Женька, пей воду экономно. Осторожней с немцами, когда дойдёшь. Если у нас получится — Тамбовская обл., Фирсановский р-н, с. Марфинка, а там найдёшь.
УДАЧИ!!!
Вырвал записку и придавил её своей фляжкой. Ему не хотелось, чтобы Же-нька проснулся, потому что тогда пришлось бы прощаться, а это всегда грустно, даже если встреча была мимолётной. Ведь прощаешься только с хорошими людь-ми…
…Когда Олег обернулся, отойдя на полсотни метров — платформы уже не было. Не было и рельсов, и впереди их не оказалось тоже. Мальчишка стоял на равнине оранжевого песка, сморщенной невысокими барханами. Жгло низко стоящее солнце.
Вокруг не было ни одной живой души.
КРАЙ ОРАНЖЕВОГО ПЕСКА
Да, этот мир был настоящим. Весь, до донышка — от сыпучего песка, мешавшего идти, до солнца, ввинчивавшего в макушку раскалённый бурав. Достав из небольшой полевой аптечки марлю, Олег быстро соорудил себе что-то вроде накидки на голову. Стало легче.
Почему-то он боялся, что пустыня окажется бесконечной. Наверное, так и
38.
было. Но, перевалив очередной бархан, мальчишка уткнулся в натоптанную тропу. А далеко впереди виднелись в голубом небе словно бы висящие сами по себе верхушки пальм.
Мираж, что ли, подумал Олег, но шаг ускорил. По убитому людскими ногами и животными песку были идти легко, вот только солнышко катилось к закату совершенно явственно, на востоке уже зажигались звёзды. Едва ли в пустыне есть опасные животные (по крайне мере, на олеговой Земле не было). Но, кажется, по ночам тут холодает и здорово…
А ведь это, кажется, код 11, Оранжевая Пустыня. И где-то тут — Боря Ковалёв, Оля Третьякова, Саша Ромина, Гена Жуков и Артур Волков…
Мысль о том, что он попал в одно из нужных мест, взбодрила Олега. Он почти побежал. И вскоре убедился окончательно, что перед ним — оазис, а не мираж.
Выглядело это как-то странно — словно без разрешения забрался в чужую комнату. Оазис был маленький, сто шагов на сто, два десятка пальм, кострище, навес из сухих листьев на четырёх столбиках, возле него — родничок, выбивавшийся из песка и в песке исчезающий. Казалось, что тут есть постоянные хозяева, они только отошли ненадолго и неудобно чем-то пользоваться без разрешения.
Кстати, тут и правда недавно кто-то останавливался. Мусор, какие-то кожаные и тканевые обрывки, частые следы… На одном из опорных шестов висела фляжка — почти такая же по размерам, как была у Олега, но обтянутая рыжей шкурой какого-то животного, с потёртым ремнём. Олег напился, проверил фляжку — она была целая, скорее всего, просто забытая кем-то. Мальчишка наполнил неожиданную находку, поел, отметив, что продукты убывают, ещё попил. Потом пересмотрел мусор. Просто так.
И был вознаграждён тут же.
Это была жуткого вида белая с серебряным прошивом розочка, которыми любят украшать девчоночьи джинсовые клёши. Она валялась среди всего прочего, как новый русский в бомжовской пивнушке.
Олег вернулся под навес, держа розочку в руке. Уже почти совсем стемнело, Олег завалился на захрустевшие подостланные листья и усмехнулся: ну вот. Вряд ли это совпадение.
Он подумал, что разумнее будет отправиться в путь сейчас, ночью, когда нет жары. Но тут же ощутил, как устал. Сильно устал. Имеет он право устать — или нет?
Он положил рядом револьвер. И уснул — уснул чутким сном, готовый вскинуться на ноги при малейшей опасности.
* * *
Олег проснулся от того, что горел костёр.
Было ещё темно, а от близкого огня тьма казалась только непрогляднее. Мальчишка немедленно схватил револьвер, потому что возле костра — спиной к нему — сидел человек.
Человек казался ворохом бесформенной ткани, иначе не скажешь — неподвижный и спокойный. Как раз когда Олег схватился за оружие, он протянул руку и, подбросив в огонь сухую пальмовую ветвь, сказал негромко:
— Не надо стрелять. Лучше подсаживайся сюда и поговорим.
Поднимаясь и не выпуская револьвера, Олег быстро осмотрелся и прислушался. Похоже, он один. Даже без какого-нибудь верхового животного… Хм, пришёл пешком? Или тоже свалился откуда-то?
Конфликтовать вроде бы было не из-за чего, и Олег осторожно подсел к
39.
огню — напротив неожиданного гостя.
Он искоса посмотрел на Олега, взял ещё одну ветку, отломил от неё основание, а серо-желтое "опахало" бросил в обрадовано вспыхнувший огонь. Покрутил оставшуюся палочку в руках и провёл ею по песку. Тихо предложил:
— Смотри, — и начал чертить.
Склонив голову набок, Олег наблюдал за движениями импровизированнной указки. Закончив чертёж, человек снова посмотрел на мальчишку (а Олег вдруг понял, что не может уловить его черт лица или хотя бы деталей одежды — всё как-то усреднялось, смазывалось) заговорил:
— Вот тот участок Оранжевых Песков, где мы находимся. Вот, — "указка" тронула левую нижнюю часть, — наш оазис. По прямой — по караванной тропе — до ближайшего города Гарбей — больше двухсот километров точно на север. Караван прошёл сегодня утром. Новый будет нескоро. Два других оазиса — далеко. Очень. В пустыне живут ломбы и танторы, она не такая безжизненная, как пустыни твоего мира… Вот, смотри — ломба.
Олег невольно дёрнулся. Прямо поверх карты возникло существо, похожее на голую крысу. Не совсем крыса, но похоже…
— Стереоизображение… — пробормотал он, поняв, в чём дело.
— Да, — согласился незнакомец. — Настоящие куда подвижнее и длиной до полутора метров. Охотятся по ночам стаями. А днём на охоту выходят танторы — их меньше намного, пищу они добывают поодиночке, зато в длину — до пяти метров и, в отличие от ломбов, ничего и никого не боятся, нападают даже на караваны… вот.
На месте голой крысы возникло драконоподобное существо в костяной броне. Олег провёл сквозь него рукой — существо исчезло.
— Это экскурсия "Люби и знай свой край"? — уточнил он. — Или вежливая попытка напугать? Кстати, мне кажется, меня о вас уже предупреждали. Поэтому давайте расставим все апострофы в слове "д'Артаньян". Д'Артаньян здесь я.
Незнакомец рассмеялся и бросил палочку в огонь.
— Храбро, но глупо и самонадеянно.
— По крайней мере, я не торгую людьми, — отрезал Олег.
— Я тоже не торгую, зачем мне это? Просто помогаю деловым людям разных
40.
миров найти друг друга и перебрасывать товар. К взаимной выгоде. И ты уверен, что в твоём собственном мире…
— Знаете, что? — Олег встал. — Я читал, что переспорить вас могут только господь бог и немногочисленные святые. Я не господь бог и не святой, поэтому спорить с вами не стану, пока вы не доказали мне, что чёрное — это белое.
