— Давай, поднимай камень!
Это был камень, который должен был повлечь за собой целый обвал. Шира так нервничала, что руки ее дрожали. Вместе они подняли камень так, что он мог раскачиваться.
— Хватит, — просипел Map голосом, который нельзя было назвать голосом. — Об остальном я позабочусь сам.
Она видела, что он говорит правду, она уже сделала свое. Остальное он должен был делать сам.
Но он медлил.
— Торопись, — простонала она.
Он сделал вид, что не слышит. Его взгляд был прикован к тем, кто полз там внизу. Внезапно она поняла, что он задумал.
— Нет! — прошептала она.
— Не вмешивайся не в свое дело!
— Но ведь ты убьешь их!
— Ну и что, маленькая ходячая добродетель!
— Нет, нет! — закричала Шира и попыталась перебраться к нему, что остановить.
Map смеялся над ее страхом. Это был самый отвратительный смех, который ей когда-либо приходилось слышать. Она была вне себя от отчаяния и бросилась на него — как раз в тот момент, когда он пустил в ход короткий лом. Толпа была сейчас прямо под ними.
— И ты туда же! — прокричал он, торжествуя, схватил ее за руку и бросил вниз. Но Шира отчаянно вцепилась в него, он потерял равновесие, и они упали вместе под аккомпанемент чудовищного грохота падающих камней.
Она услышала злобный, ужасный вой Мара, пытавшегося как-то уцепиться за скалу. Шира заметила, что ее красивая куртка царапала гладкую стену, пока она на головокружительной скорости скользила вниз. Все, что она видела — это гора, молнией проносящаяся перед ее глазами, все, что она чувствовала, это жжение в ладонях, когда они безуспешно пытались за что-то зацепиться. Map был совсем рядом, но она не могла увидеть его, она лишь чувствовала его близость — и наконец услышала, как вокруг них на землю падают камни, услышала, как кричат от ужаса другие люди, поняла, что они уже внизу и что ничто не может их спасти.
Шира смогла увидеть, как прямо им на головы летит огромный валун. Он раздавит нас, автоматически подумала она с горьким бессилием. Теперь они были внизу, теперь конец. Все было кончено.
Внезапно вокруг стало тихо. Странная, звенящая тишина, как взгляд в вечность. К своему большому удивлению они увидели, что огромный камень повис над их головами, каменная пыль застыла в воздухе, а сами они стоят внизу, вокруг них были упавшие камни, их руки были по-прежнему прижаты к горе. Они добрались до земли, но не заметили, как.
Неподалеку она увидела одного из захватчиков. Он был как раз в падении, руки его были широко раскинуты, лицо выражало боль и смертельный ужас. Но он еще не упал. Он был как бы заперт между жизнью и смертью, между вертикальным и горизонтальным положением.
Издалека, из-за горной страны Таран-гай, в заблокированный перевал двигалось какое-то огромное существо. Оно медленно приблизилось, карабкаясь по валунам удивительной, перекатывающейся походкой, как будто бы бедра его были вообще без суставов. Он был огромный и ужасный, серый, как высохшая земля, с гладко выбритой головой, в одной лишь набедренной повязке. Он перелез через груды камней, с улыбкой взглянул на разрушения вокруг себя, походил от одного трупа к другому и наконец подошел к Мару и Шире, стоявшим у горы.
«В конце концов он победил, — подумала Шира. — Мое время истекло. Это смертный миг».
Он смотрел на них черными, похожими на бездонные колодцы глазами с зеленоватым, пляшущим пламенем где-то в самой глубине.
— Вы двое — здесь, — засмеялся он. — И вместе? Меньше всего я ожидал увидеть именно это. Твоя работа, Map?
И он небрежно повел рукой вокруг.
— Да, — коротко ответил Map.
— Неплохо, — сказал Шама немного удивленно, но с явным одобрением. — Неплохо сделано, мой самый преданный сторонник! Но она-то тебе здесь зачем? Ведь от нее нам никакой пользы.
— Знаю, — обиженно ответил Map. — Я не просил ее составить мне компанию. Я пытался убить заодно и ее, но из этого ничего не вышло.
— Нет, и тебе следовало бы об этом знать.
Шама перевел свои удивительные глаза на Ширу. Он выглядел задумчивым. Но вместе с тем его явно что-то забавляло.
— Мы сейчас умрем? — спокойно спросила Шира. Он рассмеялся коротким, фыркающим смехом.
— Нет, не вы. Жизнь одного из вас я взять не могу, а другого я терять не хочу. Но не вставай на пути у Шамы слишком часто, моя прелесть! Мое терпение небезгранично.
Она непроизвольно бросила испуганный взгляд на каменную глыбу, висящую в воздухе над ними.
— Она не упадет, — сказал Шама. — Во всяком случае, пока я хочу говорить с вами.
— А как это возможно?
Он уселся на камень.
— Мы находимся сейчас в промежутке между двумя миллионными долями секунды, между одним движением и другим. И я могу растягивать этот миг так долго, сколько захочу. А как бы иначе, по-твоему, я мог бы успеть от одного умирающего к другому? Присядь, Шира. Видишь, я знаю, как тебя зовут. Мы уже много раз встречались раньше.
— Знаю, — сказала Шира и осторожно опустилась на землю, прижавшись спиной к скале. — Но я видела лишь твою тень.
Шама помахал рукой перед лицом Мара.
— Ну, он сейчас опять вернулся в свое время и не помешает нашей беседе. Нет, к сожалению, я не смог до тебя добраться, Шира, — тебя охраняют могущественные силы. Ты бросала мне вызов, делая то, что неподвластно обычным людям. Четырем невидимым друзьям пришлось нелегко, поддерживая в тебе жизнь, и особой радости от этого они явно не испытывали.
Он довольно хохотнул. Шира взглянула на Мара, который стоял, как и раньше, прислонившись к скале. Сейчас он был неподвижен, застыл, как и все вокруг него в ожидании того, когда закончится промежуток между секундами.
А Шама не торопился. В этом промежутке у него была масса времени.
— Ты не боишься, Шира, вот так — лицом к лицу — сидеть со мной?
— Нет. Совсем не боюсь.
Лицо его вмиг посерьезнело.
— А почему?
— Может быть, потому, что просто ожидаешь, что ты должен внушать страх, ведь ты стоишь над людьми. На самом деле я гораздо больше боюсь Мара, он ведь должен быть человеком, но он не человек.
Он снова просиял. Шама часто улыбался, но его улыбка не была ни доброй, ни теплой. Шира чувствовала, что он просто забавляется с ней.
— А сейчас ты ищешь человеческого выродка, не так ли?
— Зачем ты спрашиваешь, если все равно знаешь ответ?
— Потому что хочу узнать тебя получше. Будет ли твой ответ откровенным, или же ты попытаешься вывернуться.
— Потому что я знаю, что человеческий выродок — твой вассал? Да, я хочу попытаться его обезвредить. Того, кого мы называет Тангилем, а мой друг Даниэль — Тенгелем Злым. Он причинил его и моему роду большой вред.
— Мне он сделал много хорошего, — сказал Шама с издевательской кривой ухмылкой. — Он породил много хороших убийц. Он позаботился о красивых черных цветах для моего сада… Я говорю о жертвах этих убийц.
