— Понятно.
— Ты никогда не пробовала? — поинтересовался Моран.
— У нас не принято. Хотя теперь, наверное, уже принято. В узких кругах.
— У тебя бы получилось, — сказал Джурич Моран. — Вообще у тебя потенциал что надо. Имей в виду, это не лесть.
— Просто вы редко общаетесь с женщинами, — сказала Деянира.
— Ну, у меня бывали женщины, самые разные… И потом, ты не забыла? Ты ведь ущербная.
— То есть? — Она подняла светлые брови и задержала их в высшей точке очень надолго.
— У тебя нет хвоста, — пояснил Моран. — Что превращает тебя в особу многообещающую, но напрочь лишенную женской притягательности. Итак, вернемся к моему заказу. Как продвигается работа над картиной?
— Пока не очень, — призналась Деянира.
— Ты принесла?
— Да… но показывать особо нечего. Мама бдит. Все время входит в комнату. Один раз чуть не застукала.
— Покажи.
Деянира сказала:
— Вот сейчас допью вино и покажу.
Моран залпом осушил свою пиалу.
— Я уже допил, — сообщил он.
— Подождете.
Джурич Моран закричал:
— Да как ты смеешь! Я клиент, а клиент всегда прав!
— Клиент всегда виноват, — возразила Деянира. — Все, на что он имеет право, — это жаловаться, плакать и требовать назад свои деньги.
— У тебя есть хватка, — признал Моран, глядя на нее искоса. — Ты уверена в том, что ты — не мужчина?
— Уверена.
— А врач тебя проверял?
— С рождения.
— Врачи тоже ошибаются.
— Это были разные врачи. Все ошибаться не могут.
— Могут, — убежденно сказал Моран. — Но я склонен верить тебе на слово. В конце концов, важно не анатомическое строение, а мироощущение… Давай сюда гобелен.
— Это не гобелен. Это вышивка. И я ее еще не закончила.
Деянира сбегала в прихожую и принесла оттуда маленькую сумочку, из которой вытащила маленький сверточек. Одно быстрое неуловимое движение тоненьких девичьих ручек — и маленький сверточек превратился в довольно обширное полотно, расшитое яркими нитками.
Моран расправил его на столе, навис сверху. Долго рассматривал. Скрывая волнение, Деянира допивала вино. Наконец Моран перевел на нее полные ужаса глаза.
— Ты не подчеркнула уздечку у лошади. Вот здесь и здесь.
— Работа не окончена, — напомнила Деянира холодно.
— А тут? — Палец Морана уперся в полустертую фигурку слуги, идущего рядом со всадником. — Этого парня ты вообще размазала по всему полотну.
— Я еще не работала над ним, — объяснила Деянира.
— Но он же смазан! — завопил Моран. — Он окончательно погиб! А тебе не приходило в голову, что он, может быть, чрезвычайно важен? Вот так ты относишься к людям? Как к мусору? Получилось — вышила, не получилось — размазала и выбросила из головы? Но ведь он — личность, человек, у него есть какая-то своя судьба. И кроме того, он может играть роль в сюжете.
Деянира молча взяла полотно и принялась его сворачивать. Моран отчаянно вцепился в край.
— Не уноси!
— Я ведь предупреждала, что до окончания картины еще далеко.
— Эту вещь нельзя выносить из дома.
— Вы правы. Мне следовало оставить вышивку в своей комнате. Но я думала, что вы разумный человек и поймете: раз работа не закончена, судить о ее качестве еще рано.
— Я не человек, — напомнил Моран.
— Вы поняли, что я имела в виду.
— Послушай, Деянира, если ты так безжалостна, то для чего ты пришла сюда? Поиздеваться?
— Если вам это так интересно, — сказала Деянира, — то я пришла к вам из жалости.
Джурич Моран поперхнулся. Он долго кашлял, плевался, растирал себе горло, ходил пить воду и наконец вопросил:
— Какие же соображения или внешние факторы заставили тебя испытать столь несообразную эмоцию?
— Я увидела следы босых ног на снегу, и сразу поняла, что это вы, — объяснила Деянира. — Пытаетесь таким образом унять свое беспокойство. Наверное, думаете обо мне плохо. Воображаете, будто я вас обманула. Забрала нитки и рисунок и ушла навсегда.
— А что, здесь больше никто босой не бегает? — удивился Моран.
Деянира покачала головой.
— Только вы — и то лишь в состоянии крайнего волнения.
— Что ж, благодарю за информацию, — сказал Моран. — Значит, я единственный… Что ж, этого больше не повторится. Я выдал себя в минуту слабости. Надеюсь, это не станет моим позором.
Деянира пожала плечами.
— Мне пора, — девушка встала. — Благодарю за угощение.
— Оно не было добровольным, — буркнул Моран. — Ты сама все организовала. Отобрала у меня мое кровное. Выхлестала мой глинтвейн.
— Я сказала маме, что забегу на минутку к подруге взять учебник, — объяснила Деянира.
— Ты солгала! — обрадовался Моран. — Боги Олимпа, чем больше я узнаю об этой женщине, тем больше восхищаюсь ею.
— С мамой что-то случилось, — добавила Деянира, помедлив.
Моран потер ладони в ожидании.
— Ты явно решилась на большую откровенность, коль скоро пропускаешь комплименты мимо ушей. В литературе написано, что подобное поведение сигнализирует о необычном умонастроении женщины.
Деянира вздохнула:
— Мама просто помешана на моей учебе. Раньше она такой не была. Правда, я всегда неплохо училась. Но тогда для нее это не было так важно. А сейчас она чуть что — сразу пилить: вот, надо хорошо сдать ЕГЭ, учи историю, ты должна попасть в институт, учти — у нас нет денег платить за твое образование, нужно брать от школы как можно больше, хорошо бы ты поступила на юридический, будешь заниматься ерундой — закончишь свои дни преподавательницей макрамэ…
Моран морщился все сильнее, как если бы Деянира причиняла ему боль. Наконец он не выдержал:
— Я уже понял. Твоя мать — зануда.
— Просто беспокоится за мое будущее.
— Гипербеспокойство — признак ограниченной натуры.
— На себя бы посмотрели.
— Что ж, — вздохнул Моран со скорбным достоинством, — да, я ограниченная натура. Я ограничен необходимостью существовать только в одном мире, причем в неродном и довольно убогом, если сравнивать с Истинным. Я ограничен в средствах, в том числе и в средствах передвижения. Я ограничен в моем творчестве. Если так пойдет и дальше, мне придется брать уроки макрамэ.
— Вас не возьмут, — сказала Деянира мрачно.
— Почему? — возмутился Моран.
— Потому что макрамэ — удел разведенных жен и старых дев.
— Это твоя мама так утверждает?
— Да, и она права. Феномен описан в литературе.
Моран погрузился в задумчивость. Деянира между тем спокойно собралась, оделась и завозилась у дверного замка.
— Я ухожу! — крикнула она из прихожей.
