Сидевший за рулем вездехода «Критик» задумчиво почесал огромную рыжую бороду и добродушно поинтересовался.
— А что ты такая не по погоде одетая? Сиськи отморозить не боишься?
Брайан, не говоря ни слова, в одно касание выскочил из кабины, пробежал по крылу, и, совершив длинный прыжок, приземлился в пяти шагах от вездехода.
— Тебе зубы не жмут? — вежливо осведомился он.
— Мальчики, не ссорьтесь! — попросила Джули.
— Мы и не ссоримся, — все так же добродушно ответил рыжебородый, — Садитесь в тачку, ребята, а то, правда, что-нибудь отморозите. Кстати, меня Гернот зовут, я тут вроде мэра.
Внутри прозрачного купола было лето. Не анатарктическое, а настоящее. Двухэтажные жилые корпуса утопали в густой тропической зелени, а под центром свода находилось маленькое озеро. В озере плескалось человек десять, вероятно, из свободной смены. Гернот и прибывшие устроились на берегу, на лужайке, покрытой какой-то густой и довольно жесткой травой, похожей на гибрид хвоща с лишайником.
— Я понимаю, Нолан, что ты, сюда попал не по собственной инициативе, — говорил мэр, читая сопроводительный лист, — Но раз ты здесь, запомни, пожалуйста: 80-я широта это жесткие природные условия. Особенно, зимой, в полярную ночь. Поэтому…
— Знаешь что, — перебил Брайан, — Я на 83-й широте на зимних маневрах «Black snowfall» в десантной группе был. Прыжок с 10 тысяч футов на ледяное поле и марш-бросок 20 миль, ножками, c полной выкладкой. Вопросы ко мне есть?
— Есть. Это где же такое на 83-й широте?
— Форт Алерт, остров Элсмир, Канада, 400 миль от Северного полюса. По сравнению с этим, ваш Хоррор вообще курорт. Так что не пугай меня своей Антарктидой, понял?
Гернот покачал головой.
— Вот ведь упал герой на мою голову. Я все-таки договорю, ОК? …Поэтому, не надо еще добавлять к природным проблемам всякие конфликты. Тут с людьми надо тактично.
— Ты сам первый начал.
— Да я испугался просто. Ты же со стороны не видел, как вы садились.
— Посадка была не зачетная, — признала Гвэн, — но ВПП у вас тут объективное говно.
Она показала руками слегка изогнутый в середине профиль полосы.
— Есть такое, — согласился мэр, — ВПП старая, еще с прошлого века. Будем новую строить. Так вот, Нолан, я понимаю, что ты весь из себя Беовульф, тебе все нипочем, но вокруг-то нормальные люди, и им бывает тяжело, так что…
— Не смей оскорблять Нола! — перебила Джули, — Он не виноват, что был в спецназе! Ты же его совсем не знаешь! А сам еще говорил про тактичность. Тебе не стыдно?
— Я тогда вообще молчать буду, — обиженно сказал Гернот, — а то вы меня точно изобьете. Вот буду так сидеть и молчать. И, кстати, трое на одного это не честно.
— Давай один на один, — спокойно предложил Брайан.
— Нол, прекрати! — крикнула Джули, — Ты что, спятил? Тебе мало было? Скажи, мало?
Брайан опустил голову, и вся его фигура как-то потеряла жесткость.
— Извини, Джу, — тихо сказал он, — дурная привычка. Я буду работать над этим.
— Вот, на фиг, — проворчал мэр, — Ты, Джули, прежде, чем уезжать, объясни мне, как себя вести с этим парнем, ладно?
— А я не собираюсь отсюда уезжать.
— Что, вообще?
— Лет через 10 может быть, уеду, — сообщила она, — А может, через 20.
— И что ты здесь будешь делать? — спросил Гернот.
— А тут что, нечего делать?
— Да есть, конечно, — обрадовался он, — Я просто интересуюсь, кто ты по специальности. В листе про тебя только имя и гражданство.
— Образование: Массачусетский технологический институт. Ядерная физика. Доучилась до бакалавра. Специализация: квантовая хромодинамика. Не очень в тему, да?
Гернот в изумлении подвигал нижнюю челюсть вправо-влево.
— Упс… Квантовая хромодинамика это про что?
— Про кварки, — лаконично ответила она.
— А, знаю, — искренне обрадовался мэр, — это такие маленькие, из которых все состоит. Ну, круто! У нас в городе будет своя настоящая наука. А с обычным ядерным реактором ты умеешь обращаться?
— Научусь. Там ничего сложного. А он уже есть, или это так, на перспективу?
— Есть, конечно! Откуда ты думаешь, здесь электричество, тепло и Лабысло?
— Лабысло? — переспросила Джули.
— Искусственное солнышко, для полярной ночи, — пояснил он, — Оно вон там, в западном секторе висит. На нем смайлик нарисован, для смеха. Сейчас оно выключено, так что не видно. А придумал Лабысло один русский, Макс Фрай. Он еще хокку написал:
«Kulyai na kui Labyislo
Kulyai tudoi i siudoi
K ibutyi mame».
— Как это переводится? — поинтересовалась она.
— На бэзик-инглиш так: Let Labyislo go to priсk, Let it go to and from, To the motherfuck.
Брайан покачал головой и сообщил:
— По-русски правильно будет не «na kui» а «na hui».
— А ты откуда русский знаешь? — удивился Гернот, — ты же, вроде бы, янки.
— Нам при переброске из USMC в азиатский сектор NCTC, дали краткий курс по местным языкам, — пояснил тот, — Китайский, хинди, арабский, русский, фарси, урду, японский, таи, корейский, и бахаса. Туристический минимум, полста самых употребляемых выражений.
— Все равно, знать много языков, это здорово, — сказал мэр, — пусть даже 50 выражений, но уже как-то объясниться можно…
Он повернулся к Гвэн, которая уже улеглась на лужайке, с явным намерением вздремнуть.
— Слушай, а может, и ты останешься? Тут климат здоровее, чем где угодно, и такая красота вокруг, даже иногда не верится. А лет через пять это вообще будет самое крутое место на планете. Здесь урана столько, что на 300 лет хватит, и еще много чего есть.
Сержант Нахара по-свойски похлопала Гернота по спине.
— Нет, amigo. Я северянка, мне надо, чтоб океан и волны до горизонта, солнце в пол-неба и плюс 25 градусов. Так что извини, я высплюсь и обратно.
— Ну, да, — со вздохом, согласился он, — против природы не попрешь. А, с другой стороны, мало ли что. Если передумаешь, то приезжай.
… 10 октября. Тавао, остров Калимантан, Малайзия. Вечер с друзьями друзей.
— … И я искренне надеюсь, доктор Хок, что наши личные встречи будут происходить чаще, потому что ничто так не укрепляет дружбу, как хорошо проведенный вечер в спокойном месте, в окружении доброжелательных и достойных людей.
Доктор Лян закончил свою пятиминутную вступительную речь, и отвесил Чубби церемониальный поклон.
С доброжелательными и достойными людьми в этом маленьком и уютном китайском ресторанчике недалеко от порта, все было в порядке. Чубби могла бы поставить 100 фунтов против горелой спички, что каждый второй из присутствующих находился на свободе лишь условно (пока не поймали). Все эти экзотические персоны так искренне улыбались Чубби, что со стороны могло бы показаться, будто они приходятся ей, как минимум, кузенами, а может, и родными братьями, очень соскучившимися по любимой сестренке. Сейчас она должна была сказать ответную речь. Так здесь принято, и к этому следовало отнестись с уважением.
