Потом достал Роман из другого мешка несколько железных ножей. И худые ножи были, и добрые, один даже Дзеяновой работы оказался, все без ручек. Несколько копейных наконечников неважного качества, два скандских, и ещё кинжал, но без бронзовой рукояти. Каждое лезвие напильником царапал, показывал - мягкое железо.
После всего на свет появился обычный горшок, высокий, с широким горлом, в таких ещё хозяйки молоко на сметану отстаивают. И ещё один. В последнем мешке оказался толчёный уголь, просто как песок. Зачем такой?
Роман стал его в горшок сыпать. Когда до половины насыпал, стал втыкать в порошок лезвия ножей и кинжала. Так втыкал, чтобы друг друга не касались, и стенок горшка - тоже. И всё Дзеяну показывал, старался, чтобы тот всё хорошо разглядеть мог. И продолжил толчёным углем засыпать. Когда одни хвостовики из порошка торчали, его парнишка песка сухого притащил, которым горшок до верха засыпали. А сам горшок глиняным тестом закрыли.
Со вторым горшком всё то же самое сделал, но в этот раз зарыл в чёрный порошок копейные наконечники.
Иноземец попросил Дзеяна в пустой печи огонь развести. Конечно, огонь немедленно развели - интересно же, зачем всё это с горшком-то делали. Роман угля в яму насыпал, а как он разгорелся, опустил в печь свои горшки, и опять же углём их забросал. Затем печь дёрном закрыл, оставил одно малое отверстие и Дзеяну на Солнышко показывает. Мол, как светило снова поднимется, горшки из печи доставать будем.
" Это я удачно зашёл".
Роман смотрел на стоящие у кузнечного горна мехи, и ощущал себя последним идиотом. Тот кожаный бурдюк с костяным соплом, распяленный между двумя треугольниками из палок, что лежит сейчас в гостевом жилье на хуторе Печкура у здешнего хозяина вызвал бы припадок веселья часика на два. Его агрегат из трёх широких досок, похожих на балалайку, вид сверху, соединённых между собой кожаной "гармошкой", превосходил творение сумрачного Романского гения по всем параметрам, кроме веса. Шишагов не выдержал, потянул пару раз за верёвку, оценив мощную струю воздуха, вырвавшуюся из сопла и эффективность работы жёсткой конструкции. Понравилось, обязательно нужно будет себе такие же изготовить.
Остальное оборудование не впечатлило, но кое-что из развешенных на стенах приспособлений разглядеть в полумраке не удалось. Ничего, они сюда не на один день, успеют рассмотреть инвентарь в деталях. Одно ясно, тисков в хозяйстве у Дзеяна нет, точильного и шлифовального станков тоже. А Рома свои станки притащил, повезло с транспортом. Тиски придётся делать.
Теперь нужно поделиться с Дзеяном технологиями. Заодно и самому теоретические знания на практике проверить. О цементации железных изделий при нагревании с угольной пылью Шишагов только читал, самому делать до сих пор не приходилось.
Жаль только, не удалось истолочь древесный уголь в пыль - как ни старался Акчей, а уголь получился в основном крупинками, на качественное измельчение времени не хватило.
Когда горшки с отправленными на цементацию изделиями остались прогреваться в печи, Роман уже совсем собрался договариваться с кузнецом об изготовлении шлема, но тут из лесу донесся визгливый лай, и два мирно дремавших во дворе кудлатых кобеля подхватились и понеслись в чащу.
"Машку учуяли! Не устроила бы моя девушка им смертный бой", - на бегу думал Роман, и, не коснувшись рукой, перепрыгнул метровый плетень, которым была огорожена усадьба кузнеца. Сзади грузно топали бегущие за гостем хозяева.
Лай усилился, к визгливому сучьему бреху присоединились гулкие голоса кобелей, но, к радости Шишагова, предсмертный собачий хрип так и не раздался. Роман выбежал на небольшую полянку и остановился, любуясь открывшейся картиной: на толстенном нижнем суку растущего посреди поляны векового дуба, не обращая ни малейшего внимания на беснующихся внизу собак, вольно расположилась его любимица. Придерживая передней лапой остатки косульей туши, Маха время от времени отрывала от неё кусочек, и не торопясь, задумчиво так, проглатывала. Ей было хорошо. В рассеянности она даже не обращала внимания на то, что её левая задняя лапа свесилась вниз, и разъярённый пёс, прыгая раз за разом, лязгает клыками, на пядь не достигая цели.
Лохматые псы исходили злобой прямо под наглой Машкой, а поднявшая переполох сука продолжала гавкать, стараясь держаться от неё подальше.
Прибежавшие сыновья кузнеца остановились рядом с Шишаговым, большими глазами рассматривая Маху. Грузный Дзеян подбежал последним, понял, что происходит, и громко расхохотался. Он ткнул Романа кулаком в бок и от восторга хлопнул себя ладонями по бёдрам.
" А ведь классный мужик, сработаемся", - понял Шишагов и тоже рассмеялся. Когда отец, продолжая ржать, тыкая пальцем то в сторону невозмутимо продолжавшей питаться Махи, то в бок её хозяина, объяснил детям, что происходит, развеселились и они.
Не ожидавшие такой реакции лохматые сторожа растерялись и накал их ярости пошёл на убыль, только сука продолжала брехать, по периметру обходя полянку. Кузнецы изловили псов, и Шишагов позвал Машку вниз. Наглая девка посигналила собравшимся голубыми глазищами и буквально стекла на землю. Потёрлась о ноги своего вожака и снизошла до ритуала знакомства с собаками. После представления кобелям Роман отпустил Машку, и она снова запрыгнула на закачавшийся под её тяжестью сук, к своей добыче. Армия поклонников пушистой красавицы увеличилась ещё на четырёх человек.
Успокоившиеся псы вернулись домой вместе с людьми, только самка собаки косилась назад, поднимая на холке шерсть и порыкивая.
Происшествие с Машкой как-то разрядило обстановку, и дальнейшее пребывание Ромы в семействе кузнецов перестало походить на встречу проверяющего из высокого штаба личным составом отдалённого гарнизончика. Судя по всему, возникшая у Шишагова симпатия оказалась взаимной, гости и хозяева общались уже без оглядки, не ожидая от другой стороны подвоха. Разошедшийся Роман постарался объяснить кузнецу, что при накачивании в печь воздуха мехами (он указал на домницу и потом стал изображать руками качание, имитируя звук выходящего из мехов воздуха),
из того же количества угля и руды железа получится больше. Оказывается, об этом кузнец знал, но людей для такой операции в хозяйстве не хватало. А леса и руды в окрестностях много, показывая размер запасов, кузнец широко развёл руки в стороны.
Тогда Роман послал Рудика за последним мешком. Достал из него трофейный шлем, взятый в последней стычке, и показал мастеру. Тот цокнул языком - хорошая работа, знаю. Показал на Роминого полоняника, и имя кузнеца назвал - Батрад. Акчей подтвердил. Дзеян перевернул шлем, и показал Роману клеймо.
