– Эй, лекари! Мишени в той стороне – не перепутайте! – закричал вдруг один из боевиков.
– Да ты не беспокойся. Их шариком и яичницу не поджаришь, – столь же громко «успокоил» его второй.
Однако, как положительный факт, следует отметить – их подначки были беззлобны и не нацелены на то, чтобы оскорбить или унизить… в отличие от нашего наставника.
Вот в это самое время на этом самом полигоне и началось, то, что кардинально изменило всю мою жизнь. Огнешары моих одногруппников действительно не выдерживали никакого сравнения с шарами боевиков. Они были крупными, но расплывчатыми и бледными. Летели в направлении цели медленно и как-то неохотно. Похоже, никто не ставил себе цели попасть в мишень. Шар есть? Летит? И слава Богам. Собственно, меткости какой-то от нас и не ждали. Главное было понять сам принцип. Мишенями служили двухметровые гранитные блоки метровой толщины, расставленные в шахматном порядке на все большем расстоянии друг от друга на всем пространстве полигона. Когда дошла очередь до меня, я наметил мишень поближе, и стал формировать структуры. Первой сформировал пружину, потратив на нее один магус, затем из второго магуса – огеншар. Тот получился туманно тусклым – совсем не огнешаром – и завис передо мной. Я кое-как прицелился и отпустил пружину. Если огнешары боевиков слегка басовито гудели в полете, разбрасывая клочья огня, а моих одногруппников – лениво, едва слышно, шелестели, то мой тусклой молнией бесшумно пронзил насквозь ближайшую мишень и понесся дальше. За его полетом можно было следить только наблюдая за раскручивающейся спиралью пружиной, метнувшей посланца в полет, и продолжавшей наращивать его скорость. Только достигнув дальней мишени огнешар с грохотом, который вероятно был слышен всей академии, взорвался, разнеся мишень в щебень. Слава Богам, осколки до нас не долетели. Правда… совсем чуть-чуть.
Шок у наставника прошел довольно быстро. «Настоящий воин» с уважением подумал я как-то отстраненно. Первым, что он сделал – это запустил в меня академической шапкой и разразился тирадой, которую вы уже слышали.
– Идешь к декану и докладываешь ему о происшедшем, – немного успокоившись, холодно приказал он мне. – От занятий я тебя отстраняю.
Развернувшись, я поплелся выполнять приказ наставника, но, сколько ни думал, так и не смог понять, что на этот раз было не так?
В приемной декана на меня сурово поверх очков посмотрела пожилая секретарша, полноватая женщина в строгом несколько старомодном платье. Вместе с незатейливой прической и простыми, но элегантными, сережками она производила нужное ей впечатление собранности, аккуратности и деловой сосредоточенности. Под прицелом ее обвиняющих глаз я почувствовал себя мелким пакостником, по ошибке считающимся студентом. Мне стало очень неловко и стыдно, что вынуждаю солидных людей тратить свое драгоценное время на решение моих ничтожных проблем. Много шалопаев повидала эта дама на своем веку и мастерски умела дать им прочувствовать всю их незрелость и никчемность.
– Ждите, – величественно произнесла она и, подхватив охапку бумаг, прошествовала в кабинет.
Я остался стоять, переминаясь с ноги на ногу. Вышла она из кабинета минут через десять так же с охапкой бумаг, не глядя на меня села за свой стол, аккуратно разложила все принесенное по разным корзиночкам и только после этого, глянув на меня своим фирменным взглядом, произнесла:
– Пройдите.
Декан предложил мне присесть и рассказать, что меня привело в его апартаменты. Я честно рассказал о происшествии на полигоне и моем отстранении от занятий. Я все сделал, как учили, а мишень вдребезги…
– Так говоришь, в щебень? – дедушка Лил тихо захихикал. – А шляпой он в тебя кидал? – услышав положительный ответ, сквозь смех пояснил. – Ему платить за восстановление мишени, а это обычно приводит его в дикую ярость. Ничего. Сам виноват. Не доглядел – плати! … А признайся, обещаю, что наказывать не буду, магусов восемь, как минимум, вбухал в структуру?
– Дедушка Лил!! Поверьте!! – вскричал я… и тут понял, что ляпнул. Стул подо мной предупредительно затрещал, предлагая быстренько пропустить меня к полу, с которым уже и обсудить, как будем проваливаться, – Ой! Извините! Я не то хотел сказать…, точнее, не так назвать, – жалобно залепетал я.
Декан снова захихикал. Слава Богам! Похоже, он сегодня в веселом настроении.
– Вы думаете, я не знаю, как меня студенты называют? Это-то еще ласковое прозвище, а вот знахари с четвертого курса Злобным Старцем нарекли! О как! А нечего от практики отлынивать! … Так о чем мы? Да. Так сколько магусов ты использовал? Да верю я тебе. Верю. А как ты их формовал?
Я рассказал про косматые сгустки и нити. Описал получившийся матовый огнешар, который явно никакой не огне, однако пробил ближнюю мишень и расколотил дальнюю.
– Так-так-так, – выслушав мою исповедь, задумчиво пробормотал декан. Потом вдруг занервничал и засуетился. – Подожди пока в приемной, а я должен кое-куда сходить, – сказал он и тут же выскочил из кабинета.
Я вслед за ним вышел из кабинета в приемную… прямо пред ледяные очи секретарши. Она, скорее всего, давно не видела своего обычно спокойного и невозмутимого начальника в таком волнении и сделала логичный вывод. Этот с…тудент отнюдь не мелкий пакостник, а очень большой мерзавец, сотворивший нечто такое, за что его – меня, разумеется – надлежит, по меньшей мере, четвертовать. Вот так мирно и уютно, в теплой дружелюбной обстановке я и дожидался возвращения декана.
Декан вернулся минут через двадцать в сопровождении… старого хрыча хранителя. Поманил меня за собой и предупредил секретаршу, чтобы ни в коем случае не беспокоили, разве что король с премьер-министром решат на чашку настоя пожаловать.
В кабинете декан сел на свое место за столом, а хранитель расположился на одном из стульев, стоящих возле стола. Все происходило в полном молчании. Мне на миг показалось, что я присутствую на суде присяжных. В качестве обвиняемого, конечно. Подтверждая мрачные подозрения, хранитель воткнул в меня тяжелый и острый, прямо насквозь пронизывающий, взгляд.
– Я представитель КСОР, королевской службы охраны и разведки.
Мое сердце стремительно ухнуло в район пяток и затрепыхалось там, стремясь, видимо, пробив перекрытия, спрятаться поглубже в подвале. Боги!! Неужели за жалкую мишень меня бросят в застенки КСОРа? А может дело в этом несчастном огнешаре? Вдруг он нечто запрещенное? Едрёна-матрёна!!! Ох, не даром мне не нравился этот х… хххранитель! Я чуть было не завопил, раздирая на себе рубашку вместе с камзолом: «За что?!!», – как х… хрыч потребовал повторить рассказ о формовании магусов, за время которого оба старичка не издали ни звука.
