Когда Кассандра нашла в себе силы разлепить зажмуренные от ужаса глаза, то оказалось, что она и её спутники (или конвоиры?) стоят не в лесной чаще, а посреди длинной проселочной дороги. Щедро светило яркое летнее солнце, пахло травой. Ветер лениво подгонял серую пыль, а по обе стороны тракта тянулись просторные луга. Вдалеке паслось стадо, под присмотром одинокого пастушка. И больше никого — ни души. Если не считать раскинувшегося впереди поселения. Неказистые дома жались за бревенчатыми стенами. Похоже, не город, так — деревушка какая-то…
Организм, непривычный к столь оригинальным способам перемещения растерялся от столь резкой смены видов. С запозданием настигло противное головокружение, к горлу подступила тошнота. Как будто спрыгнула с быстро крутящейся карусели, или перекачалась на качелях. Девушка пошатнулась и машинально оперлась обо что-то. Лишь когда по позвоночнику пробежала мелкая дрожь, Кэсс поняла, кто служит ей поддержкой и застыла. Демон несильно дернул ее за волосы, вынуждая посмотреть на него.
— Боишься меня, — недобро усмехнулся он, видя, как вздрогнула жертва. — Это хорошо. Люди должны бояться.
— Не боюсь, — храбро, но глупо огрызнулась она.
Мышонок, исполненный отваги, снова был готов напасть на кота.
— Неужто? — ей показалось, или в низком голосе звучали мурлычущие нотки?
Все. Довольно его радовать! И отчаявшаяся рабыня смело взглянула в глаза Хозяину, собираясь сказать… что именно она собиралась сказать так и осталось тайной. В том числе и для неё самой. Язык присох к нёбу, в горле застыл ком. Стоило посмотреть в лицо Амону, как сила воли превращалась в абсолютное ничто. Ни шевельнуться, ни даже просто отвести взгляд. Вихрем пронеслись перед глазами воспоминания о недавнем поцелуе, и последующем унижении.
В глубине звериных зрачков опять мелькнула странная искра, и демон чуть наклонился к жертве, ожидая, что та отпрянет. Но она, напротив, сжала зубы, стиснула кулаки, и подалась вперед, вопреки всем своим вопящим от ужаса инстинктам. Снова на его лице мелькнула насмешка. Они стояли так близко друг к другу, что дыхание сливалось.
Прозрачные глаза демона смотрели в темные, полные ярости глаза девушки. В мыслях Кэсс снова всплыло воспоминание о поцелуе, но сейчас оно изменилось, ожило, словно превратилось в чреду видений, которые можно было почувствовать. Он целует её… отстраняется… но не говорит ничего обидного. Вместо этого горячие губы скользят по её запрокинутой шее, обжигая дыханием. И покорная невольница откидывается ещё сильнее, чувствуя на спине сильные ладони, и впитывая, впитывая ласку. Сердце неистово бьется, но вот он отрывается от неё, и голубые глаза медленно становятся звериными…
Чем старательнее девушка гнала от себя эти странные, вязкие и чувственные мысли, тем откровеннее они становились. Амон, глядя в глаза рабыне, улыбался все шире и шире, видя, как жарко полыхает от стыда перед навязанными им картинками лицо. Он склонился еще ближе, так, что губами почти коснулся уха упрямицы и прошептал:
— Как громко ты думаешь…
От близости его дыхания по спине и рукам Кассандры побежали мурашки. Глаза испуганно распахнулись, щёки залились ещё более отчаянным румянцем — она понимала, что он видит её смятение и наслаждается. А демон, решив одержать окончательную победу, шепнул:
— Только попроси…
Шлец шмыгнул носом, подсаживая Риэля на лошадь, и этот резкий неуместный звук помог девушке совладать с собой.
Она уставилась под ноги.
Лицо пылало.
Бешено бьющееся сердце, будто собиралось выпрыгнуть из груди.
А вот Амон только невозмутимо хмыкнул и спокойно отошел.
— Сволочь бездушная, — прошептала Кэсс, подходя на неверных ногах к знакомой уже сивой лошадке.
Селение, через которое лежал их путь, оказалось крошечным и убогим — пара десятков полуразвалившихся дворов, постоялый двор и небольшой торг, все — в кольце подгнивающей бревенчатой ограды. Пальцем ткни — развалится. Дорожки и тропинки между домами почему-то оказались посыпаны пеплом.
Он падал с серого неба, хотя за воротами по-прежнему ярко светило солнце. Демон выразительно посмотрел на ангела, и тот пробормотал под нос что-то, похожее на ругательство. Кассандра ехала, непрерывно оглядываясь. Пепел чинно парил в воздухе, но каким-то чудом опускался только под ноги идущим, словно не осмеливался коснуться людей. Собственно, сам факт таких необычных осадков никого тут не смущал — все без исключения люди были поглощены делами. Даже дети не носились с визгом по улицам и дворам, мешая взрослым и получая подзатыльники, а тоже что-то старательно мастерили.
Четверо путников неспешно ехали по улице, и девушка, пользуясь этой неторопливостью, сверху вниз смотрела на людей, увлеченных каждый своим делом: гончар крутил босыми ногами весело жужжащий круг и лепил горшок, на пороге одного из домов сидели две совершенно одинаковых девочки-подростка с подвязанными к поясу прялками. Веретена мелькали в сноровистых руках, наматывая ровную шерстяную нить. Однако, несмотря на всеобщую занятость, путников все-таки замечали.
Увидев представителей расы господ, жители бросали работу и незамедлительно падали ниц, тычась лбами в присыпанную пеплом землю. Однако, минуя раболепно склонённые спины, Кэсс затылком чувствовала на себе недоумевающие взгляды. Всеобщий интерес привлекали её волосы, люди провожали глазами этакое чудо, а дети без затей тыкали пальцами и долго смотрели вслед с простодушным изумлением. Невысокая, худая, в мужской одежде, девушка все сильнее съеживалась в седле и едва сдерживалась, чтобы не пришпорить смирно шагающую сивку и не унестись прочь из этого странного, мрачного места. Она старалась держаться поближе к Амону. Один раз даже задела ногой его стремя. Демон, покосился на нее, но ничего не сказал, хотя и шага его вороной тоже не замедлил.
— Как быстро ты пополнишь запасы? — спросил демон спутника. — Не люблю людские поселения.
— Час, — ответил тот, раздраженно глядя на приветствующих Хозяев людей.
— Шлец, смени лошадей. И их должно быть три, а не четыре, понял?
— Да, господин, — часто-часто закивал юноша.
— Риэль, возьмешь с собой девчонку?
— Почему я? — полюбопытствовал ангел.
— Мне нужно проведать один из отрядов, что стоит здесь, недалеко. Надо узнать, есть ли новости из столицы.
Пока мужчины обсуждали её судьбу, Кассандра сидела на лошади и уныло рассматривала свою безобразную одежду и босые пыльные ноги.
«Какая же я грязная!», — эта мысль прочно засела в голове и вытеснила все остальные. Несчастная рабыня не мылась уже почти три дня, а сколько за это время всего случилось. Одна бешеная скачка через чащу чего стоит! Поэтому теперь казалось, что все тело от макушки до пяток пропахло конским потом и вообще всякой гадостью. Однако озвучить свою просьбу невольница не решалась. Видя, каково отношение в здешнем мире к людям, девушка с ужасом осознавала жестокую реальность. Поэтому ей оставалось молча мечтать об огромной горячей ванне, увенчанной пышным кружевом сладко пахнущей пены, о чистой удобной одежде (которая не болтается, как на вешалке и не пытается сползти при каждом шаге).
