В перерывах между занятиями мы часто разговаривали об истории и давно минувших событиях, свидетелем которых был мой учитель. Мне было интересно с ним разговаривать о тех событиях, упоминания о которых я мог встретить лишь на страницах летописей и легенд. Падения королевств, рождения королей — всё это хранилось в его памяти.
Иногда мы играли в табы, и в этих играх с постоянной неизменностью я проигрывал. Независимо от того, как удачно падали кости, победа всегда оставалась за моим соперником. И тот ужас, с которым я вначале смотрел на него, постепенно уходил, сменяясь восхищением перед мудростью, знаниями и опытом человека, не испугавшегося запрета богов и посмевшего поступить вопреки их воле.
Вернувшись после занятий к себе в пещеру, перед сном, я взял привычку любоваться брошью, подаренной мне некромантом, а потом разговаривать с Нарвеном, караулившим меня у входа. Меня угнетало отсутствие солнца и людей, холодные камни вокруг не согревали меня, и даже редкие ночные прогулки на волю не могли мне заменить солнечного света и людских голосов. Я смог убедить Сардониса в том, что мне необходимо выходить наружу, хотя бы для того, чтобы подышать свежим воздухом и увидеть небо над головой, поэтому по ночам меня иногда выводили из пещер в сопровождении Нарвена и одного из охотников, и я любовался на звёзды и луну, вдыхал прохладный ночной воздух и просто босиком гулял по траве.
…Я всё более и более тяготился своим пленом, в то время как моё обучение продвигалось вперёд. То, что вначале казалось невозможным, теперь стало вполне достижимым. Ещё пару месяцев, и я смогу создать малый круг жизни и смерти. Я не знал, что мне делать. Пытаться тянуть время, затягивая учебу, было бесполезно: Сардонис слишком умён, он поймёт, что я валяю дурака, и не пощадит меня. Мои надежды на орден были весьма зыбки: найти меня в пещерах Туманных гор почти невозможно. Я все больше склонялся к мысли построить этот проклятый круг, воскресить жену и дочь, и убраться подальше от этих гор, мертвецов и некромантов. Но мне не давала покоя мысль о том, что создав врата, Сардонис будет держать их открытыми, а это означало, что рано или поздно опять погибнут невинные люди. И я помогу опрокинуть весь мир в бездну, из которой нет спасения.
Теперь по ночам мне снился новый кошмар. Он начинался привычно: я бежал по улицам охваченного болезнью города, чтобы спасти свою семью; но потом я внезапно проваливался под землю, и оказывался в пещерах под Туманными горами. Я пытался выбраться из этих проклятых пещер, я бежал по коридору наверх, но стоило мне подобраться к выходу, как передо мной вырастала стена. Я опять бежал по бесконечным коридорам навстречу свету дня, но в шаге от выхода передо мной вырастали все новые стены, и так без конца. Чтобы я ни делал, куда бы ни бежал, я не мог выбраться из этого лабиринта.
В очередной раз, вернувшись в пещеру после занятий, я свернулся возле костра и мрачно задумался о том, что мне делать дальше. Занятия прошли хорошо: сложное заклинание Зова пустоты, которое мне долго не удавалось, сегодня, наконец-то, было сотворено без ошибок, и за это я получил похвалу от Сардониса. Однако похвала за верно исполненное заклинание меня не радовала: я ещё на один шаг стал ближе к созданию круга, а значит, времени на размышления у меня оставалось всё меньше.
Пройдясь несколько раз туда-сюда по пещере, я взглядом зацепился за фигуру Нарвена, неподвижной глыбой возвышавшегося возле входа, и меня охватила злость на эту пустоголовую кучу потухшего мяса. Внезапно потеряв самообладание, я подскочил к нему и начал колотить его ногами и руками со всей силы.
— Стоишь тут, пустоголовая тварь! Что ни прикажут, всё выполнишь! Детей своих, если прикажут, собственными руками задушишь и на куски разорвёшь! — кричал я, и бил его что было силы, обвиняя во всём, что со мной происходило. И когда моя рука, занесённая для очередного удара, вдруг замерла в воздухе, я не сразу понял, что происходит. Подняв глаза, я увидел, что мою руку держит Нарвен, и внимательно смотрит на меня.
Потом, не спеша, чётко выговаривая слова, он произнёс:
— Я не могу убить свою семью. Потому что их давно убили. У меня на глазах.
Обалдев от услышанного, я отступил на несколько шагов, потирая руку.
— Чьи это слова? Твои, или твоего хозяина? — спросил я первое, что пришло в голову, не отрывая от него взгляда.
И когда он снова заговорил, я чуть от испуга не упал в костёр.
— Это мои слова. Я помню тот день, когда погибла моя семья и все мои близкие. Я очень хорошо помню день, когда это произошло. Мы поехали на праздник всей семьёй. До этого мы почти две недели готовились. Жёны готовили наряды и собирали припасы в дорогу. Мы с братом подковали коней и привели в порядок телеги. Дети в ожидании предстоящего праздника прямо места себе не находили, считая дни до его наступления.
За два месяца до того дня некроманты разослали гонцов по всем деревням и сёлам, приглашая жителей на свой праздник. Мы с братом были простыми деревенскими кузнецами, и почти никогда никуда не выезжали из нашего тихолесья, поэтому такое событие не хотелось пропускать, да и внимание со стороны магов было приятно.
Когда подошло время, мы всей семьёй поехали на праздник. Брат со своей женой и двумя сыновьями, и я со своей женой, дочкой и сыном. Даже матушка с отцом не усидели дома, захотев посмотреть на праздник, устроенный некромантами.
И хоть до замка некромантов почти четыре дня пути, мы приехали в срок. Тогда было очень солнечно, на небе ни тучки, повсюду поют птицы. Всё поле перед замком было уставлено столами, вокруг множество людей. Все красивые и нарядные, улыбаются, поют. На столах множество яств, каких мы в своей глухомани отродясь не пробовали, и сколько народ не съедал, их всё подносили. Ещё были бочки с вином и пивом, огромные, с человека ростом. Из них наливали не жалея, всем желающим. А ещё вокруг затейники, музыканты, жонглёры. Очень весело. Поют, танцуют… Очень всем весело было…
Каждому ребёнку, прибывшему на праздник, дарили игрушку. Кире подарили большую куклу в зелёном платье, а Фирену — деревянный меч, как настоящий. У них никогда в жизни не было таких красивых игрушек. И хоть народу на поле веселилось много, да ещё и подвыпившего, драк почти не было. За порядком следили сами хозяева. Они прогуливались по полю среди столов, их легко было узнать по чёрным плащам, которые они носили, несмотря на солнце.
Потом, когда все наелись вволю и напились, затрубили трубы, и слуги попросили всех собраться возле столов, чтобы поприветствовать хозяев праздника. Рядом со мной стояла моя дочка, не выпуская из рук куклу, которую ей подарили. Собрались некроманты, окружив поле кругом, и начали читать заклинание… Говорили они негромко, но почему-то их слова слышал каждый. И вместе с их словами вспыхнули, как звезды, тёмные кристаллы, стоявшие на столбах вокруг поля. Мне стало так больно, что я упал, где стоял. Рядом со мной упала дочка, и выронила проклятую куклу. Я попытался встать, но не мог. Тело не слушалось меня, я не мог пошевелить даже пальцем. Всё, что я мог, это только кричать. Я кричал, но моего крика никто не слышал. Всё поле было завалено телами людей, и все беззвучно кричали. А проклятые кристаллы разгорались всё ярче, высасывая из нас наши жизни. Было очень больно, но я смотрел только на свою девочку. Она лежала рядом, и смотрела на меня…
