Васька на мгновение замер, а потом нерешительно кивнул. Ещё какое-то время он молчал, а потом решился и, робко посмотрев на Ксанку, спросил. — Вы не люди?
Ксанка хмыкнула и покосилась на него, блеснув озорными искорками в глазах. — Сам догадался?
— Не сразу. По вам не поймёшь. Только глаза выдают, иногда.
— А что не так с глазами? — Валдор покосился на мальчика с любопытством.
Васька на мгновение замер, а потом решился и сказал. — Они у вас у всех цвет меняют и ещё уши.
— Что уши?
— Они у Ксанки и у вас шевелятся, иногда. Люди так не умеют. Я пробовал.
Милея фыркнула, а Зея задорно улыбнулась. — О, подруга, мы с тобой ещё не совсем потеряны для общества, у нас хоть уши не прыгают. В отличие от некоторых.
— И нечего завидовать. — Ксанка показала подругам язык, что вызвало на лице мальчишки некоторое подобие улыбки. Даже такой робкой попытки оказалось достаточно, чтобы девушки восхищенно ахнули. Мальчик и без того был симпатичный, а уж когда улыбался от него вообще глаз было не оторвать. Ему бы ещё с волосами разобраться, а то это нечто, растущее на голове неровно обрезанными клоками и явно давно не мытое, немного пугало.
— И как ты относишься к тому, что мы не люди. — Валдор с любопытством посмотрел на мальчика.
— Нормально. — Васька пожал плечами. — К тому же, и люди могут быть ещё теми зверьми.
Последнюю часть фразы, Васька сказал очень тихо, но его все услышали. Переспрашивать никто не стал, и Ксанка решила для себя, что обязательно поговорит с мальчиком, как только представится такая возможность.
— Значит, идёшь с нами?
— Конечно, а почему я должен был передумать.
* * *
Встреча с Крипом была назначена на полночь. Сантион раздражённо провёл рукой по волосам. Ожидание было частью его жизни, но в последнее время, оно давалось ему с большим трудом. Что-то явно шло не так, но что именно он не знал и это злило. Артефакт девчонка достала, иначе не отплясывала бы так лихо в корчме. Смутное ощущение надвигающихся неприятностей не отпускало, заставляя сердце биться чаще.
— Что же вы задумали?
Хазеель пришёл за час до назначенной встречи и выглядел, мягко говоря, раздосадованным.
— Что случилось?
— И ты ещё спрашиваешь? Можно подумать, за тобой весь день не шныряли чьи-то шпионы. Эти заразы даже не скрывались. У меня сложилось ощущение, что за мной следит полгорода. Такое неприятное чувство, будто я живу в доме с прозрачными стенами, и каждое моё движение становится достоянием широкой публики.
— Потерпи, скоро мы покинем этот не слишком гостеприимный городок и отправимся домой.
— Я уже весь в предвкушении. — Хазеель растянулся на кровати и блаженно прикрыл глаза. Скептическое хмыканье Сантиона он как всегда проигнорировал.
— Как думаешь, они будут защищать девчонку, или выдадут её нам.
— И с какой такой радости они нам её отдадут. Не скажешь?
— Ни с какой. А ведь нам её нужно забрать.
Брюнет неопределённо дёрнул плечом, так и не открыв глаз. Да и что он мог сказать.
— В любом случае, наше присутствие их напрягает, и они старательно нам это показывают.
— Брось, обычное поведение мелких мошенников. Им положено волноваться. В их профессии, стоит расслабиться, как тебя хоронят в общей могиле, без надгробия и напутственных речей.
— Ты меня успокоил. Знаешь, с таким же успехом пристукнуть могут и нас. И поверь мне, над нашей могилкой тоже никто опознавательных знаков не поставит. А знаешь что самое любопытное? Они зашевелились именно тогда, когда мы начали интересоваться девчонкой. Как думаешь, это совпадение?
Хазеель открыл один глаз и с тоской посмотрел на друга.
— Ты от меня ведь не отстанешь?
— Нет. — Сантион очаровательно улыбнулся.
— Кто бы только знал, с какой «нежностью» я к тебе отношусь. — Простонал брюнет, поднимаясь с кровати. — И в кого ты такой противный?
— Не меняй тему. Кстати, нам уже пора, так что отрывай свой зад от моей кровати и пошли получать нашу долгожданную награду.
— Слушаю и повинуюсь, господин.
— Вот, так бы сразу. А то ругается, рожи корчит. Зараза ты, Хаз.
— От заразы слышу. Пошли уже великий и ужасный.
Крип ждал их сидя за столом и перебирая какие-то бумажки. Стоило перворожденным войти, как он оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на вошедших. На мгновение по его лицу проскользнуло что-то наподобие улыбки, но это произошло так быстро, что вполне можно было подумать, что посетителям показалось.
— Очень рад вновь видеть вас господа. Как вы понимаете, ваше задание выполнено.
Эльфы холодно посмотрели на мужчину. Уж в чём в чём, а в умении держать маску на лице эльфам не было равных.
— Мы можем увидеть посох.
— Конечно, но у меня один вопрос.
Эльфы заметно напряглись. На вопросы им отвечать не хотелось.
— Зачем вы интересовались исполнителем?
— Возможно, мы просто хотели подстраховаться, на тот случай если что-то пойдёт е так.
— Возможно.
Крип ещё какое-то время буравил эльфа взглядом, а потом достал долгожданный посох.
Передача артефакта должна была пройти гладко. Но, стоило эльфийскому магу прикоснуться к посоху, как он побледнел. Что-то явно пошло не так, это сразу же поняли все присутствующие.
— Что? — Сантион с тревогой посмотрел на мага.
— Артефакт уже выбрал себе носителя, этого мы не предвидели.
— Что значит выбрал? А как же ритуал? Флаэр, что ты молчишь? Как нам узнать, кто стал носителем и где его искать?
Эльфийский маг начал быстро что-то чертить прямо на полу комнаты. Крип с любопытством наблюдал за действиями эльфов, даже не пытаясь их остановить.
Прошло несколько томительных минут и вот начерченные на полу символы вспыхнули, на мгновение ослепив тех ко был в комнате, а потом усталый маг сел прямо на пол и поднял на своего господина полные грусти глаза.
— Носитель девушка, не человек. Объединение произошло недавно.
— То есть, ты хочешь сказать, что носителем стал исполнитель задания? — Вкрадчиво спросил Сантион.
— Скорее всего. Других следов на посохе я не вижу, вернее они настолько незначительные или старые, что отнести их к носителю не представляется возможным.
— Замечательно. — Сантион устало прикрыл глаза. Все их действия коту под хвост. Следовало догадаться, что что-то не так, но он не почувствовал.
— Крип, вы ведь знаете, кто был исполнителем?
— Знаю. — Голос у мужчины был совершенно спокойный.
— Это она, да?
— Вы же сами интересовались Ксанкой, к чему теперь разводить эти церемонии.
