда, как ваш, в Ционских скалах немного. Я знаю путь в Лоан, путь на восточный берег Келады, да две тропы, ведущие к северному краю нагорья. Мы пойдем той тропой, которая выходит из скал вблизи от указанного вами места.
Ромбар с недоверчивым вниманием окинул проводника взглядом. Не найдя ничего примечательного ни в загорелой физиономии, обычной для охотника, ни в неопределенного цвета волосах, где поседевших, где выгоревших на солнце, ни в потертой куртке простого покроя, ни в завалящей лошаденке, он пожалел, что здесь нет Альмарена, который мог чувствовать амулеты Каморры, или хотя бы такого хитреца, как Скампад, от которого не укрылась бы ни малейшая подозрительная черточка.
— Как тебя зовут? — поинтересовался он у проводника.
— Торанга.
— Местный?
