Свой джип мы припарковали на платной стоянке у кафе, расположенного на центральной площади, и по центральному проспекту Ленина пошли знакомиться с достопримечательностями и горожанами городка.
Наши темно-синие шинели курсантов академии привлекала внимание многих людей, да и мы сами неплохо смотрелись на общем фоне городских жителей, пара красавцев с лихо заломленными шапками ушанками. Многие горожане косо посматривали нам вслед, но особо не прилипали и глупых вопросов не задавали, возможно, из-за того, что стеснялись нашего молодецкого вида, а, возможно, их просто отпугивал вид озверелого Трезора, который ни на шаг не отходил от нас, искоса, но строго поглядывая на окружающих.
Трезор впервые в жизни оказался в таком большом населенном пункте и несколько подрастерял обычно присущую ему наглость и хамство, но сумел сохранить внешний вид особо опасного пса. Поэтому люди и сторонились нас, опасаясь приближаться к этому грозному псу.
Постепенно привыкнув к этим взглядам и шушуканью за спиной, мы решили развлекаться на все сто.
Искать приключения начали с кафе мороженного, где заказали себе и Трезору большое количество порций мороженого со сладкой различной подливой и с увлечением занялись дегустацией. Следует признать, что мороженое оказалось очень вкусным и мы не прекращали дегустировать его, уплетая одно за другим заказанные порции. Многие люди в кафе даже прекратили наслаждаться своими порциями, когда увидели, как мы ожесточенно набросились и стали поедать мороженное. Посетители кафе, видимо, решили, что в академии мало кормят и стали перешептываться на эту тему. Трезор особо выделялся среди нас, видимо, мороженное ему очень понравилось и он просто сметал его со столов. Повторялась печальная картина обеда на транслайнере, когда Трезор, вежливо говоря, пообедал за соседа и справа и слева, спереди и сзади нас. Вот и в этом кафе к нам уже цела очередь выстроилась желающих подкормить мороженным несчастную собаку. Помня также о печальном конце переедания на борту транслайнера и последовавшую бессонную ночь в этой связи, я решил прикрыть это безобразие и, не давая возможности Трезору умереть от переохлаждения, мы вовремя покинули это кафе. Белояр отнесся с пониманием к моему решению, но захватил с собой десяток порций мороженного и теперь скармливал их Трезору.
Обедать было рано, да и мороженное сильно перебило аппетит, и мы решили отправиться еще куда-нибудь, где можно было бы встретить много девчонок. Мы все-таки были людьми неопытными в этом вопросе, вся наша жизнь промчалась в серой глухомани и за железобетонным забором академии, поэтому не знали где искать этих девчонок и какую сторону направлять свои ноги.
Так и шли по тротуарам городка, куда глаза глядят.
Еще издали увидели круглую арку с яркой надписью "Городской Парк".
Тут же, без приказа направляющего, строем развернулись в сторону этого парка, где, мы сердцем и душой чувствовали, было гораздо проще простого найти любое приключение и встретить девчонок. В парках, мы знали по рассказам, всегда было много аттракционов и пивных.
Ноги уже устали шагать по аллеям и тропинкам городского парка, да и результат был печальный — ни девчонок, ни приключений. Правда, было несколько человек, но для такого городка это количество было несущественным. Мы уже почти собрались покататься на мертвом колесе, чтобы с птичьего полета посмотреть на городок с его достопримечательностями и девчатами, как на глаза нам случайно попался небольшой аттракциончик с двумя старенькими самолетиками монопланами, начала позапрошлого века. Не сговариваясь, мы с Белояром тут же развернули свои берцы к аттракциону, к самолетикам. Трезор плелся где-то далеко позади.
Хозяин аттракциона запросил всего пятьдесят рублей с каждого и сказал, что за такие деньги мы можем летать себе на здоровье сколько душе угодно, хоть целый день.
Кабины самолетиков подошли нам по размеру, хотя коленки доставали до подбородков, но, отрегулировав ход педалей, можно стало сидеть в более или менее нормальном положении. На приборной доске было всего несколько кнопок и приборов. Движки машин оказались мощными и форсированными, мы уже летали на аналогичных аппаратах в стимуляторах во время занятий в классах, но пока еще не летали на аппаратах с такими мощными двигателями.
Быстро разобравшись с системой управления и жизнеобеспечения, включили зажигание и, немного прогрев движки, мы с Белояром с места пошли на взлет, рванув вверх под прямым углом. Каких-то несколько секунд набора высоты и вот уже нижняя кромка облаков осталась под нами. Внизу раскинулась панорама городка — со всеми его улицами, проспектами и людьми. Одна только улица, проспект Ленина, была застроена многоэтажными зданиями, а в сторону от проспекта уходили двух или трехэтажные дома, частный сектор, как это часто в таких городках называли эти кварталы.
Сделали пару горок, машины великолепно слушались двигателя и ручки управления. Минут двадцать мы неторопливо кружили над городком, но это быстро нам надоело. Стало моментально скучно. Не помню, кому из нас — мне или Белояру — пришло в голову — повоевать, немного поразмять свои косточки и съимитировать воздушный бой. Возможно, эта замечательная мысль пришла к нам обоим двоим одновременно. Ведь на самолетиках не было радиооборудования для переговоров во время полета.
И понеслась потеха!
С резкого полуразворота Белояр бьет по моему монопланчику длинной пулеметной очередью (хочу сказать, что все вооружение на самолетах было устаревшим, примерно, конца позапрошлого века). Чтобы он не завалил мою машину с первого выстрела и захода, делаю пару боевых разворотов и переворотов и чтобы выйти из-под обстрела, заваливаю машину на крыло, круто штопорнув к земле. С большим трудом, но успеваю выровнять самолетик практически у самой земли и снова набираю высоту. На высоте, переворачиваю машину вниз головой и на скорости залетаю в провал между домами вдоль проспекта Ленина. Едва не касаясь колпаком кабины контактных проводов городских электробусов, проношусь над прохожими, которые поднимают голову и от удивления раскрывают рты. Мне отчетливо видно, как все больше и больше людей появляются на улицах и пальцами показывают на мой самолетик. Могу только предположить, что рев двигателей, факт появления самолетика на столь низкой высоте привлекают внимание горожан, которые хотят собственными глазами взглянуть на сумасшедшего пилота. В этот момент Белояр предпринимает все возможное, чтобы выковырять мой самолетик из этого уличного провала, он атакует меня то с одной стороны, то с другой стороны проспекта. Но пока у него ничего не получилось. Внезапно я увидел, что высотное здание в двадцать этажей перекрывает мне дальнейший путь следования. На этой скорости я просто не могу сделать крутой вираж, чтобы вписаться в разворот перед зданием. Единственное, что мне оставалось, чтобы не врезаться в него — это перепрыгнуть здание. Большим напряжением сил буквально выдергиваю свою машину из уличного колодца, вертикально иду к небесам, а в верхней точки перевожу самолет в нормальное положение. В течение секундного подъема-пролета перед стеклянной стеной этого провинциального небоскреба я увидел, как люди, работавшие в кабинетах и через окна, наблюдавшие за моим полетом в провале проспекта Ленина, испуганно отшатывались от окон и отбегали в глубину зданий.
