– И они приняли тебя в свою банду?
– Нет. Я им не подошла.
– Что было дальше?
– Они приказали мне раздеться, связали за спиной руки и набросили на шею петлю с поводком. После этого отвели меня на берег реки и привязали к двум вкопанным в землю вертикальным шестам – руками к верхним концам, а ногами – к нижним. Мимо проходила речная баржа. Меня обменяли на сто металлических наконечников для стрел. Меня приобрел Сарпедон, хозяин этой таверны. Он как раз скупал таких, как я.
Я окинул ее внимательным взглядом.
– Ты такая глупая, – сказал я.
Ее маленькие кулачки напряглись в сковывающих их наручниках. Она гордо отвернулась, сверкнув в полутьме таверны покрытым желтой эмалью ошейником и рассыпав по плечам волну длинных густых волос. В этом едва прикрывающем тело клочке полупрозрачного шелка она была сейчас очень красива. Даже цепи не портили впечатления. С минуту она являла собой воплощение оскорбленной невинности, затем напряжение спало, Элизабет взглянула на меня и улыбнулась.
– Хорошо все-таки, что ты меня нашел, Тэрл.
– Я – Боск, – напомнил я ей.
Она передернула плечами.
– Что случилось с тобой после того, как мы расстались?
– Я стал богат.
– А как обстоит дело с Царствующими Жрецами?
– Я больше не состою на службе у Царствующих Жрецов.
Она окинула меня непонимающим взглядом.
– Я служу только себе самому и делаю только то, что хочу.
– Вот как, – неопределенно заметила Элизабет; чувствовалось, что мои слова мало что для нее прояснили.
– Ты все еще сердишься за то, что я улетела тогда с Сардара? – спросила она.
– Нет, – ответил я. – Это было довольно смело с твоей стороны.
Ее лицо посветлело.
– Я сейчас ищу Талену, – сказал я. – Хочу отыскать тех, кто ее держит.
– А меня ты уже забыл? – спросила Элизабет.
– Я ищу Талену, – сказал я.
Она на мгновение уронила голову.
– Я не захотела возвращаться на Землю, – вернулась она к тому, что волновало ее больше всего. – Ты ведь не будешь на этом настаивать, правда?
Я внимательно посмотрел ей в лицо.
– Не буду, – пообещал я.
– Спасибо, Тэрл, – прошептала она. Некоторое время мы молчали.
– Значит, ты теперь богат?
– Да, – ответил я.
– Достаточно богат, чтобы меня выкупить?
– В десять тысяч раз богаче, – усмехнулся я. Это была правда.
Она облегченно вздохнула.
– Тэрл…
– Боск, – настойчиво поправил я.
– А почему ты не называешь меня по имени? – поинтересовалась она.
– А какое у тебя имя?
– Ты и сам прекрасно знаешь, – удивленно ответила она.
– Разве? И как же тебя зовут?
– Элизабет Кардуэл, конечно, – огрызнулась она. – Или Велла, как меня зовут на Горе!
– А тебя здесь кто-нибудь так называет? – поинтересовался я.
Удивление у нее на лице не исчезало.
– Что там у тебя на щиколотке левой ноги? – спросил я.
– Ножной браслет с колокольчиками.
– А это что такое? – приподнял я край ее короткой накидки.
– Шелковая туника рабыни, – без прежнего энтузиазма пробормотала девушка.
– А это? – Я пощелкал пальцем по ее покрытому желтой эмалью ошейнику.
– Это ошейник Сарпедона, моего хозяина, – едва слышно прошептала она.
– Так как же тебя зовут?
– Я поняла, что ты хочешь сказать.
– Как твое имя? – потребовал я.
– Тана, – ответила она.
Я рассмеялся. Это же имя носила одна из девушек-пантер, проданных сегодня Турноком. Имя, конечно, довольно распространенное, но я не ожидал услышать его вновь так скоро. Что-то в совпадении имен этих двух девушек – одной проданной сегодня утром, и другой, стоящей сейчас передо мной на коленях – заставляло задуматься.
– Тебя зовут просто Тана, – заметил я, – и ты самая обычная рабыня.
Она сжала кулачки. Цепи на ее руках глухо зазвенели.
Да, вот именно, эти цепи, этот ошейник, короткая шелковая прозрачная накидка…
Она стала обычной рабыней, такой же, какими забиты сотни пага-таверн в Лидиусе.
Я еще раз окинул ее внимательным взглядом.
– Что ты собираешься со мной сделать? – спросила она.
– Я заплатил полную стоимость своего пребывания в таверне, – пожал я плечами.
Наши тени сливались на стене крохотной ниши, освещавшейся робко дрожащим в светильнике язычком пламени. Она все еще была в цепях, которые я сам на нее надел. Клочок шелковой материи, скомканный, мокрый от пота, валялся на полу.
– Ну, и как тебе нравится жить рабыней, прислуживающей в пага-таверне? – поинтересовался я.
Элизабет молча отвернулась.
Я уже получил от нее все, что может получить посетитель таверны от обслуживающих ее рабынь.
– Ты злишься за то, что я убежала от тебя, – ответила она. – Злишься и таким образом пытаешься мне отомстить.
– Я просто использовал тебя как обычную прислуживающую в таверне рабыню, вот и все, – сказал я.
Это была правда. Я обращался с ней не хуже и не лучше, чем рядовой посетитель с понравившейся ему рабыней. Да она и сама это знала. Она чувствовала, что я заставляю ее обслуживать себя как обычного клиента.
Это не было местью с моей стороны, всего лишь обращение, на которое может рассчитывать женщина в ее положении. При этом даже называл я ее Таной – именем, данным ей как рабыне.
– Что ты собираешься теперь делать? – спросила она, все еще лежа закованной в цепи.
Я сидел напротив нее и надевал ремень.
– Собираюсь отыскать Талену. Именно для этого я сюда и приехал.
Она приподнялась, опершись на локоть.
– Ты очень изменился с тех пор, как я тебя знала.
– Что же именно во мне изменилось?
– Ты стал жестче. В тебе уже нет той мягкости и добросердечия.
– Вот как?
– Ты стал… – Она замялась.
– Кем же?
– …стал больше похож на горианина. – На лице ее появился испуг. – Да, вот именно. Ты стал настоящим германским мужчиной.
Я пожал плечами.
– Ну что ж. Вполне возможно.
Она отшатнулась от меня и плотнее прижалась к стене. Я усмехнулся. Поправил на поясе ножны с мечом и начал завязывать сандалии. Когда я поднял голову, она снова заговорила:
– Ты сказал, что стал богат.
– Да.
– Что у тебя хватит денег выкупить меня.
Я рассмеялся.
– У меня их хватит на десять тысяч таких, как ты.
Она криво улыбнулась.
– Но теперь, когда ты нашел меня здесь… – Она замялась. – Ты ведь не отправишь меня на Землю?
– Не отправлю, – покачал я головой, глядя ей в лицо.
Она улетела с Сардара, сделала свой выбор. Это было очень смело с ее стороны. Я восхищался ею. Но принятое решение было связано с огромным риском, и она это, безусловно, знала.
– Сарпедон не подозревает, что я прошла в Аре полный курс обучения рабыни, – продолжала она. – Он не запросит за меня больше двадцати золотых монет.
