— А разве нет? — вскинула я на нее удивленный и, хотелось бы верить, хотя бы немного невинный взгляд. Закусила губу и отвернулась.
Насколько я знала, правила наследования у светлых были довольно простыми. Титул переходил к старшему сыну вместе с землями и всем имуществом.
У темных все было совсем не так. Из-за вакантной должности Верховного из века в век вспыхивали межусобицы. Несмотря на это, уже много сотен лет Верховным становится представитель рода Даркмор.
Это называется — порода. Хватка. И приличная доля беспринципности.
А что касалось земель и прочего имущества, то тут традиции тоже было просты. Кто первый успел — того и артефакты.
Говоря о наследовании богатств семьи Даркморов, стоило упомянуть, что сейчас мое положение было намного более выгодным, чем у моего брата. Как минимум потому, что я находилась ближе и к фамильной сокровищнице, и к древним гримуарам, и, собственно, к особняку Дракморов. Так что в случае смерти родителей имела все шансы первой прибрать к рукам все самое ценное.
Определенно, мне нравился такой расклад.
Если бы мы были светлыми, то все имущество без вариантов отошло бы моему брату, как старшему мужчине. А я должна была бы кротко рассчитывать на содержание и стараться сделать выгодную партию, пока молодость и красота меня не покинули.
Стоило ли говорить, что такие традиции у темных не приживались. Вряд ли хоть один темный стерпел бы, услышав, что он не заслуживает титула или земель, потому что родился позже брата. Или родился женщиной. А вот проигрыш в честной схватке — это уже достойная причина лишиться какого-нибудь поместья или артефакта.
Жизнь есть жизнь, в ней случаются поражения, иногда важно хотя бы то, что ты сражался.
Как бы то ни было, у светлых все было устроено проще.
До сих пор было очевидно, что наследником Райана Лайтвуда будет его старший сын Сэмюэль. Он станет новым Верховным и новым лордом Лайтвудом, владельцем земель, банковских счетов и всего остального. Самым влиятельным светлым магом, проще говоря.
Какая-то часть меня сгорала от любопытства, желая увидеть, каким Верховным будет Сэмюэль. При всей моей к нему симпатии — редко встретишь светлого, которого настолько легко напугать, — я не могла не признать, что Верховный из него… как из Ренфилда дворецкий.
И даже хуже.
Как бы то ни было, если на секунду допустить мысль, что мы с Лайтвудом действительно поженимся и у нас родится сын… то это внесет определенные сложности в момент наследования титула.
Все станет отнюдь не таким однозначным, как до этого.
Ведь у Лайтвуда, фактически, будет два старших сына.
И большой вопрос, кто из них в очереди наследования будет стоять первым. Вероятнее всего, тот, кого выберет сам Лайтвуд.
Судя по всему, этот аспект скорой женитьбы не приходил Ребекке в голову, пока я об этом не заговорила.
Обдумывая все это, я не забывала хлопать ресницами как можно более невинно.
— Что сказал тебе мой сын, девочка? — процедила Ребекка.
— Он сказал… сказал… — я старательно изобразила растерянность. — Простите, я должна идти!
— Стоять, — она сжала мое запястье. — Ты ведь не хочешь замуж… Медея?
Ну и хватка!
Я прищурилась.
Накануне ночью я предложила Ребекке союз. Она отказалась, потому что не желала заключать сделку с темной. При этом заявила, что она "костьми ляжет", лишь бы не дать Лайтвуду на мне жениться. Как будто я ее не поддерживала в этом славном устремлении всеми фибрами души!
И при этом Ребекка возмутилась, узнав, что я не желаю становится женой ее сына.
Голос ее до сих пор звучал в ушах:
“Ты понимаешь, кто к тебе сватается? Да ты от счастья до потолка должна прыгать, теряя юбки! Сам лорд Лайтвуд! Верховный светлых! Самый завидный холостяк столицы, а то и всей империи! Добрый, красивый, умный! Доверенное лицо императора! К тебе сватается мой сын! А ты — нос воротишь?!”
Что ж. Зря вы так, леди Ребекка. Могли бы избежать множества волнений. А теперь все.
— После нашего разговора прошлой ночью… — тихо начала я. — Я… — После тщательно выверенной паузы я продолжила, глядя в глаза Ребекке: — Я все осознала. Спасибо, что открыли мне глаза. Я польщена называть себя невестой Райана. И буду счастлива выйти за него замуж и подарить ему сына. К тому же, Лили сказала, что она не против того, чтобы мы с ее отцом поженились.
Рот Ребекки открылся.
Она посмотрела в сторону Лили.
— Что-о-о?
— Но брак отца это ведь… его дело, — Лили начала оправдываться, и я обернулась.
Ее лицо было растерянным, серые глаза — огромными и испуганными. Кажется, даже аккуратный пучок волос немного сбился на бок.
Что ж, все оказалось проще, чем я думала.
Остается вытащить из рукава еще один козырь.
— А еще она…
Я замерла.
Закусила губу.
Не могу.
Проклятый!
Да что со мной такое?
Я собиралась рассказать Ребекке о том куске черной ткани, что хранила Лили между страниц книги.
Обвинить Лили в связи с темным.
Посеять в дружной семье еще одно зерно раздора.
И, кроме того, наглядно продемонстрировать Лайтвуду, почему не стоит пускать лисицу в курятник, а темную — в семью светлых.
Очень уж разные у нас… принципы общежития.
Но, заглянув в растерянное лицо Лили, которая смотрела на меня почему-то очень доверчиво, я поняла, что ни слова не могу произнести.
— А еще Лили может сделать достойную партию, выйдя замуж за темного колдуна, — выпалила я наконец. — Отец устроит ее брак. Мое почтение! Рада была присоединиться к вам за ужином. Надеюсь на ответный визит.
Ругая себя на чем свет стоит, я вылетела из столовой, а затем — из особняка Лайтвудов.
Проклятый!
Что же на меня нашло?
Пока я стремительно шагала к калитке, за моей спиной прозвучал оглушительный хлопок, а затем — громкий и радостный смех Бенджамина.
Обернувшись, я увидела, что окно его комнаты на втором этаже заволокло черным дымом.
Что ж.
Бенджамин быстро учится и схватывает на лету: мы с ним целый час учились делать “бах!” Для защиты, разумеется. Или чтобы порадовать близких хорошей шуткой.
Надеюсь, Сэмюэлю понравилось.
Если он этим же вечером не будет с пеной у рта убеждать Лайтвуда, что тот совершит большую ошибку, взяв меня в жены, то… я крайне удивлюсь.
Мне показалось, что я слышу доносящиеся из столовой женские голоса: Лили и Ребекка (в основном, надо думать, Ребекка) явно говорили на повышенных тонах.
Я почувствовала, что уголки губ расползаются в улыбке.
Визит можно назвать успешным, несмотря на… слабость, которой я от себя не ожидала.
Лайтвуду к вечеру явно будет не до свиданий.
Семейные ссоры, небольшой сюрприз, который я приготовила для него под дверями спальни…
Милый, а ты думал, что иметь в невестах темную — похоже на счастье?
Сюрприз!
Чувства тебя ждут совершенно другие.
Продолжая мечтательно улыбаться, я села в экипаж.
Может, я даже увижу Лайтвуда завтра утром.
Когда он попросит вернуть ему кольцо и скажет три самых главных слова, которые я от него жду: “Свадьбы не будет!”
Я буквально видела пышущее праведным гневом лицо Лайтвуда и моих дражайших матушку с батюшкой, расстроенных из-за того, что помолвка сорвалась.
Какое это будет чудесное зрелище!
Если бы я тогда знала, как ошибаюсь.
Глава 13
Когда зачарованный экипаж подъехал к особняку Даркморов, настроение у меня улучшилось настолько, что я мурлыкала себе под нос мою любимую колыбельную. “В темном лесу колдунья живет, маленьких деток на ужин там ждет. Никто из детишек, кто в дом к ней попал, не вышел потом, как бы он ни кричал”.
Чудесная мелодия.
Я предвкушала, как Лайтвуд объявит о том, что передумал жениться, прокручивала в голове миллион вариантов будущего.
Попросит отдать кольцо.
Напишет гневное письмо.
Пришлет к воротам Даркмора вооруженный отряд.
