А если должник расплачивался — информация о нем просто исчезала. Какие-то ошибки были исключены… До тех пор, пока не случилось экстраординарное происшествие с дочерью мансийского бога смерти. В это дело вмешались чувства… Вот почему профессору удалось скрыть от Елены истинный результат дела Насти Морозовой и Игоря Нефедова, иначе бы ничего не вышло, и оба они — девушка, чье сознание приняло дух древней богини, и ее куратор — были бы мертвы. Профессор солгал — редчайший случай в его жизни, ложь ему претила и никак не приветствовалась даже в бытовых мелочах, но… эту ложь во спасение он себе простил.
А если есть одна ошибка или сбой, могут ли быть подобные?..
Сейчас по ту сторону экрана ноутбука с ним общался человек, который не мог иметь отношения к каким-то давним событиям в практике «Жизненного долга», уж слишком он был молод. По виду и манере разговора — не старше многих студентов Лозинского. А между тем, молодой человек, представившийся Сергеем, являлся нынешним главой филиала ОМВО!
— Есть у нас тут в Екабэшном отделении целая семья на заметке, есть. — Заявил, поправив на носу очки, лопоухий и веснушчатый парень, вежливо поздоровавшийся с собеседником. — Не могу сказать ничего о периоде до пятидесятого года, но далее некоторая история имеется!
Парень с важным видом (очень позабавившим профессора, которому лопоухий мальчишка по возрасту годился в сыновья) упомянул о том, что «…вы же понимаете, тогда телефонов не было, к нам вызывали телеграммами» и сообщил следующие факты.
Аксинью Осокину, проживающую в Шарташском районе городе Свердловска, вызывали именно телеграммой. Дело с погашением долга могло бы развиваться, согласись женщина прийти и познакомиться с нулевым порталом. Не явилась — неудивительно, из сотни вызовов активным оказывался один, да и то в лучшем случае. В советское время их было гораздо меньше: на странные телеграммы мало кто реагировал (разве что пенсионеры), только с массовым появлением телефонной связи реакций стало больше.
В Свердловск из села Быньги Аксинья переехала вместе с тремя дочерьми, носившими ту же фамилию (Осокина замуж не выходила, от разных мужчин рожала девочек или от одного, уже не разобраться). Всем им тоже отправляли телеграммы — с семьдесят первого по восьмидесятый год включительно, причем место проживания вторично сменилось у двух дочерей, старшая же так и осталась жить в Свердловске. Средняя перебралась в Невьянск, младшая вернулась в Быньги. Женщин разыскивали и пытались пригласить в «Жизненный долг». Ни одна не явилась. Имена: Лидия, Ульяна и… Есения. Наконец, в начале «нулевых» и по нынешнее время начались звонки следующему поколению…
— И?.. — коротко спросил Лозинский, дожевывая последний сырник.
Он чувствовал смутный азарт, который уже не раз охватывал его в процессе работы с должниками ОМВО. Историк быстро сопоставил некоторые известные факты, дополненные все те ми же байками и предположениями.
Фамилия старшей должницы нулевого портала, — Осокина — могла быть всего лишь совпадением, но точно также могла косвенно относиться к династии уральских горнозаводчиков и вообще истории Урала и Сибири. И деревня Шарташ (давно вошедшая в состав города Екатеринбурга как жилой микрорайон), и Невьянск, и Быньги — все это были в свое время центры русского старообрядчества. Старообрядцы бежали на Урал со всей России, и не зря… Слухами земля полнилась. Скорее всего, оба тогдашних олигарха — и Никита, и Акинфий Демидовы, — были тайными раскольниками. Беглым противникам реформы патриарха Никона они покровительствовали всеми способами, принимая под свое крыло трудолюбивых опытных (как бы сказали сейчас) специалистов. И можно с ответственностью сказать, что первые заводы Демидовых руками этих укрытых от преследования властей личностей и выстроены. Свидетельства?.. да сколько угодно. Дело же не только в производстве, но и в искусстве, искусство частенько является надежным подтверждением истории. Достаточно вспомнить потрясающую школу невьянских старообрядческих иконописцев, которую создавали Демидовы в своих владениях… Феномен невьянской иконы широко известен, а впоследствии эти мастера так прославились, что официальная церковь закрыла глаза на прошлое и заказывала невьянским мастерам и иконы, и роспись храмов.
Демидовы, может, и были тайными последователями Древлеправославия, а Осокины — явными, и не скрывали этого. Хм… Кто-то из предков Аксиньи отошел от веры, продав душу дьяволу? Как это получилось? Соблазн, отчаяние, что толкнуло? Человек слаб… Кроме того, надо вспомнить еще одну крайне важную вещь — массовые ритуальные самоубийства старообрядцев, роднящие подобные дела минувших дней с деструктивными тоталитарными сектами дней нынешних. Ведь жгли, топили, морили голодом и заживо хоронили в землянках не только себя, но и собственных детей… Главным образом это касалось «беспоповцев», категорически отрицающих духовенство.
На памяти Лозинского (в самом начале необычной практики) в ОМВО был такой должник, по порталу «Энзэ». Молодой мужчина: жизнерадостный, недавно женившийся, в меру пьющий, который, как и многие другие в его возрасте, застрял между атеизмом, «веселым язычеством» и неоформленной мыслью о том, что «наверху что-то есть, но не нашего ума дело — пока не померли». То, что показал ему портал, была ответственность предка за триста с лишним загубленных людей, окончивших жизнь в конце семнадцатого века, в огнепальном причастии или гари в одном из сибирских старообрядческих скитов в Тобольском уезде. Тот, кто выжил — тот, кто сподвиг людей на грех, в котором невозможно раскаяться, — струсил и сбежал в последний момент. А один из его потомков вошел в простую деревянную дверь одного из порталов «Жизненного долга» — чтобы выйти совсем другим человеком.
Прим. авт.: автор ничего не придумал. История ритуальных самоубийств в старообрядческой среде унесла жизни многих десятков тысяч. Первое документальное свидетельство о гари в Сибири относится к 1679 году. Тогда за один день, шестое января, на реке Березовке в Тобольском уезде заживо сожгли себя (по разным источникам) от трехсот до полутора тысяч человек.
Он стал священником. Именно к нему, отцу Даниилу, Антон обращался в прошлом году, чтобы освятить то место на трассе, где посмертная тень менква губила любителей лихой езды…
Прим. авт.: сцена из романа «Нулевой портал».
— … вот все, что есть по Осокиной. — Услышал профессор и вышел из состояния задумчивости.
Как прицепить сюда фальшивый рубль, семейное проклятье и мертвого младенца, схороненного под печью?! Вывод напрашивался сам собой, собственно, он созрел еще до составления плана действий вместе с Еленой: село Быньги нужно посетить лично! Дабы посмотреть на ту самую избу (если ее еще не снесли) и попытаться понять, что за призрак ребенка там обитает (если обитает). Кто-то из наследников ведьмы мог взяться за ум, отойти от всего этого и, например, освятить жилье. Тогда никакого призрака-игоши там и в помине нет.
Последнее предположение Антона тут же рухнуло, не успев слететь с языка.
— Да там полный мрак. — Вздохнул представитель Екабэшного филиала, несколько картинно почесав за своим необъятным ухом старинной деревянной линейкой.
Алкоголизм, наркомания, наследственное слабоумие, еще там что-то. Их съедают те же силы, с которыми они контактировали. В общем, асоциальные стали. Звонят им — а они посылают к… ну, вы поняли, куда. Не знаю, кому там будут звонить после нас.
Патетическое «после нас» опять позабавило Лозинского, задумавшегося над тем, что мог совершить этот юноша, попавший в должники «Энзэ» или «Муси». Впрочем, это ведь мог быть и не он сам, а кто-то из его ближайших предков. Профессор поблагодарил и уже хотел попрощаться, но лопоухий коллега неожиданно воскликнул:
— Ой! Я вас слегка ввел в заблуждение! Тут такие сложные семейные связи. Какая-то путаница с фамилией Осокиных… Кто-то замуж выходил, менял фамилию, кто-то женился, кто-то эмигрировал после Октябрьской революции. Мне вот тут подсказывают под руку, что долги по семейным линиям перекрестные. Я поищу и выйду на связь, как только будет какая-то ясность… С зарубежными филиалами не так просто общаться, разница во времени и так далее.
